Екатерина Савина - Восставшая из ада

Только сейчас Даша смогла закричать.

Ящер постучал в дверь кабинета своего хозяина. Когда никто ему не ответил, он приоткрыл дверь и тихонько позвал:

– Захар!

Захар сидела за своим письменным столом. Перед собой в руках он держал странного вида зеркало – действительность, отражаемая в этом зеркале настолько видоизменялась, что казалось, будто зеркало вовсе не отражает то, что должно отражать, а показывает что-то нездешнее и вовсе никому не ведомое.

Захар внимательно всматривался в свое отражение в зеркале. Видимо, что-то ему в том, что он видел, не нравилось – потому что Захар хмурился и недовольно покусывал свои бледные губы.

– Заха-ар! – еще тище позвал Ящер.

Захар вздрогнул и поднял голову. Увидев перед собой лоснящуюся голую головку Ящера, он злобно ощерился; тем не менее – аккуратно положил зеркало лицевой стороной вниз и только потом прорычал:

– Чего тебе? Сто раз просил не беспокоить меня, когда я занят!

Ящер вошел в кабинет и вытащил из-за спину руку с зажатым в ней сотовым телефоном:

– Это вас, – сказал он, – Иван Александрович. Говорит, что важно.

– Если важно, почему не мог напрямую мне позвонить? – проворчал Захар, протягивая руку за телефоном.

– Он говорил, что звонил... – забормотал, пятясь к двери, Ящер, – он говорил, что звонил, но вы не отвечали на звонки.

И, повинуясь движению руки Захара, исчез из кабинет и тихо притворил за собой дверь.

Все еще хмурясь, Захар проговорил в трубку:

– Я слушаю.

Тот, кто звонил ему – Иван Александрович – очевидно, спросил в первую о очередь о причинах, помешавших немедленному сеансу связи.

– Я был занят, – коротко ответил Захар и покосился на странное зеркало, лежащее на столе.

Иван Александрович больше об этом не спрашивал. Заговорил о другом. Трубка в руках Захара крякала довольно долго, и по мере того, как он крякала, белое лицо Захара расплывалась в улыбке – холодной и тонкой, как лезвие топора.

– Он снова ее нашел? – переспросил Захар. – И что же? Хорошо, очень хорошо. Надеюсь, что на этот раз твой Лысый сработал точно. Семь пуль? В живот? Хм... Это просто великолепно.

Тут Иван Александрович продолжил свой рассказ и Захар снова нахмурился.

– С ней кто-то был? – проговорил он. – Кто же? Опиши его. Так... Так... Машина? Какая у него была машина? С козлиным черепом нарисованным на капоте. Джип. Кажется, я видел такую несколько раз. Это один из моих людей. Кстати, как поступил с ним Лысый?

– ...

Захар хмыкнул:

– Не скажу, что мне нравится работа Лысого с начала и до конца, – проговорил он.

Телефон в его руках заквакал возмущенно. Захар какое-то время слушал кваканье, потом резко прервал его:

– Стоп! Не пыли. Понятно, что свидетелей убирать нужно. Но твой Лысый застрелил одного из моих людей. Причем такого, с которого я всегда получал бабки. Так что тебе, Иван Александрович, придется заплатить мне штраф. Да, да, за моральные издержки. У меня из-за этого пацана с ментами будут бо-ольшие напряги. Он ведь знаешь, чей сын? Нет? Узнаешь...

Иван Александрович пытался продолжать свои пылкие возмущенные речи, но Захар снова прервал его:

– Ладно, об этом потом. Я просто поставил тебя в известность. Теперь о деле. Твой Лысый доказал свою компетентность и, следовательно, может быть использован в серьезном деле. В том самом, о котором я тебе говорил. У меня все готово. Я знаю день, когда объект будет на даче, знаю, как пробраться на территорию дачи незамеченным. У меня готов план, утебя есть исполнитель. Пусть Лысый немедленно приезжает ко мне. За получением необходимых ему инструкций.

Операция назначена на завтра.

Иван Александрович сказал всего несколько слов, после чего Захар согласно кивнул и отключил телефон.

– Господи, никак не могу успокоиться, – повторяла Даша, с хлюпаньем затягиваясь сотой, наверное, сигаретой, – у меня перед глазами все время – выходит Васик в него стреляют, он падает на асфальт возле своей машины, Наташа бросается к нему, киллер вдруг...

– Пугается ее, – подсказал лежащий на полу Васик.

– Пугается, этоточно, – сказала Даша и прикурила от окурка новую сигарету, – пугается не просто от неожиданности, а как будто пугается ее лица. Даже вскрикивает.

Я молчу. Я лежу на диване в той же комнате – мы находимся в квартире Васика. Я очень хочу спать, но уснуть мне не дает боль в животе. Когда я сняла бронежилет, я обнаружила семь багровых кровоподтеков. И еще, кажется, у меня сломано одно ребро. Или два. По крайней мере в одним из ребер есть трещина – это абсолютно точно.

Васику повезло больше. У него всего три синяка на груди и от боли, он, судя по всему, не мучается совсем. Вот посмотрела бы я на него, если бы ему в живот угодили. Семь пуль...

– Кошмар, – вздыхает Даша, – киллер вскрикивает. Мне даже показалось, что он отшатнулся. А потом так – бам, бам, бам. Глухие такие выстрелы, как будто из детского ружья стреляют.

– С глушителем потому что, – подсказал Васик.

– Да, с глушителем. Семь выстрелов – и Наташа падает.

Господи, как я испугалась.

– Ага, – усмехнулся Васик, – а еще больше испугалась, когда мы на ноги поднялись. У тебя рот открылся так, что я думал – сейчас ты челюсть вывернешь.

– Я едва с ума не сошла, – с бледной улыбкой пожаловалась Даша, – вы поднимаетесь, как зомби. Жуть... А почему вы были в пуленепробиваемых жилетах? Вы знали, что в вас стрелять будут?

– Нет, – сказал Васик, – то есть да. То есть мы не думали, что в нас у моего подъезда стрелять будут. Думали, что раньше еще будут...

– Как это? – удивилась Даша.

Васик посмотрел на меня. Мне не хотелось говорить. Даже для того, чтобы просто разлепить губы, у меня не было сил.

– Долго рассказывать, – сказал Васик.

Даша помолчала только минуту. Потом начала снова:

– Нет, я теперь точно – неделю спать не смогу. Это все так... так... Как в кино – выстрелы, неуловимый киллер.

У кого-нибудь сигареты есть? У меня кончились.

– В прихожей на полке посмотри, – проговорил, не поднимая головы Васик.

– Кошмар! – продолжало раздаваться из прихожей. – У меня до сих пор стоит перед глазами – он садится в машину, захлопывает дверцу и – р-раз. Как и не было его. Черный задник его машины, уверена, до самой смерти мне в память врезался.

Я поднялась с дивана и села.

– Кто врезался? – быстро спросила я.

– Да задник его машины, – появляясь в дверной проеме гостиной с сигаретой в зубах, сказала Даша, – понимаешь, пыль из-под колес. Машина как бы на мгновение застывает – и облачко пыли тоже застывает, а потом р-раз – огромная скорость, машины уже нет во дворе.

– Подожди, подожди, подожди! – остановила ее я. – Что именно тебе врезалось в память?