Наталья Андреева - Новое платье королевы = Эскорт

— Надо с Галицкой еще раз поговорить, — высказался наконец лейтенант Попугайчик.

Сергей Павлович посмотрел на Феликса Власова.

— В Москву вместе поедем. Алиби у вас нет, как ни крути. Скажите, вы стрелять умеете?

— Проверить хотите? — усмехнулся Феликс.

— И все-таки?

— Умею. Все равно если пойдете по учителям, военрук вспомнит, что Феликс Власов хорошо успевал как раз по начальной военной подготовке. Ежегодно принимал участие в соревнованиях по стрельбе. Занимал призовые места. О чем говорят многочисленные грамоты.

— Это вы убили Нэтти?

— Да идите вы… — Феликс вдруг психанул и широким жестом смахнул со стола фотографии. — Вон она, ваша Нэтти! Рассыпалась вся! Подбирайте, пока не затоптали! Как же мне все надоело! Всякому терпению есть предел! И моему тоже!

Из соседней комнатки выглянула испуганная теща. Волнистый — сказал лейтенанту:

— Машину я поведу. В таком состоянии ему за руль нельзя. В дороге продолжим беседу.

Но разговора по душам больше не получилось. Выговорившись, Феликс замкнулся в себе. На вопросы не отвечал. Было видно, что ему теперь все безразлично. Откинулся на спинку сиденья и демонстративно закрыл глаза. Когда, проехав половину пути, майор с лейтенантом решили перекусить, Феликс от еды отказался. Оставив его в машине, они вышли на свежий воздух. Сергей Павлович задумчиво сказал:

— Машина-то на ходу. А говорит, не один час на шоссе стоял!

— Починился. Когда он из Москвы-то приехал? — неожиданно заступился за Феликса лейтенант Попугайчик.

— Ничего. Пару деньков в камере посидит—одумается. Тогда и поговорим.

— Зачем же его в камеру? Он не убивал, — насупился лейтенант.

Волнистый посмотрел на него удивленно:

— Да ты, Сережа, никак преступление раскрыл?

— Не раскрыл еще. Но я знаю, кто мог убить.

— Кто же?

Майор усмехнулся. Желторотый птенец решил в матерого сыщика поиграть. Почувствовав в голосе начальства затаенную насмешку, юный лейтенант застеснялся.

— Я сначала проверю, Сергей Палыч. Следственный эксперимент.

— Ладно, лейтенант Попугайчик, экспериментируйте. А Власов пока посидит. Как ни крути, а другого подозреваемого у нас нет.

— А откуда у него пистолет? — спросил лейтенант, глядя через стекло на Феликса, что с равнодушным видом дожидался их в машине.

— Пистолет, говоришь… — Волнистый насупился. — Ох уж этот пистолет! Как он попал к убийце, я никак не могу понять! Через Новлянского? Тот давно бы признался. Это, Сережа, загвоздка! Вот опознал бы его Матроскин!

— Кого «его»?

— Да если б я зная! — в сердцах сказал Волнистый.

Минут через десять они расселись по местам и поехали дальше. Лейтенант Попугайчик планировал следственный эксперимент, во время которого схватит преступника за руку. Хотя поверить в то, что именно этот человек убил Нэтти, лейтенант и сам еще не мог. Все было бы слишком просто и… слишком уж сложно!"

На следующий день с утра пораньше Сергей Павлович Волнистый поехал к Галицкой. А лейтенант Попугайчик, сделав таинственное лицо, отправился «проводить следственный эксперимент». «Мальчишка, — с усмешкой подумал майор Волнистый. — Что с него взять? Пусть позабавится, в сыщиков поиграет». На Зинаиду Николаевну он слегка разозлился. Дама обвела майора вокруг пальца, всей правды не сказав.

Звонить в дверь пришлось долго. Зинаида Николаевна так рано с постели не поднималась. Но когда она наконец открыла, запахивая кружевной пеньюар, Сергей Павлович в который раз удивился ее красоте. Даже тени под глазами ее не портили, а кудри рассыпались по плечам так изысканно небрежно, что казалось Зинаида Николаевна только-только из салона красоты. Она была трезва.

