Грэйм Дэвидсон - Седьмая пещера Кумрана

Однако его не покидало ощущение неловкости. И почему он не облегчил себе жизнь, передав манускрипт университету, чтобы им занимался Ричард? За выходные он раз десять задавался этим вопросом. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу. Ричард не уймется, он использует Q для продвижения собственных идей и карьеры.

— Ричард говорит, что нашел спонсоров — несколько международных компаний и одного весьма богатого типа, — добавил администратор. — Кто-то предложил музей для выставки. Скорее всего, за свое имя в качестве названия, вроде музея Пола Гетти или центра Рокфеллера.

— Наверно. Не знаю, подойдет ли нам центр Рокфеллера. Их коммерческие здания в стиле ар деко занимают несколько кварталов в центре Манхэттена. Но в Восточном Иерусалиме есть археологический музей Рокфеллера, где выставляется коллекция артефактов, найденных во время британского правления.

— Да, я о том же.

Пока загружался компьютер, Рубена вдруг осенило: «Конечно! Вот оно что! Ричард хочет организовать центр для изучения религиозных текстов, и в основном — Q. Легко догадаться, кто будет куратором и директором», Рубен улыбнулся, собирая материал для утренней лекции у второго курса — «Возможно ли эмпирически объяснить духовные и сверхъестественные явления?».

«Происхождение видов» Дарвина, рассказывал студентам Рубен, перевернуло представление о мире, а другие научно-технические достижения, особенно в медицине, затмили и постепенно, по мере отмирания тысяч ограничений, вытеснили суеверные религиозные трактовки.

Студенты разделились на два лагеря, начался оживленный спор. Но, возвращаясь в кабинет, Рубен все равно чувствовал, что лекция получилась слишком гладкой для введения в такую сложную тему.

Прослушав сообщение на автоответчике от женщины, которая представилась сотрудницей Министерства иностранных дел и торговли, Рубен тут же позабыл о методах преподавания. Проснулись подозрения и тревога. Что надо Министерству? Почему он, а не Ричард?

Рубен не стал звонить по телефону, который оставила женщина, а набрал номер Министерства по справочнику и спросил ее по имени. Голос сотрудницы был тот же, что и на автоответчике. Она действительно работает в правительстве. Значит, не уловка для выманивания манускрипта.

Сможет ли Рубен встретиться вечером с нею и ее коллегой? По телефону говорить неудобно.

Две женщины из министерства, обе в аккуратных темных деловых костюмах и белых блузках, приехали к Рубену домой точно в срок. Старшая, с идеальной короткой стрижкой и светлыми мелированными волосами, назвалась помощником директора подразделения «Программы Пять» Ближнего Востока и Африки. Ее образ завершали итальянские туфли на высоких каблуках. Спутница — пониже ростом и слегка полноватая, с темными волосами, заплетенными в косу, в прочных английских ботинках на низком каблуке — оказалась референтом. Она специализировалась на ближневосточной политике.

— Значит, сбываете продовольствие на Ближний Восток и получаете взамен нефть, тем временем обеспечивая пробные матчи по регби в Южной Африке, — лукаво заметил Рубен.

Женщины из министерства одарили его презрительными взглядами. Рубен сменил тактику.

— Какое отношение я имею к баранине, нефти и регби, что удостоился чести вас принимать? Я не специалист по убийству животных, легальному по исламским законам, и еврейским кошерным обрядам. На религиозных экстремистах тоже не специализируюсь. Об этом спрашивайте других сотрудников факультета.

Рубен перевел дух после такой длинной речи и взглянул на гостей.

Дамы игнорировали его несмелые попытки уйти от серьезного разговора, и Рубен благосклонно сдался:

— Но мне почему-то кажется, что вы пришли не за тем.

— Думаю, вы прекрасно знаете, зачем мы здесь, доктор Дэвис. Мы получили формальный запрос от израильского правительства, и намерены обсудить его с вами.

— Ясно. Хотят взыскать с меня штраф за то, что я перешел улицу в неположенном месте тридцать два года назад?

Решив играть в открытую, Рубен с неудовольствием отметил, что скатился до пижонских замечаний. Но гостьи держались строго официально, и это раздражало.

Персонал Министерства иностранных дел и торговли считал себя элитой среди правительственных чиновников. Принимались только специалисты высшей квалификации. Из-за этого, а также работы за рубежом по вопросам международной политики и консульства, многие обзывали их интернационалистами без роду и племени, которым ближе коллеги из других стран, чем простые новозеландцы, чьи интересы они представляют.

Помощнице директора откровенно досаждала фривольность Рубена и его попытки увести разговор в сторону. Сотрудницы министерства явились заключить сделку, и не собирались отступать.

— У израильского правительства есть причины полагать, что вы сейчас владеете манускриптом, который был нелегально вывезен с оккупированной территории, когда вы посетили Израиль в конце января — середине февраля 1973 года. Израильские власти допускают, что до настоящего времени вы могли не знать о манускрипте в кувшине, но ожидают возвращения свитка в соответствии с израильскими законами. Наше министерство считает, что требование разумно, и пойдет на пользу обеим странам.

— Понятно. Мне предлагается поступить в интересах двухсторонних отношений, как их видят в вашем министерстве. Да?

Ответа не последовало, женщины восприняли замечание Рубена как риторический вопрос.

— Еще вы утверждаете, что я должен следовать израильским законам, хоть и являюсь гражданином Новой Зеландии. Я не еврей, и не имею никаких обязательств перед Израилем. Если я совершил преступление, пусть мною занимается Интерпол по законам экстрадиции. А как новозеландский суд интерпретирует израильские законы, если я оспорю обвинение?

— Вы не поняли, доктор Дэвис. Речь не об уголовном преследовании. Они просто хотят вернуть Q. Вообще-то израильское правительство готово вознаградить вас за сотрудничество, — торжественно закончила помощница директора.

Раз Дэвис юлит, значит, манускрипт у него, как и говорилось в письме новозеландскому правительству от израильского посольства в Австралии, которое просило помощи в изъятии свитка. Не считая нескольких нашумевших проколов, израильская разведка редко ошибалась.

Один из проколов — расстрел у кинотеатра невинного марокканского официанта на глазах у его беременной жены в Норвегии, в 1973-м. «Моссад» спутал его с главарем террористов, первым в списке ликвидации, организатором бойни на Олимпийских играх в Мюнхене.

— Просьба вполне обоснована, — продолжила помощница директора. — В запросе подчеркивается, что израильское Управление по делам древности имеет нужный опыт, эксперты их уровня — редкость в Новой Зеландии. Еще одну причину объяснит Бренда.