Эйлет Уолдман - Смерть берет тайм-аут

В газете также давался полный обзор убийства Хло Джонс, хотя Лили не обвиняли. При этом складывалось впечатление, что трагичное прошлое Лили и гибель Хло не просто совпадения.

История жизни Лили, ее проблемы и трудности были рассказаны во всех деталях. А как же иначе? Артур постарался и рассказал газетчикам все, что знал.

— Я убью его! — кричала Лили.

— Пожалуйста, не говори этого вслух, Лили.

Я кинула на прилавок мелочь и вышла из магазина. Села в машину и закрыла дверь. Спрятавшись от посторонних ушей, я попыталась успокоить ее.

— Все будет в порядке.

— Как? Каким образом все будет в порядке? — она больше не кричала. Рыдания лишили ее сил.

— Помни, что сказала Беверли, — прошептала я. — Будет тяжело, но ты справишься. Ты выдержишь. Честно.

Лили зарыдала еще сильнее. Я пролистала газету. Она была щедро напичкана снимками Артура, несчастного мужа неадекватной женщины. В конце номера поместили фото Беверли перед зданием департамента. Успокаивая плачущую Лили, я пробежала глазами параграф под снимком. Беверли и Рэймонд стойко пережили все события. Согласно газете, они были заботливыми и любящими родителями, которые приняли агрессивную бедняжку и сумели помочь ей. Лили будет рада, что хоть их пощадили.

— Хочешь, я приеду?

Лили икнула:

— Нет. Я хочу, чтобы ты поговорила с Артуром. Выясни, сколько ему заплатили. Я хочу знать, за сколько продал меня этот сукин сын.

— Это имеет значение? — я старалась говорить как можно мягче.

В ее голосе зазвучали стальные нотки.

— Да. Имеет. Для меня. Ты можешь сделать это для меня, Джулиет? Можешь?

Не нужно обижаться на нее. Лили расстроена, зла на Артура, на газеты, на весь мир. Она не хотела меня обидеть.

— Да, конечно, могу.

Эл ждал меня у дома Артура, супермодной громадины, возвышавшейся над соседями в сомнительном районе Бичвуд-каньон.

— Будет забавно, — проговорил он, когда мы поднимались к главному входу.

Трудно понять, говорил он с сарказмом или нет.

К моему удивлению, Артур открыл дверь.

— Кого я вижу, — он улыбнулся неприятно и натянуто.

Темные волосы лезли ему на глаза, щеки и шею покрывала небритая щетина. Приоткрыв дверь, он придерживал ее рукой.

— Можно войти? — вежливо осведомилась я.

— Нет. Не стоит, — ответил он.

Эл сделал шаг вперед:

— Сэр, мы зададим вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

Он говорил как полицейский — учтиво и с легкой угрозой. Артур стал пунцовым и вцепился руками в дверь.

Так мы некоторое время стояли друг против друга. Потом я сказала:

— Лили хочет знать, сколько тебе заплатили.

Я говорила очень мягко, почти дружелюбно. Он помолчал, затем пожал плечами:

— Мне, собственно, все равно, что она думает. Пятьсот тысяч.

Я подняла брови:

— Ого.

Артур самодовольно ухмыльнулся, смущение как рукой сняло. Как будто упоминание о такой крупной сумме придало ему уверенности.

— И это не все, — сказал он.

Мы с Элом ждали.

— У меня контракт на написание книги, — Артур сделал эффектную паузу. — Один миллион шестьсот тысяч баксов. Только на продажу в США.

— Ты собираешься писать книгу?

— О нашей жизни с Лили. Каково жить с такими людьми. У которых такое прошлое.

Эл сделал еще шаг:

— И вы обговорили это с вашими адвокатами, верно ли?

Я кивнула:

— Тебе следует это сделать. Существуют законы об ответственности за распространение клеветы. Ты же понимаешь.

— Идите к черту, — он захлопнул дверь перед нашим носом.

Эл пожал плечами, развернулся и начал спускаться. Я последовала за ним.

— Ее адвокаты подадут на него в суд. Постараются получить судебный запрет, — сказала я.

— Думаешь, им удастся?

Я покачала головой:

— Наверное, нет. Он имеет право писать об их жизни. И вообще о чем хочет, если не станет обвинять ее в том, чего она не совершала. И исковое заявление можно подать только в случае клеветы.

— В этом-то и вопрос, верно?

Я кивнула. Да, это вопрос. Артур по меньшей мере намекнет, что Лили причастна к смерти Хло. Это будет клеветой или нет?

Я набрала номер Лили на мобильнике. Телефон звонил и звонил, но никто не брал трубку. Видимо, она его выключила.

— Самое ужасное то, что теперь ясно — это не он, — вздохнула я.

— Не он убил?

— И не он шантажировал.

Эл кивнул:

— Он побоялся бы, что его разоблачат, и не стал бы рисковать.

— Вот именно.

— Ну, и куда теперь? — спросил Эл.

— К Вассерману, — ответила я. — А что нам остается?

Адвокат сидел у себя в кабинете. На его обычно безупречном столе были разбросаны копии «Дэйли Инкуайрер».

— Эл Хоки, я полагаю, — произнес Вассерман. Сильная рука Эла исчезла в огромной ладони адвоката.

— Читали? — я указала на газеты.

Он кивнул:

— Завтра об этом напишут все. Им не понравится, что «Инкуайрер» опередила их, и они постараются украсить историю новыми подробностями.

Я вздохнула:

— Как вы собираетесь этим воспользоваться?

— Мы не станем утверждать, будто ничего не было. А ее выставили в невыгодном свете. И наша задача — постараться убедить присяжных, что она действовала одна, а наш клиент ни в чем не участвовал.

— То есть вы на этом будете строить защиту? Что виновата Лили? — спросила я, хотя уже знала, что именно так и будет.

— Да.

— То есть я не смогу больше получать от нее деньги.

Он покачал головой:

— Все, что теперь нужно моей фирме — это новое дело ради общественного блага. Что касается вас обоих, вы тоже не станете продолжать работу. Вы также не сможете брать у нее деньги, и я абсолютно уверен, не захотите работать бесплатно. Не говоря уже о некоторой нравственной дилемме.

Я кивнула. Мне и самой все было предельно ясно. Эл вздохнул.

Вассерман встал:

— Постарайтесь предоставить мне последний отчет как можно скорее.

Мы с Элом ушли в отвратительном настроении. Остановились на парковке, облокотясь на его машину.

— Еще один платежеспособный клиент к чертям, — пробурчал Эл. На этот раз вздохнула я. — Вот что я тебе скажу. Я собираюсь и дальше следить за своими прогульщиками. А ты делай то, что планировала.

— Это что?

— Ищи другого подозреваемого. Кого-нибудь, кроме Лили Грин.

Он прекрасно меня знал. Мы попрощались. Оставался еще час до окончания уроков — времени не хватало ни на поездку к Лили, ни домой. Я отправилась в кафе напротив школы Исаака и нашла свободное место среди нескольких десятков молодых людей, усердно печатавших на своих ноутбуках. Кафе Лос-Анджелеса забиты жаждущими славы сценаристами, колдующими над очередным «Чайнатауном» или «Гражданином Кейном». Что-то подсказывало мне, что большинство из них вряд ли переплюнут даже такой шедевр, как «Каникулы каннибала», созданный моим мужем.