Александр Скрягин - Исполнитель желаний

Глаза.

Они незнакомо блестели и приобрели странный фиолетовый оттенок.

Сидящие за столом ожидающе смотрели на него.

Артур обвел их взглядом и громко, незнакомым голосом произнес:

– Профессор, я выиграл.

Никто ничего не сказал.

Артур сделал шаг вперед:

– Шарик остановился на «семерке». Я выиграл.

Он опустил руку во внутренний карман пиджака и вынул оттуда пачку денег в банковской упаковке.

Подойдя к столу, Акраконов положил пачку на скатерть.

– Здесь десять тысяч долларов. Возьмите их, профессор. Они – ваши.

Затем он засунул пальцы в нагрудный карман и вытащил оттуда пластиковую карточку. Она была бледно-золотого цвета.

– Вы сдержали свое слово, профессор. Я тоже. На этой банковской карточке – ровно миллион долларов. Перевод сделан официально. По документам – это плата за приобретение прав на разработанный вами способ кодированной передачи сигналов по оптико-волоконным кабелям. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что на карточном счете вся сумма до цента… Впрочем, сейчас же можно проехать к ближайшему банкомату и проверить наличие денег на счете…

– Да, ну, что ты, Артур! Какие проверки! Я, тебе, разумеется, верю, – поднял ладонь Вулканов.

Акраконов кивнул. Помолчал и медленно произнес:

– Скажите, профессор, а, если я пожелаю стать, допустим… – он запнулся, – президентом страны… Это желание исполниться?

Вулканов внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека.

– Да, – негромко ответил он. – И желание стать президентом исполнится. Только надо это главное желание предварительно разбить на малые, вспомогательные желания. Чтобы каждое из них было реально достижимым для той ступени социальной лестницы, где ты находишься. Из рядового предпринимателя, Артур, сразу президентом не станешь. Но вообще – можно. Только не в один момент. Постепенно. Следует подниматься со ступени на ступень. Для начала, скажем, надо пожелать стать депутатом, потом – министром, затем – главой правительства, ну и… Разумеется, путь может быть и иным. Я имею в виду, только принцип. Для Большого Сознания не существует невозможного.

Вулканов замолчал, поднял брови и взглянул на стоящую перед ним фарфоровую чашку так, будто увидел ее впервые.

Акраконов сделал маленький шаг в сторону, потом обратно.

– Профессор, – положил он ладонь на край стола, – простите меня, но мне интересно… А почему вы сами… не стали подниматься на самый верх, а? Ведь никто не смог бы вас остановить? Никто! – фиолетовый блеск в глазах Артура Валентиновича разгорался все сильнее. – Почему, Леонид Иванович?

– Тебе честно ответить, Артур? – почесал кончик лисьего носа Вулканов.

– Разумеется.

– Боялся, – сказал профессор.

– Боялись? – Артур Валентинович подался вперед и навис корпусом над столом.

– Боялся, – внятно повторил Вулканов.

Артур ярко блестящими глазами посмотрел на него и слегка кивнул головой:

– Я так и думал, – сказал он. – Я так и думал! А я вот, – не боюсь. Я – не боюсь! У меня есть желания. И я их исполню.

Артур Валентинович стоял перед столом. Высокий, красивый и мужественный. Фиолетовые глаза смотрели поверх сидящих за столом в какую-то, ему одному доступную даль. Тяжелый подбородок выдвинулся вперед. После недолгой паузы он тряхнул головой и сказал:

– Ну, я должен вас оставить! Дела! Очень много дел! – левый фиолетовый глаз Артура как будто подмигнул. – До свидания! Желаю всем удачи! – он раздвинул в улыбке твердо вырезанные губы. Потом резко повернулся и направился к двери.

В коридоре маячили светлые лица банковских мальчиков.

– Игорь! – громко произнес Артур. – Едем!

В дверном проеме Артур вдруг резко остановился.

Он будто оцепенел, затем негромко охнул и начал клониться корпусом вперед и вниз. Его ноги подогнулись. Артур Валентинович мешком свалился на пол.

Профессор Вулканов рывком поднялся со своего стула и громко крикнул:

– Аня! Быстро звони в скорую! Срочно!

Над лежащим человеком склонились банковские мальчики. У них в глазах плескалась растерянность.

– Ефим, лучше ты! – сказал Вулканов, попав взглядом на встающего Мимикьянова. – Хотя, боюсь, что скорая помощь уже не понадобится… – тихо закончил он и снова опустился на стул.

Майор подскочил к лежащему лицом вниз человеку и приложил пальцы к шейной артерии. Пульс не прощупывался.

Бывший несколько мгновений назад хозяином мира Артур Валентинович Акраконов был мертв.

Бойтесь своих желаний.

Они – исполняются.

Акраконова увезли.

Ефим и профессор Вулканов сидели за столом.

Анна с племянником мыли посуду на кухне.

На белой скатерти золотистым цветом поблескивала кредитная карточка.

С помощью прибывшего наряда милиции Ефим провел тщательный обыск тела и сопровождавших Акраконова сотрудников. Ни маленькой красной указки, ни Инструкции к передатчику, обеспечивающему связь с Большим Сознанием, он не нашел. О том, куда они делись, ни один из банковских мальчиков ничего сказать не смог. По их утверждению, они данных предметов даже не видели. Ни в доме профессора, ни в машине по дороге в казино, ни в игорном зале с рулеткой.

Воздух в комнате тихо потрескивал.

– Профессор, так вы знали? – наконец, спросил майор.

– Что я знал? – поднял глаза Леонид Иванович.

– Чем все кончится… для Артура?

Старый лис отвел взгляд.

– Неприятности предполагал… – сказал он. – Но не думал, что сразу так… радикально.

– Но почему? Излучение, генерируемое передатчиком, является вредным для сердца? – задал вопрос майор.

– Вредным для сердца? – приподнял брови Вулканов и отрицательно покачал головой.

Он поднялся и подошел к раскрытому окну. В черной раме стояла по-деревенски тихая ночь.

– Дело не во вредности излучения… – профессор смотрел в пульсирующую за окном сочную темноту.

– А в чем дело? – вслед за профессором поднялся со своего места и майор.

– Дело в том, – повернулся к нему Леонид Иванович, – что Большое Сознание – это не бездушный механизм. Оно не только исполняет дошедшие до него желания. Через наши желания Оно оценивает нас самих. И принимает свое решение о нашей судьбе. Как нам жить с нашими желаниями, – профессор помолчал. – И жить ли вообще.

В коридоре послышались шаги. На пороге кабинета появилась Анна Аршавская.

– Леонид Иванович, Ефим, – беспокойно посмотрев на мужчин, произнесла она, – может быть, еще чай поставить? Я могу и смородиновой наливки дать. У меня осталась еще со дня рождения.

– Наливка – дело доброе, – отозвался Вулканов. – Я помню, она у тебя, Аня, хорошая, не очень сладкая. Мне сладкое-то врачи не рекомендуют… Да я и сам не люблю.