Екатерина Савина - Восставшая из ада

– Вот и гараж, – сквозь зубы пробормотал Васик, выкручивая руль с такой свирепой миной на лице, будто представлял, что скручивает ненавистному Борису его худосочную шейку.

– Там какая-то табличка на дверях гаража, – заметила я, – наверное, Бориса твоего нет на рабочем месте. Ушел домой.

– Не-ет, – подхлестывая в себе злую удаль прорычал Васик, – никуда он не ушел. Он обычно в гараже до позднего вечера сидит, а потом уходит играть. Неисправимый карточный игрок. Для него игра – как наркотик. Даже хуже, наверное.

Причем, самое интересное, что ему никогда в картах не везло.

Как и в любви, потому что из-за карт на любовь у него не хватает ни сил, ни денег, ни... Когда-нибудь он на этой своей страсти погорит – точно тебе говорю. Если я его сейчас не пришибу, конечно.

– Ты поосторожнее, – предупредила я, – у него же там в гараже рабочие есть какие-нибудь. А может быть, у него оружие где-нибудь спрятано.

– Ну и что, что рабочие! – захохотал Васик и нажал на тормоз, остановив свой джип в самой стены гаража. – Бориса постоянно бьют. За долги за карточные. Рабочие его не вмешиваются – себе дороже. Привыкли. Что они – хотят, чтобы и их тоже измудохали? А насчет оружия... На же этот дурацкий пуленепробиваемый жилет – я его снять не успел. А что это за табличка висит?

Васик вышел из машины и подошел к воротам. Так как вокруг никого не было, и гараж, судя по всему, был закрыт, я вышла тоже.

Табличка гласила: «Гараш не работаит. Прозьба в варота не стучать».

– Ничего себе, – удивленно хмыкнул Васик, – узнаю руку Бориса. Он у нас особо грамотный.

– Это его почерк? – спросила я.

– Да я его почерка не видел, – ответил Васик, – только знаю, что он пять классов окончил. Надо же, табличку повесил. Для дураков. Перекрывается, гад. А ну-ка, посторонись!

Я отступила на шаг в сторону. Васик с размаху несколько раз сильно ударил ногой в ворота. Металлические ворота загудели, как колокола с завязанными языками, и одна из створок совершенно неожиданно приоткрылась.

– Вот так да! – изумился Васик. – Не заперто. А я думал, что он спрятался. Зачем же тогда записку-то писать надо было?

Я пожала плечами.

Васик осторожно сунул голову в темное помещение гаража.

– Алле! – позвал он и его голос гулко отдался в обширном замкнутом пространстве. – Есть тут кто-нибудь?

Ему никто не ответил.

– Никого, наверное, нет, – сообщил мне, Васик, выныривая, – пошли, посмотрим?

– Пойдем, – согласилась я.

«Нету там, скорее всего, никакого Бориса, – устало подумала я, – он свалил куда-нибудь. А ворота забыл запереть.

Следовательно, шифровать свою физиономию мне не обязательно.

Боже мой, как меня все это выматывает. Я не спала всю прошлую ночь, да и предыдущие тоже не высыпалась совсем. Сейчас бы завалиться в теплую мягкую постель. Или в холодную жесткую постель – все равно. Безумно спать хочется».

Мы вошли в полутемный зал большого, рассчитанного на множество машин гаража и прошли этот зал насквозь. Ни одного человека мы не встретили.

Васик еще раз покричал, но его крики превратились в гулкое эхо, взлетели под высокий потолок и растворились там в темном пыльном воздухе.

– Странно, – проговорил Васик и вдруг просиял. – Знаю! – воскликнул он. – У Бориса конторка здесь есть. В глубине гаража – маленький такой кабинетик. Тамтелефон, стол, сейф... Он в этом кабинетике обедает. Чтобы со своими рабочими хавчиком не делиться.

– И где эта конторка-кабинетик? – нехотя осведомилась я. Мне уже было наплевать на коварного Бориса, который едва не угробил нас своим подлым предательством. Мне правда очень хотелось спать.

