Грэйм Дэвидсон - Седьмая пещера Кумрана

— Спасибо. Я думал, наши солдаты пили пиво и волочились за женщинами не меньше остальных. Мусульманам это вряд ли нравилось.

— Да, наверное, вы правы, — признал Язид. — Но, по словам папы, они хоть считали нас за людей. Знаете что-нибудь о Кумране?

— Немного.

— Пойдемте с нами. Мы — помощники кураторов — те же гиды, но под красивым названием. Сейчас туристов почти нет. Насмотрелись новостей, боятся террористов. Да и зима — Рождество прошло, а до Пасхи еще далеко. Чем вас так привлекли развалины и пещеры?

— Я изучаю богословие в Оксфорде.

Рубен мысленно вернулся в прошлое.

Ессеи — мирная иудейская община численностью около четырех тысяч человек. Благополучно жили в окрестностях Кумрана с 200 года до нашей эры по 68 нашей эры. Ели простую пишу, молились и все время учились. Занимались сельским хозяйством и ремеслами, не знали частной собственности, отвергали рабство и почти все давали обет безбрачия. Верили в апокалипсис, Судный день, когда должны восстать правоверные.

— На экзамене спрашивали про Иисуса и ессеев, — припомнил Рубен.

— Прекрасно. Вот давайте и обсудим. — Язид начал с самого заковыристого вопроса: —Как вы считаете, Иисус из Назарета был ессейским монахом? Туристы интересуются. Мы почти слышим их мысли: «Если Иисус жил здесь, ясно, почему не женился, досконально знал Священное писание и посвятил себя Господу».

— Вывод очевиден, — согласился Рубен.

— Туристам любопытно, что Иисус за человек, откуда черпал свои идеи, как жил, занимался ли сексом. И все в том же духе.

— Представить Иисуса ессеем нетрудно, — возразил Рубен, — но все же, если не считать нескольких древних документов с наполовину выдуманными историями о его детстве, мы мало что знаем о первых тридцати годах жизни Иисуса. Только то, что в двенадцать лет он остался в храме поговорить с учителями о богословии.

— Во всяком случае, Иисус мог приходить в монастырь и перенимать верования ессеев, так?

— Рубен отпуск, не работа. Он хочет отдых, не разговор, — вмешался Захи на ломаном английском.

— Ничего, — улыбнулся Рубен. — Мне не скучно. — Беседа еще и отвлекала его от печальных мыслей о расставании с притягательной попутчицей. Он продолжил: —Вряд ли ессеи повлияли на Иисуса. Насколько нам известно, они были иудейскими фундаменталистами и не желали отдавать свою веру на поругание римским богам и завоевателям. Возможно, им не слишком нравились порядки в иерусалимском храме. Но…

— Разве Иисус не отвергал насилие, подобно ессеям? — перебил Язид. — Они жили в мире и не держали оружия.

— Да, но как же двое учеников Иисуса — Иуда Искариот и Симон Зилот? Они были террористами или повстанцами — смотря на какой вы стороне. Ученики Иисуса носили оружие. Петр отсек стражнику ухо мечом.

— То ученики, не Иисус.

— Иисус в гневе опрокинул бичом столы торговцев, потому что те оскверняли храм.

— Верно. Но Иисус мог быть ессеем прежде.

— Интересная мысль, Язид. Возможно, Иисус учился среди ессеев, а позднее отказался от некоторых идей, особенно тех, что касались грешников.

— Ессеи пытались сохранить чистоту веры. Иисус же наоборот. Он с радостью принимал согрешивших. Ессеи не ведали прощения. Они выкидывали паршивую овцу за дверь и наказывали не возвращаться.

Все трое засмеялись.

— Уж кто ессей, так это Иоанн Креститель: он вел простую жизнь пустынника и призывал к покаянию, — продолжил Рубен.

— С вами очень приятно беседовать, — радостно заявил Язид. — Захи не откажется провести обычную экскурсию, если появится группа, а я организую вам гранд-тур, заодно и поговорим.

— Спасибо, я с удовольствием.

Они еще поболтали втроем. О том, что спрашивают и делают туристы, об учебе в Англии, о своих семьях и событиях Шестидневной войны 1967 года.

Язид посерьезнел, вспомнив пятое июня, когда неожиданно напали израильтяне: египетские ВВС были побеждены, и в небе воцарились израильские самолеты.

Он рассказал, как иорданская армия вошла в Иерусалим с Западного берега, контратаковала израильтян и потерпела поражение.

— Солдатам пришлось отступить, — волнуясь, говорил Язид. — Особенно когда израильские военные самолеты атаковали 16-ю иорданскую бригаду по дороге из Иерихона. Моя семья, христиане, жила в Иерихоне со второго века. Путь оказался очень длинным. Я думал, нам конец.

— Очень страшно, наверное, — посочувствовал Рубен.

— Ужасно. Не знаешь, что делать. Мы стояли в доме и молились. Бомбы, танки — меня до сих пор преследует запах гари — выстрелы, ракеты… и этот грохот. Мы уже не надеялись выжить. В наш дом попал снаряд. Нам повезло. Только отца немного задело.

— Надеюсь, он выздоровел, — обеспокоился Рубен.

— С ним все в порядке. Теперь мы больше не принадлежим к Иордании. — Язиду хотелось поскорее свернуть рассказ. — Израиль утроил свою территорию, а мы присоединились к миллиону других палестинских арабов, теперь мы — оккупированный народ. Мы несвободны. Нами управляет израильский генерал. Административными вопросами занимаются арабы, но мы — все равно что колония. Иорданское правительство до сих пор выделяет прибавку к зарплате моей дочери, учительницы в младшей школе — сто долларов в месяц. Хорошо, потому что нам мало платят.

— Скоро будет новая война, — попытался объяснить Захи. — Повстанцы, готовые умереть за правое дело, получают помощь от Ливана и Сирии. Не Иордании. Король Хусейн отмахнулся от них два года назад. Говорит, что он за палестинцев. На самом деле хочет мира с Израилем. Слишком много войны для хашимитского короля и иорданского народа.

Рубен вспомнил новостные передачи того времени. Раньше король Хусейн привечал палестинских беженцев и побуждал бороться за родину, отобранную евреями. Особенно после Второй мировой войны. Но к середине семидесятых вооруженные до зубов палестинские федаины впали в немилость его правительства, и в Иордании наступил хаос.

На жизнь короля Хусейна покушались дважды, оба раза неудачно. Последней каплей стал угон трех международных авиалайнеров, которые федаины взорвали перед телевизионными камерами в Иорданской пустыне, предварительно высадив пассажиров и экипаж. В сентябре 1970 года конфликт перерос в яростную гражданскую войну, которая с подачи федаинов стала именоваться «Черный сентябрь» — по названию одной из группировок.

Но память сохранила не образ горящих самолетов. Рубена поразил яркий репортаж журналиста на «Би-би-си». Тот подробно описал ужас кота, спрятавшегося вместе с ним в разрушенном доме Аммана, когда вокруг взрывались снаряды сирийских танков, которыми управляли союзники федаинов.

Кот, в панике выгибающий спину и шипящий на невидимого врага, символизировал реакцию простых людей, угодивших под перекрестный огонь.