Майнет Уолтерс - Охота на лис

Она ожидала очередного односложного ответа, но вместо него получила целый поток слов:

— Не знаю. У меня ведь нет часов, а Лис никогда не говорит мне, какой сегодня день. Он считает, что это не важно, а я, наоборот, думаю, что важно. Она с Кабом ушла как-то утром. Сдается мне, что несколько недель назад. Лис сильно злится, если я у него спрашиваю. Он говорит, что она бросила меня, но я-то думаю, что он не прав, потому что она обо мне всегда больше заботилась, чем о нем. Скорее всего она ушла от него. Она очень его боялась. Он ведь страшно не любит, когда ему кто-то противоречит. К тому же нельзя при нем слишком часто повторять слово «нет», — добавил он мрачно, сымитировав интонацию и манеру Лиса. — При нем нужно говорить правильно, иначе получишь.

Белла улыбнулась:

— Твоя мама тоже умела правильно говорить, как и он?

— Так, как в кино?

— Да.

— Иногда. Но она вообще-то много никогда не говорила. С Лисом всегда я разговаривал, потому что она его очень боялась.

Белла снова вспомнила ту их встречу четыре недели назад, на которой шел отбор участников «экспедиции». Была ли там его баба? Нет, Белла не могла припомнить. Лис настолько доминировал над всем, что полностью заполнял ее воспоминания. Да и какое ей дело до его «жены» и до того, где она? И какое ей дело до его детей? Несмотря на все сомнения относительно безраздельного права Лиса быть лидером их группы, его уверенность в себе восхищала Беллу. Он был из тех мужчин, которым удавалось подчинять себе окружающий их мир. Крутой парень, не из тех, кому можно безнаказанно перейти дорожку, он слов на ветер не бросает…

— И что он делает, когда с ним не согласны или начинают спорить? — спросила она Вулфи.

— Достает свою бритву.

Джулиан закрыл ворота за Хвастуном и пошел искать Джемму, чей фургон был припаркован в пятидесяти футах от фургона Хвастуна. Джемма была дочерью одного из фермеров-арендаторов в Шенстед-Вэлли, и любовь, которую ей удалось пробудить в сердце Джулиана, была настоящей всепоглощающей страстью шестидесятилетнего стареющего мужчины к молодой женщине, без особого отвращения отдающейся ему. Джулиан был вполне здравомыслящим человеком, чтобы понимать, что в его влечении к ней не меньше желания простого, легкого, ни к чему не обязывающего общения, нежели вожделения, вызываемого ее молодым и сексуальным телом. Тем не менее для мужчины его возраста, состоящего в браке с женщиной, давно потерявший былую привлекательность, подобное сочетание сексуальности и красоты стало очень мощным стимулом. Он уже много лет не чувствовал себя таким молодым и крепким.

При всем том ужас Джеммы при мысли, что ей могла позвонить Элеонора, удивил его. Собственная реакция Джулиана была гораздо спокойнее, он даже испытал нечто вроде облегчения от того, что его секрет наконец-таки вышел наружу. Втайне Джулиан рассчитывал, что Элеонора к тому времени, пока он доедет до дома, уже уберется оттуда, конечно, оставив на столе злобную записку, сообщающую, что она не может дальше жить с таким подонком, подлецом и негодяем. Ощущение вины никогда не причиняло Джулиану особых неудобств, наверное, потому, что ему самому никто до сих пор не изменял. И все-таки пусть немного, но настроение ему портило отчетливое предчувствие омерзительной истерики и скандала. Впрочем, стоит ли из-за этого беспокоиться? Да, конечно, не стоит! Немного поразмыслив и порассуждав по-своему, равнодушно и отстраненно — «вполне по-мужски», как характеризовала подобный способ рассуждений его первая жена, — Джулиан пришел к выводу, что Элеонора не меньше его самого хочет положить конец их браку, давно превратившемуся в чистую формальность.

Он нашел Джемму рядом с ее автомобилем. Та была в ярости.

— Как ты мог оказаться таким придурком? — заорала она, злобно сверкая глазами.

— О чем ты?

— О том, что ты бросил мой номер телефона в первом попавшемся месте.

— Я не бросал его. — Неуклюже пытаясь успокоить свою даму, Джулиан обнял ее за талию. — Ты ведь знаешь, какая она. Скорее всего она просто рылась в моих вещах.

Джемма резким и неприязненным движением высвободилась из его объятий.

— Люди смотрят, — сказала она и сбросила куртку.

— Кому какое дело?

Она сложила куртку и убрала ее на заднее сиденье своего «вольво».

— Мне дело, и очень большое, — ответила она резко, обошла вокруг Джулиана, чтобы проверить, насколько надежен трос, соединяющий автомобиль с фургоном. — Ты, наверное, не обратил никакого внимания на то, что чертова репортерша стоит всего в двадцати шагах от нас, и, видимо, полагаешь, что будет очень кстати, если завтра во всех утренних газетах будет напечатана фотография, на которой ты меня обнимаешь. Уж тогда-то Элеонора при всей ее глупости поймет, что к чему, без лишних подсказок.

— Ну что ж, не потребуется тратить время на бессмысленные объяснения, — ответил Джулиан легкомысленным тоном.

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Объяснения кому?

— Элеоноре.

— А моему отцу? Ты вообще-то представляешь его реакцию? Его возмущение и ярость? Я надеюсь только на то, что твоя сучка-жена еще не позвонила ему и не рассказала, какая я шлюха, а ведь с ее единственным талантом сплетницы и скандалистки надеяться мне практически не на что. — В отчаянии Джемма топнула ногой. — Ты уверен, что в твоем доме нет ничего, где бы упоминалось мое имя?

— Уверен. — Джулиан провел рукой по шее и оглянулся. Репортерша смотрела совсем в другую сторону, ее гораздо больше интересовал охотник, уводивший своих собак. — А почему это тебя так беспокоит, что скажет твой отец?

— Ты знаешь почему, — огрызнулась она. — Без его поддержки я не смогу заниматься своим любимым делом. На свою жалкую секретарскую зарплату я даже не смогу содержать лошадь. И никто не сможет. Отец платит за все… даже за мою гребаную машину. Поэтому ты бы лучше сейчас задумался, каким образом заставить женушку держать язык за зубами. — Увидев, как Джулиан насупился, ощетинившись, Джемма раздраженно вздохнула. — О, только ради Бога, не будь ребенком! — прошипела она. — Неужели ты не видишь, что мы на грани чудовищной катастрофы? Отец рассчитывает на достойного зятя, который сможет помогать ему на ферме, и уж, конечно, никак не ждет, что в зятья будет напрашиваться его же ровесник.

Джулиан никогда прежде не видел Джемму в такой ярости, и она неожиданно напомнила ему Элеонору. Блондинка, хорошенькая и с единственным интересом в жизни — деньги. И обе они лишь клоны его первой жены, которая всегда больше любила своих детей, чем его. У Джулиана в жизни было очень немного иллюзий. И среди них — непреодолимое влечение к блондинкам тридцати с небольшим лет. А он ведь им тоже нравился. Эта странная особенность оставалась совершенно необъяснимой, столь же непонятной, как и то, что его быстро вспыхивавшая любовь к пресловутым блондинкам так же быстро, легко и бесследно проходила.