Екатерина Савина - Клуб одиноких зомби

Если бы я имела возможность смотреть на Кириллову Веру Васильевну, даже находящуюся в результате травмы без сознания, что сродни состоянию транса, я получила бы всю интересующую меня информацию о ней даже без выхода в астрал. Но моя задача значительно осложнена, значит, иного пути нет, придется рисковать.

Я размышляла о возможностях, которые дает ясновидение, и наблюдала за своими мыслями со стороны. Наконец, я почувствовала то внутренее состояние, которое позволило мне сконцентрировать внимание на Кирилловой Вере Васильевне как на объекте, излучающем целую гамму модулированных электромагнитных, радиационных, тепловых и акустических колебаний. Теперь мое подсознание знало голограмму женщины, находящейся в палате номер три, поэтому во время астрального путешествия мое Я будет отбирать самую ценную информацию, касающуюся именно ее.

Я хотела знать, что побудило Кириллову пойти на сложную хирургическую операцию по открытию «третьего глаза», случайно ли она получила травму головного мозга, можно ли спасти ей жизнь и есть ли угроза того, что подобное произойдет с кем-то еще. Да, вопросов было много, и за ними просматривался еще один: «Кто за всем этим стоит?»

Концентрация достигла своего апогея, и мое Я вылетело из физической оболочки и устремилось на поиски нужных ответов. Мое Я встречало на своем пути некое сопротивление, напоминающее порывы ветера, стремящегося отбросить его то назад, то чуть в сторону. Невольно меняя траекторию, мое Я тем не менее, продвигалось вперед, едва успевая отклоняться от стремительно движушегося навстречу потока микрочастиц.

Это было похоже на движение по бескрайней пустыне, когда сухой жаркий ветер поднимает песок и норовит попасть непременно тебе в глаза, ты уворачиваешься, но, не успев отдышаться, получаешь новый удар по лицу горсткой хлестких песчинок. Ты боишься обмануться, потому что в пустыне тебя преследуют миражи, ты, в конце концов, к ним привыкаешь и понимаешь не сразу, что ручей, до которого ты дошел, все-таки настоящий. Только через время, осознав, что это реальность, ты бросаешься к ручью, пьешь, пьешь и не можешь напиться.

Так и мое Я летело над бескрайней пустыней от одного сгустка информации до другого, но не находило в них отображения той голограммы, которая его интересовала. Еще несколько бурных потоков микрочастиц встретилось на пути моего Я, заставляя зигзагообразно менять направление полета, прежде чем оно достигло своей цели.

Этот энерго-информационный сгусток был слишком велик для моего Я. Сразу считать и запомнить его было непостижимо! Слишком много событий, слишком много людей, слишком много цифр, переплетенных между собой и составляющих единую систему, в которой Кириллова Вера Васильевна являлась всего лишь одним звеном.

Сначала мое Я пыталось объять необъятное, потом оно выделило небольшую часть системы, а точнее несколько звеньев сложной информационной цепи: непосредственно звено Кирилловой и те, с которыми она была связана напрямую. Это был тоже очень большой объем информации, но мое Я справилось с этой задачей и отправилось в обратный путь.

Это снова был нелегкий полет над бескрайней пустыней, потому что, имея с собой солидный багаж, тяжелее уклоняться от стремительных вихревых потоков. Астральный ветер почему-то поменял свое направление и снова стал встречным. Мое Я медленно возвращалось назад, оно петляло, сбиваясь с пути, но последний вихревой поток информации так заставил изменить маршрут, что мое Я кратчайшим путем попало в нужную точку и оттуда, наконец, по прямой быстро вернулось в физическое тело.

Первое, что я ощутила, это радость от того, что астральное путешествие благополучно закончилось, а второе, то, что оно принесло результаты. А далее на меня навалились мои собственные телесные ощущения: жар в голове, вызывающий такую испарину, что мои волосы и подушка стали мокрыми, будто на них вылили кувшин воды и леденящий холод от копчика до пальцев ног. Казалось, что нижние конечности залили водой, а потом заморозили. Только туловище и руки казались нормальными, родными.

Эта разница температур была резкой, контрастной. Едва я подумала об этом, как руки, опережая мои мысли стали нащупывать на тумбочке градусник. Он нашелся быстро, но ставить его под мышку, как обычно, не имело смысла. Я вспомнила, что можно засунуть кончик термометра в рот. Так и сделала. Долго измерять температуру не было смысла. Я чувствовала, что жар в голове стихает, а ноги оттаивают...

Я вынула градусник изо рта. В палате было слишком темно, чтобы разглядеть его показания. Вставать и включать свет не хотелось, да и не было на это сил. Я с трудом повернула голову к окну, но, к сожалению, это была ночь новолуния, и даже августовское звездное небо казалось сплошной черной бездной без единого светлого пятнышка. Я поняла, что оно затянуто тучами, и к утру, наверняка, пойдет дождь.

Страстное желание узнать, какую температуру показывал градусник, стимулировало мою изобретательность, я достала свой мобильник и включила. Подсветки дисплея и кнопок вполне хватило для того, чтобы разглядеть до какой цифры поднялся столбик ртути. Температура была слишком высокой для здорового человека и слишком низкой, чтобы считать, что такое невозможно. Было ни много, ни мало, а ровно сорок градусов по Цельсию. Я сделала прикидку на то, что температура могла снизиться за то время, пока я приходила в себя и искала градусник, да и измеряла я ее не в самом эпицентре распространения жара. Вот если бы ко мне были подсоединены приборы, как знать, может быть, я сейчас даже побила бы свой собственный температурный рекорд, уже зафиксированный здесь однажды?

Вдруг я поняла, что трачу время на никому не нужные исследования. Голявин отказался от моего предложения, а мне зачем тогда это надо? Мне нужно было срочно заниматься совершенно другим – вспоминать то, что я видела в астрале.

«Это как сон, чтобы его не забыть, надо обязательно кому-то пересказать или просто проговорить вслух, чуть замешкаешь и уже не вспомнишь», – подумала я.

Сначала мне показалось, что так и произошло. Я с ужасом подумала, что с таким трудом полученная информация стерлась из моей памяти. Но когда я интуитивно извлекла из своего подсознания энергетическую голограмму Веры Васильевны, она потянула за собой и всю полученную в астрале информацию. Мое сознание с трудом справлялось с этим потоком. Я вовремя одумалась и, чтобы окончательно не запутаться, стала мысленно разбивать всю полученную информацию на отдельные блоки. Так анализировать ситуацию, в которой оказалась Кириллова, стало легче.

Прежде всего, я взялась мысленно отрабатывать то, что касалось лично Веры Васильевны. Это был как раз тот случай, когда сквозь несколько поколений действовал механизм родового проклятия, в данном случае по отцовской линии, но направлен он был против женщины этого рода. Такое мне показалось странным, наверно цифры, которые появились на внутренней картинке, каким-то образом должны были прояснить ситуацию, но я, увы, не могла ничего понять. Цифры только сбивали меня с толку. Возможно, ответ следовало искать в нумерологии, но я не очень сильна в этой науке. Эти цифры хаотично плавали в моем подсознании. Я злилась на себя, что не могу понять, чего-то очень важного, неимоверно устала и тогда, когда все в больнице стали потихоньку просыпаться, я, наоборот, заснула.