Александр Скрягин - Открытие, которого не было

И когда, маршрутное такси неспешно проезжало мимо необычного сооружения, размещенного на пришвартованном к берегу дебаркадере, Аркадий тронул своей широкой лапой водителя за плечо:

– Останови, друг!

На дебаркадере размещался единственный каланчевский ресторан. Он назывался «На пристани».

Подполковник решил поужинать здесь. Но, это была все-таки не главная причина его посещения этого места, пользующегося в поселке не слишком хорошей репутацией. Если уж на то пошло, поужинать он мог и у Паши Папаса. В ресторане «На пристани» он собирался осуществить пункт номер один плана оперативных мероприятий, утвержденного полковником Кондрашовым.

Своим обликом ресторан напоминал Зимний дворец, только уменьшенный в десять тысяч раз.

Когда-то эта узорчатая шкатулка, действительно, была пассажирской пристанью. Над входом в нее до сих пор проступали сквозь многочисленные слои краски черные буквы «Пароходство «Пороховщиков и К.» В ноябре девятнадцатого года владелец частного пароходства отбыл из города вместе с отступающими колчаковскими войсками. И с начала двадцатых годов в миниатюрной модели дворца российских императоров навсегда поселился ресторан.

Он пришелся настолько к месту, что, казалось был тут всегда, а существование в нем какой-то пассажирской пристани было просто красивым мифом, дающим основание для романтического названия. Не одно поколение каланчевцев именно с ним связывали свои представления о красивой жизни, необузданных загулах и сладком, как сибирский гречишный мед, разврате.

Много лет назад только что окончившие школу Аркадий Стеклов и Паша Папас сидели здесь за столиком, смотрели сквозь высокие, разделенные мелким переплетом окна, на гранатовый сибирский закат и мечтали.

Закат манил в свой таинственный огонь. Тогда им казалось высшим счастьем – убежать из Каланчевки в большой кипящий мир. Теперь и Паше и Аркадию счастье представлялось по-другому.

Подполковник прошел по слегка вибрирующему под ногами переходному мостику на дебаркадер и ступил на его дощатый настил.

Старые стеклянные двери, напоминали своей легкостью и гнутым переплетом, блестящие крылья гигантских стрекоз.

Когда-то за стеклянными дверями, сразу у входа посетителя ресторана встречал тяжелый резной буфет. Это была буфетная. За ее высокой стойкой, еще до того, как посетители проходили в большой зал и садились за покрытые белыми скатертями столы, буфетчик наливал гостям рюмку водки или бокал шампанского, что повторялось и при прощании.

Ритуал этот был непреложным, как, допустим, текущая внизу река. И на того, кто осмелился его нарушить, посмотрели бы как на сошедшего с ума. И, если проверять счет у официанта, обслуживающего столик в зале, считалось делом вполне нормальным и даже обязательным для уважающего себя посетителя, то, при расчете с буфетчиком считать деньги было дурным тоном. Тут уж, сколько бросил на широкую стойку, столько бросил. Сдачи никто не ждал. Каждый боялся не того, чтобы дать слишком много, а, наоборот, дать слишком мало. Вдруг подумают – скупердяйничает, жадничает, на дармовщинку выпить хочет. Понятно, должность буфетчика была и престижной и доходной.

Это были традиции и нравы давно ушедшей купеческо-помещичьей России. В беспокойные революционные годы они, казалось, навсегда исчезли, но потом, как это ни удивительно, снова возникли и уже с начала двадцатых, благополучно просуществовали, почти до настоящего времени. Растаяли они уже совсем в последние годы.

Теперь буфетная называлась баром. А у широкой стойки высились обтянутые кожей круглые сиденья на тонких никелированных ножках.

У бара толпилась группка незнакомых мужчин, молодых и средних лет.

Аркадий прошел мимо них в ресторанный зал. Сел за столик у приоткрытого окна. Он должен был встретиться в ресторане с находящимся у него на связи агентом-информатором. Это и было первым пунктом предложенного им руководству плана оперативных мероприятий. И, только попутно он имел цель хорошо поужинать. Правда в этом он решил себя не ограничивать, поскольку стоимость блюд можно было с чистой совестью списать на оперативные расходы.

Он заказал тушеную утку с моченой брусникой. Сколько Стеклов себя помнил, она считалась фирменным блюдом плавающего ресторана. Аркадий немного посомневался. Но все-таки заказал двести граммов клюквенной настойки.

Лежащая на овальной металлической тарелке половина утки, была покрыта поблескивающей коричневой корочкой. С одной стороны от нее высилась горка жареного картофеля, с другой – рубиновая пирамидка влажных брусничных ягод и желтое моченое яблоко. К утке официантка принесла свежие маленькие пухлые булочки. Аркадий прикоснулся к ее руке и попросил пригласить к нему администратора ресторана.

– Хотелось бы заказать банкет на следующую неделю. – пояснил он.

Разумеется, никакого банкета он заказывать не собирался, но администратор ресторана Малик Керимов являлся его агентом на связи, и он должен был думать о его безопасности. Малик подскочил тут же. На его белой рубашке по распространившейся моде был прикреплен заламинированный кусочек картона с надписью «Главный администратор». Насколько знал Стеклов, никаких других администраторов в ресторанчике не было, но Малика мысленно одобрил. Лучше быть старшим, чем младшим или, тем более, никаким.

Пару лет назад Керимов попал на крючок органов по делу о сбыте самогонных спиртных напитков под видом виски «Джони Уокер». С точки зрения самого Аркадия, то, что продавал Малик, по вкусовым и другим органолептическим качествам не только не уступало, но превосходило именитый американский напиток. Он подозревал, что в появлении этого великолепного изделия не обошлось без самогонного аппарата, интуиции и любви к делу гражданина Папаса, но прояснять эти детали в данном направлении, конечно, не стал.

Поскольку одним из пострадавших от действий Малика оказался иностранец, купивший по дешевке ящик виски, управлению ФСБ удалось выторговать Керимова у органов милиции себе. Замяв дело, контрразведчики взяли у него подписку о добровольном сотрудничестве. При вербовке Керимов не сопротивлялся, а, наоборот, был даже рад неожиданно появившимся у него солидным покровителям.

– Слушай, Малик, в последнее время ничего такого у нас не происходило? – спросил Аркадий у присевшего напротив Керимова.

– Какого? – подумав несколько секунд, спросил Керимов.

– Необычного.

– Не…необычного? – осторожно переспросил старший администратор.

– Ну, да. Необычного.

– Аркадий Михайлович, вы про наркоту, что ли?… – приблизив голову к Аркадию, тихо произнес Керимов.

Подполковник неопределенно мыкнул.