Альберт Кантоф - Пенальти

— Я могу лишь сослаться на заключение полиции, которая пришла к выводу, что речь идет о самоубийстве.

Один из корреспондентов решил перейти к другой теме.

— Вы получили обещание муниципалитета увеличить субсидию клубу или хотя бы гарантировать новые займы в банке?

В этой сфере Малитран, которого обстреливали со всех сторон, чувствовал себя увереннее.

— Город получает немалые экономические выгоды, имея футбольную команду высокого уровня. И, хотя еще нет формальных обязательств, я полагаю, что будет удивительно, если городские власти откажутся предпринять дополнительные усилия в момент временных трудностей.

Корреспондент «Либерасьон» не упустил случая развить эту тему.

— Было бы неплохо, если бы наш мэр-депутат, который обычно не пропускает ни одного приема, поприсутствовал здесь, чтобы подтвердить ваши слова. В противном случае придется заявить о прекращении платежей… Если только не упадет манна небесная… Он мог бы также опровергнуть слухи о глубоких разногласиях между вами.

Хозяин Луветьера пожал плечами.

— Луи Жомгард присутствует, очевидно, на другой встрече, которую нельзя было отложить. Что касается различных кулуарных разговоров, то, как говорится, собаки лают, а караван идет.

Франсуа решил вмешаться.

— Кое-кто может считать вас ответственным за плохое состояние дел в клубе. В этой связи намерены ли вы подать в отставку?

В зале наступила тишина. Малитран глубоко вздохнул.

— Ни в коем случае. Это все, господа.

Он направился к выходу, открыв наконец Ла Мориньера, который поднялся со своего стула.

— Я хотел бы добавить кое-что к сказанному…

Те, кто поднялся, собираясь уйти, замерли на своих местах. Президент клуба уже в дверях обернулся. Было видно, как он колеблется между желанием узнать, что скажет человек, который до сих пор был лишь проводником решений руководящего комитета, и стремлением продемонстрировать его малозначительную роль. Ла Мориньер, словно передразнивая его, чуть расставил ноги, сунув руки в карманы костюма из ткани с едва заметной полоской. Но низкий рост делал смешным его стремление придать себе внушительный вид.

— Я могу уже сейчас утверждать, что город откажется покрыть дефицит нашей спортивной ассоциации. Наши сограждане не захотят платить дополнительные местные налоги…

Пьер Малитран решил покинуть пресс-конференцию. За ним никто не последовал. Другие руководители клуба будто приросли к своим стульям. Что касается журналистов, то они навострили уши, повернувшись к человеку, сменившему Малитрана у черной доски.

— …Как только что отметил один из ваших коллег, клуб может теперь рассчитывать лишь на чудо, чтобы избежать банкротства, которое автоматически приведет к переходу его во вторую лигу…

Микрофоны снова были выставлены вперед. Сигнал «конец», прозвучавший в группах телевизионщиков, опять сменило слово «мотор». Ла Мориньер наслаждался произведенным эффектом.

— …Это была бы плохая награда игрокам, открывшим для нас путь на международную арену, и тем тысячам — что я говорю, — десяткам тысяч неизвестных скромных людей, которые их верно поддерживали, ободряли, приветствовали на каждом матче, зачастую после изнурительных поездок на автобусах через всю Францию… Я вижу здесь, позади вас, нашего друга Костарду, председателя клуба болельщиков, которому следовало бы сидеть в первом ряду…

Все взгляды обратились к плотному крепышу, и тот покраснел от удовольствия, напыжившись в своем костюме из магазина готового платья. Голос выступающего зазвучал как заклинание.

— Спасибо, Костарда. Еще раз спасибо за вашу преданность. Я с трудом могу себе представить, что вы почувствуете, если завтра команда Вильгранда станет лишь тенью самой себя, лишившись своих лучших игроков, командой, которой под силу будут разве что дворовые ватаги… Придется все начинать снова, чтобы добиться места под солнцем…

Тот, кто считал себя тринадцатым членом команды, сидящим на трибуне, вздохнул, произнеся с южным акцентом:

— Это было бы ужасно…

Франсуа спрашивал себя: не была ли эта волнующая сцена отрепетирована заранее? Она напоминала пьесы Паньоля. [17] Марсель Паньоль (1895–1974) — французский писатель. С таким трагическим пафосом Рэмю играл роль Цезаря, пораженного вестью, что Марий покинул Старый порт ради далеких стран. [18] Цезарь и Марий — персонажи комедии Паньоля «Цезарь». И, подобно актеру, Костарда преувеличенно красноречивым жестом подчеркнул значение своего лаконичного замечания. Лa Мориньер продолжал ораторствовать.

— Но мы не позволим свершиться этому преступлению. Как только я узнал о драматическом финансовом положении, в котором оказался клуб и которое до сих пор скрывалось от нас, я установил кое с кем контакты. Никто меня об этом не просил. Но, когда корабль тонет, не надо ждать приказа, чтобы спускать шлюпки на воду. Повторяю, никто не просил меня вести переговоры. По собственной инициативе я перебрал ряд возможностей… Не буду говорить, какими оказались мои телефонные счета… Но я сумел найти выход.

В его голосе зазвучали торжественные ноты.

— Хочу вам сообщить, что при определенных условиях я могу получить доступ к источникам финансирования, способным спасти футбольный клуб Вильгранда.

Какое-то время аудитория переваривала это сообщение. А потом посыпались вопросы.

— Что за условия?

— Кто предоставляет средства?

— Вы получили одобрение мэра?

Лa Мориньер выждал минуту, пока уляжется шум.

— Вы понимаете, что речь идет о весьма деликатном деле. Все, что я могу вам сообщить сейчас, так это то, что получено согласие некоторых многонациональных фирм, объединенных в пул одним человеком, который любит Францию и футбол, прийти на помощь нашему клубу.

— А чьи головы они хотят получить взамен?

Кто-то насмешливо прокричал:

— Не говорите нам, что ваша упадет в корзину.

В зале рассмеялись. Ла Мориньер также усмехнулся краешком рта и поставил точку в своем выступлении.

— Само собой разумеется, что те, кто хочет вложить средства, требуют определенных гарантий… И прежде всего в отношении людей, принимающих решения в руководстве клуба. Если останутся те же самые, что и прежде, и снова возьмутся за свое, бесполезно рассчитывать на помощь. Поэтому я потребовал и получил согласие провести чрезвычайное заседание руководящего комитета сегодня в восемь часов, чтобы сообщить более подробную информацию и предложить новую схему организации нашей деятельности.

Позади него, сидя по-прежнему полукругом, другие руководители клуба сдержанно и загадочно улыбались, словно фарфоровые китайские мандарины.

Доминик с неудовольствием смотрела на свое многоликое отражение во весь рост в зеркалах, повернутых так, чтобы умножать образы обитателей комнаты. Зеркала покрывали всю стену сверху донизу, создавая впечатление, будто размножают близнецов. Нетрудно было себе представить, что речь идет о средстве возбуждать сексуальное влечение и фантазии клиентов, созерцающих многократно повторенные стриптиз и страсть своей случайной партнерши. Самые смелые грезы превращались в эротический парад девушек из «Лидо» или «Мулен Руж». Молодую женщину раздражала царящая в комнате атмосфера нездоровой чувственности, огромная кровать — свидетельница стольких мимолетных объятий и сладострастных игр. Она в который уже раз гасила в пепельнице очередную сигарету «Мальборо», спрашивая себя, заказать ли еще одну порцию виски или уйти.