– Вон туда! – указал Васик на громоздящуюся в углу груду автомобильных железок.

Я направилась за ним и скоро увидела и в самом деле что-то очень похожее на конторку. Или на конурку. Последняя ассоциация возникла у меня из-за размеров помещения, к которому привел меня Васик.

Васик рванул дверь конторки-конурки и дверь распахнулась.

Васик ринулся внутрь, но, вдруг отшатнувшись, повернулся и вмиг оказался рядом со мной.

– Что случилось? – спросила я.

– Посмотри, – морщась от остатка неожиданного испуга, проговорил он.

– Надо же такому случиться, – говорил Васик, подавленный и тихий, – просто не мог себе представить. Хотя мог, я же тебе как раз об этом говорил, за несколько минут до того, как мы вошли в гараж. Предсказал...

– Я помню, – кивнула я.

Мы далеко уже отъехали от того строительного комплекса, где находился гараж Бориса. Мы направлялись домой к Васику, где я надеялась отдохнуть.

К себе на квартиру я ехать по известным причинам не решилась.

– Да-а, – вздохнул снова Васик, опять вспомнив тот момент, когда он вошел в конторку Бориса, – ну и зрелище, надо сказать.

Зрелище, действительно, было ужасное. Не представляя, чего мог испугаться Васик, я следом за ним заглянула в конторку и отшатнулась точно так же, как и несколькими секундами ранее – Васик.

На крюке, неизвестно для каких целей вбитом в потолок конторки висел удавленный Борис. На его посинелом лице навсегда застыла гримаса бесконечного удивление и невольно казалось, что от именно этого удивления он приоткрыл рот и вывалил набок язык.

Но самое жуткое было в том, что убийцы Борисы оказались людьми не лишенными чувства юмора, а также известной эрудиции в области литературы. Чего, кстати, никак нельзя было сказать, если судить по безграмотной вывеске на воротах гаража. Впрочем, табличку могли повесить и благоразумно удалившиеся рабочие Бориса; вряд ли я когда-нибудь узнаю, кто написал табличку, да меня это, честно говоря, мало интересует. Дело в том, что свернутые в трубочки и таким образом вставленные в оба уха Бориса и одну из его ноздрей карты оказались тройкой, семеркой и тузом.

Достоинство карт я смогла определить и не дотрагиваясь до них, свернуты они были довольно небрежно, и лицевой стороной наружу; дотронуться до нелепо обезображенного мертвого лица я бы тогда, наверное, не нашла в себе силы.

Мы с Васиком, ни говоря больше друг другу ни слова, поспешно выбрались из гаража, залезли в машину и развернулись.

Молчание нарушила я. Когда мы уже отъехали от гаража на достаточное расстояние, я попросила Васика отвести меня к нему домой. Причин, почему к себе на квартиру ехать я не хочу, я не объясняла.

Да Васик и не спрашивал.

– Да, – снова повторил Васик, остановившись на красный цвет светофора, – зрелище было, конечно... Что и говорить.

– Жуткое, – закончила за него я, – а знаешь, Василий, что самое неприятное?

– Ну?

– А это то, – веско проговорила я, – что мы потеряли ниточку, которая могла бы привести нас с моему киллеру. Понимаешь?

– И правда, – скривился Васик, – что же теперь делать? У меня такой хороший план был. Этот Борис... покойник, наверняка мог бы нам помочь, если бы... Я тебе уже говорил, что у него постоянные проблемы с бабками и серьезными кредиторами. Очевидно, он решил сыграть в какую-то опасную игру и попался. Но то, что он вышел за рамки, это очевидно – он ведь послал нас на верную смерть. К какому-то левому бармену. Да еще в такое время, когда в зале должны были встречаться для разборок две бандитских группировки. Интересно – это расчет, чтобы избавиться от одного из кредиторов, то есть меня, или просто ошибка и стечение обстоятельств?