— Какого черта? — услышал Волнистый вместо приветствия.

Стряхнув с себя оцепенение, вызванное ее женскими чарами, Сергей Павлович строго спросил:

— Войти разрешите?

— У меня бардак. А впрочем… — Зинаида Николаевна посторонилась. Походя пожаловалась: — Прислуга опять сбежала. Даже платы за неделю работы не попросила.

— Мне надо с вами поговорить. Куда прикажете? На кухню? В зал?

— Да куда хотите! Мне скрывать нечего.

Он прошел в зал. Зинаида Николаевна следом.

У бара с напитками она задержалась, потом все же прошла мимо, к дивану, с сожалением сказав:

— Раньше двенадцати я не пью.

— А до двенадцати, как я понимаю, и не встаете?

— Послушайте, вы за деньгами пришли? Берите и выметайтесь. Сколько?

Волнистый достал из кармана фотографии Нэтти. Нэтти на траве смотрит мертвыми глазами в небо; Нэтти в морге.

— А ей вы за что заплатили?

Галицкая потянулась за снимками. Глянула на фото и фальшиво сказала:

— Ее убили? Какая жалость!

— Вы знаете эту девушку, Зинаида Николаевна? Она помедлила с минуту. Потом тонко улыбнулась:

— Так даже лучше. Я уверена, что это Герман. Пусть в тюрьму посадят его. Не достанется ни мне, ни этой твари.

— Да с чего вы взяли, что Нэтти убил ваш муж? Как вы с ней познакомились? Где?

— Я не ищу знакомств с девицами низкого пошиба. — Зинаида Николаевна поджала губы. — Она позвонила сама. Сказала, что в курсе моих проблем, и предложила встретиться. Естественно, я не отказалась. Люблю, когда кто-то решает мои проблемы.

— Вы вышли из дома, Нэтти встретила вас у подъезда, и вы отправились в ближайшее кафе. Так?

— Он уже признался? — Кто?

— Муж! Я все сделаю, чтобы его утопить. Мерзавец! Наверняка следил за мной! Когда я вернулась, из дома исчезли некоторые его вещи. Надо было отобрать ключ. Значит, он все видел.

— За что вы заплатили Нэтти?

— Как за что? За тварь! Хотя и эта особа, — Галицкая кивнула на фотографии, — мне не понравилась.

Скользкая штучка. Впрочем, жаль, что ее убили. Лучше бы Герман остался на свободе, а тварь умерла. Она к тому же взяла у меня деньги. Не тварь — Нэтти. Тварь украла больше. А Нэтти только пять тысяч. Долларов. Шубу новую можно купить!

— У вас нет шубы?

— Да все у меня есть!

Зинаида Николаевна вдруг разрыдалась. Даже истерики получались у нее красиво. Сергей Павлович подошел к бару, вытащил наугад бутылку. Оказалось — мартини. Наполнив один из бокалов, протянул его Зинаиде Николаевне.

— Выпейте. Забудьте о принципах. Я никому не скажу, что вы пьете до двенадцати дня.

Она схватилась за бокал, словно за брошенный с палубы корабля спасательный круг. Глотнула — и выплыла на поверхность. Потом, красиво промакивая глаза салфеткой, пожаловалась:

— Моя жизнь пуста… Раньше в ней был Герман… Безразличный к моей красоте, противный… Но он хоть чего-то от меня хотел… Чтобы я не устраивала сцен, не переключала перед его носом телевизор, не напивалась в гостях. Я жила, делая ему эти маленькие подарки. Мне нравилось его мучить, а ему… Ему нравилось страдать! Да, да, да! В нашей семье царила полная гармония, поверьте! И я заплатила этой Нэтти за то, чтобы все вернуть. Ради Германа. Мне кажется… Мне кажется, что я его люблю! О-о-о…