Екатерина Савина - Белая лилия

Сережа подумал и сказал:

– Ну за сто баксов я Побережнову и спрашивать не стану, вымою машину, почищу, если надо.

– Значит, договорились, – сказала я водителю, а потом открыла дверцу, выглянула из машины и позвала Анатолия.

Тот вздрогнул и попятился назад. Я поняла, что теперь мне придется пустить в ход все мое красноречие, чтобы уговорить Ковыгу сесть в машину. Анатолий тупо смотрел на меня, и, казалось, совершенно забыл, зачем пришел сюда и куда мы собирались ехать. Я была уже готова расплакаться от собственного бессилия, как вдруг услышала Сережин голос:

– Эй, мужик, ну что ты кобенишься, ждем тебя здесь целый час! Садись, быстро!

Как ни странно, эти слова подействовали на Анатолия и тот поплелся к машине. Сережа открыл ему заднюю дверцу и спросил:

– Куда поедем?

– В Новогирево, – хрипло отозвался Анатолий.

Да, не напрасно сердце подсказывало мне вчера, что Анатолия нельзя было никуда отпускать, он вляпался в какую-то историю. А если он был бы не в состоянии прийти сюда сегодня, то моя битва с Тамарой отложилось бы на неопределенное время, мне бы самой было бы очень трудно ее найти.

А слепни-то продолжали действовать! Вот у меня пошли непредвиденные траты. Конечно, моя сотня долларов за извоз, это не Альбинины деньги за шубу, но для меня и это много!

Тошнотворный запах быстро заполнил салон автомобиля, но в «Мерседесе», естественно, был кондиционер, благодаря которому атмосфера улучшилась.

– Заедем ко мне, – спросил Сережа. – Это по пути.

Я не возражала, а Анатолий тем более. Он вообще молчал, и на мои вопросы отвечал односложно. Почему-то мне ни разу не приходила в голову мысль, что салон Тамары за годы скитаний Анатолия мог сменить свою прописку. Теперь, когда все складывалось более или менее удачно, я осознала такую возможность. «Что делать, если Анатолий не узнает это место, или Тамары там уже не будет?» – мысленно спрашивала я себя. Я поняла, что у меня есть только одна зацепка – это Савельева. Уж ее-то адрес наверняка остался в архивных документах «Золотой саламандры»!

Сережа свернул с шоссе Энтузиастов на Авиамоторную улицу, затем к Пруду Ключики.

– Я здесь живу, – сказал он. – Я сейчас мигом. Раз уж нам по пути, стоило и заехать.

Когда Сережа убежал, я повернулась к Анатолию и спросила:

– Ну что с тобой приключилось?

– Лаз в моем подвале забили, я вернулся, а зайти не могу. Пришлось выбивать доски, руку вот поранил, – сказал он и показал кисть с запекшейся кровью.

Я с трудом выдержала это зрелище.

– А глаз? – спросила я.

– На железяку наткнулся. Мой «номер в отеле» разорили, лежанку сломали, вещи, которые я… Короче, им не понравилось, что я из трубы душ себе сделал… Я так понял…

Я не была уверена, что все так и было. Может быть его кто-то просто избил на улице, и Анатолий щадил мои нервы.

Сережа быстро вернулся с большим желтым пакетом в руках.

– Здесь вещи, что от моего деда остались. Думаю, что по размеру они подойдут тебе. Переодевайся! Свои в пакет сложишь… А мы пока покурим. Да, Ольга?

Я кивнула головой и вышла из машины.

Альбина Эдуардовна пришла в офис рано. Она практично оглядела пустые стены своего кабинета, достала с полки прошлогодний настенный перекидной календарь с репродукциями различных пейзажей. Она перелистала его и выбрала три картины.

К этому времени пришла секретарша, и Побережнова попросила ее повесить эти пейзажи на стены. Та недовольно посмотрела на директрису, но перечить не стала.

– Чем лучше скотчем или кнопками? – спросила она.

– Ну неужели я должна решать и это! – резко ответила Побережнова. – Делай, как хочешь. Могла бы и сама сообразить что-нибудь такое.

Секретарша поджала губы и взяла со стола коробку с кнопками. Через пять минут длинная серая стена выглядела гораздо веселее.

На совещание стали заходить хмурые сотрудники, все прекрасно понимали, что положение «Золотой саламандры» критическое. Альбина Эдуардовна заметила, что лицо вошедших становились светлее, когда они смотрели на появившиеся картины. Это не удивляло Побережнову, теперь она знала кое-что об искусстве фэн-шуй и дала себе слово, что обязательно займется основательным изучением и применением на практике его принципов.

Сначала о положении дел докладывала главный бухгалтер.

– Вот, передо мной счета за аренду, за коммунальные услуги. Я уже не говорю о заработной плате и налогах! Платить нечем!

– Нина Ивановна, вы забыли о нашем долге рекламному агентству «Алькор»…

– Альбина Эдуардовна, о чем вы говорите, этот счет будет проплачен в пятую очередь! – удивилась бухгалтерша и добавила. – Если вообще когда-нибудь будет оплачен…

– Мне не нравится ваш пессимизм, – заявила Побережнова. – И я, как директор, прошу вас оплатить счет «Алькору» сразу, как только появятся какие-нибудь деньги.

Все сотрудники с удивлением посмотрели на директрису, но она выдержала эти взгляды.

Далее говорили о том, что новые договоры страхования не заключаются.

– Ну не идет клиент и все, словно вся Москва уже знает о наших проблемах, – с досадой проговорила Костина, начальник договорного отдела.

– Тем более нужна реклама, – заметила Побережнова.

– Альбина Эдуардовна, как вы не понимаете, там в видеоролике – самолет. Это же просто насмешка! Ни одна авиакомпания больше не будет страховаться у нас. Нас сможет немного поддержать страхование школьников, скоро начало учебного года. Сентябрь у нас всегда урожайный месяц…

Альбина Эдуардовна прекрасно понимала, что настаивать на первоочередной оплате счета за рекламный видеоролик – глупо. Тем не менее она повторила свою просьбу относительно «Алькора» и отпустила всех, кроме юриста.

– Ну что, Маша, скажешь о немцах? Какие документы они вчера запросили?

– Странным образом вчера повернулись события, – сказала молодая сотрудница. – Фирма «FSG», с которой у нас договор перестрахования входит в единую ассоциацию. Нам позвонил их представитель и запросил копии нашего русского договора. Он сказал, что поведение фирмы «FSG» бросает тень на всю ассоциацию страховых компаний Германии. Он сказал, что руководство намерено разобраться в ситуации и содействовать в принятии справедливого решения. Правда, он предупредил, что времени для этого потребуется немало.

Альбина Эдуардовна была готова расцеловать Машу, но та почему-то сидела, потупив взгляд.

– Что-то еще? – поинтересовалась Побережнова.

– Да, я боюсь вам говорить. Я совершила одну ошибку, но ее можно исправить, и тогда все наши проблемы исчезнут…

Побережнова не знала, что и подумать. В последнее время на нее столько обрушилось, что она не могла предположить, куда еще повлекут ее за собой превратностии судьбы. Маша упорно молчала, и директриса «Золотой саламандры» была вынуждена «клещами» вытягивать из нее признание.