Андрей Титов - Тайм-аут

«Здравствуй, Стас!

Как и обещала, пишу тебе письмо. Было бы очень некрасиво, если бы оно было набрано на компьютере…

Писать так писать!

Томас говорит, что красота писем в их цельности. Это не разорванные фразы виртуального псевдодиалога, их нельзя перебить или недослушать…

Прогресс упростил множество вещей, сделал их быстрее и удобнее, но какой ценой? Разве не приятнее получать листок с чернилами вместо голой информации, отображающейся на экране? Со многими вещами он обошелся грубо, но, как видишь, эту несправедливость можно исправить.

У меня какое-то совершенно волшебное состояние последнее время. Ясности, счастья и странной уверенности, что все возможно. Хочется дышать полной грудью, писать, бежать, любить… Как будто в темной комнате раскрыли шторы, распахнули окна и впустили солнечный свет и теплый пряный воздух. И вдруг стало видно, что в комнате на столе стоит букет цветов, что на мне нет одежды, но мне не холодно. И что мне вдруг хочется выбежать на улицу, прямо так. И почему-то это совершенно нормально и возможно!.. Как, знаешь, бывает в снах. Ты долго бежишь по огромному полю босиком, за тобой гонятся. Ты тяжело дышишь. И вдруг понимаешь, что можешь летать. Эта идея кажется вполне разумной, ты же всегда умел летать! И ты отталкиваешься от покрытой густой колючей травой земли и взлетаешь… Тебя словно подхватывает порыв ветра. Сначала тебе сложно контролировать свое тело, но ты поднимаешься выше и выше с таким чувством легкости и огромной улыбкой на лице.

Глаза слепит огромное красное солнце, ты летишь к нему над сверкающим в закате озером, над холмами… Ты понятия не имеешь, где ты, но это не имеет никакого значения. Ты здесь, в этом моменте, в этом солнечном свете, в этой легкости… Такие сны я вижу, когда мне хорошо. Сегодня утром, проснувшись, я услышала песню, которая словно была написана как саундтрек к этому сну. Сложно поверить, что так бывает.

Тебе снятся сны?

Целую и жду ответа.

Прочитав, я закрываю изображение, фотографию двух тетрадных листов рукописного текста. Первоначальное возбуждение прошло и я чувствую, что немного разочарован. Можно бесконечно дивиться женской способности родить речь любой длины, не сказав при этом ни слова по существу.

И что еще, на х*й, за Томас?

— Какие люди! — Витя картинно раскидывает руки, накрахмаленная белая рубашка вот-вот расползется на пузе в разные стороны. — Мы уж думали не придешь. Стасян, как всегда, последний.

— Здравствуйте. — Я жму потную ладонь и дежурно поздравляю именинника. Осматриваюсь по сторонам — где коробка? Неужели уже подарили?

— Мы все ждем — не дождемся! — Марина какое-то время укоризненно смотрит в мою сторону, затем переваливается через спинку дивана, пытаясь достать что-то большое и тяжелое.

— Дорогой Виктор! — улыбается Марина — Мы хотим от всей души тебя поздравить с этим прекрасным праздником! Мы желаем тебе счастья, здоровья, чтобы звезды всегда сходились тебе во благо, а неудачи обходили стороной! Всегда оставайся таким же классным! С днем рождения!

Под общие аплодисменты и улюлюканье Витя вскрывает коробку. Все с интересом наблюдают. Подозреваю, никто, кроме Марины, не в курсе на что скидывался двумя днями ранее.

Эппл Синема дисплей. Большой!

— 27 дюймов — подсказывает Марина.

Витя изо всех сил пытается сдержать улыбку.

— Спасибо, ребзя.

— У него же аймак двадцати семи дюймовый! Бля, ну пи**ец! — негромко раздается со стороны. — Марина дура!

— Да ладно, ему все равно насрать.

Приняв очередную порцию поздравлений, Витя приглашает меня к самому большому столу, за которым сидит сам, вместе с Максом, Эдиком, Андреем, Мариной, Ирой, вечно безмолвной Наташей, которую я встречал пару раз на схожих мероприятиях и еще несколькими людьми, чьи лица мне не знакомы. В руки я сразу же получаю стакан.

— Слышал «Бой энд моушн»? — Витя лениво подливает себе восемнадцатилетнего «Чиваса». — Такой шугейз, основанный на индитронике, какой-то ускоглазый клепает в Сан-Франциско. Очень круто!

В данных кругах я слыву меломаном. Вполне заслуженно, надо сказать. На свете всего две вещи я делаю с удовольствием — читаю книги и слушаю музыку. Хотя и то и другое страстью сложно назвать. Положа руку на сердце, у меня вообще нет страстей. Любое дело требует с моей стороны усилий, усилий титанических. Голубые мечты не заслоняют горизонтов перед моими глазами, «делай что должен и будь что будет». Проблема лишь в том, что я никому ничего не должен.

— Слышал, — говорю, — так себе.

— А как твое собеседование, Эд? — поворачивается Витя к Эдику. Ну просто шоу Венди Вильямс.

— В Прайс? Не взяли в итоге.

— Жалеешь?

— Да. У них корпоративная структура, говорят, одна из лучших.

— Самая лучшая у нас, — улыбается Макс, — хочешь, могу замолвить словечко?

— А где ты работаешь?

— В судебно-медицинской экспертизе. Танатологический отдел.

Эдик хмыкает. Как и большинство присутствующих, он явно понятия не имеет о чем речь, но вопросов не задает.

— Ты не много потерял. Все это дерьмо пропитано ложью насквозь. — говорит Андрей, — Мой знакомый работал у них два года. Менеджмент изо всех сил старается внушить всем, что они единое целое. Корпоративы хорошие, да, но для чего они? Это забубенное веселье призвано утолщить шоры на твоих зенках. «Мы тебя уважаем», «мы тебя любим»… Но когда ресурс заканчивается и въебывать нет сил, от тебя избавляются так быстро и легко, будто и не было никогда.

— Вот так сюрприз, — паясничает Макс. — как будто это изначально не ясно.

Практика показывает, что нет. — спокойно парирует Андрей, — Рыночные гиганты заполащивают персоналу мозги так, что самые внушаемые воспринимают увольнение как предательство. И учитывая предшествующую психологическую обработку, отчасти так и есть.

Могу сказать, что это исключительно их проблемы. Умного человека предать невозможно, — вспоминаю я слова отца.

— Что?

— Для умного человека не существует такой вещи как предательство. — говорю я. — В смысле, что есть предательство? Совершение одним человеком действий, которых другой человек от него не ожидал.