Джон Гришем - Партнер

- Находился. Через шесть месяцев после твоего ограбления он рухнул.

- Да- Да. Я что-то слышал об этом. Очень жаль. Выйдя из дверей, я почувствовал бешеное желание пуститься через улицу вприпрыжку. Мне хотелось орать и размахивать руками, но я каким-то чудом сдержался. Остановив первое же такси, сказал водителю, что опаздываю в аэропорт. Он газанул. Самолет в Атланту вылетал через час, в Майами - через полтора. На нью-йоркский рейс как раз шла посадка, поэтому я прилетел в Ла Гуардиа.

- С девяноста миллионами долларов.

- Минус пятьдесят тысяч для старины Данлэпа. Это был самый долгий полет в моей жизни, Карл. Я выпил на борту три мартини, но все равно представлял собой клубок нервов. Закрывал глаза и видел встречающих меня копов с автоматами наперевес. Я прямо-таки чувствовал, что Данлэп заподозрил что-то, позвонил в фирму и моим партнерам удалось вычислить мой рейс. Ужасно хотелось сорваться с места и броситься из самолета вон. Мы приземлились, подрулили к зданию аэровокзала, и я спустился по трапу. Вхожу в терминал, и мне в глаза бьет фотовспышка. Ну, думаю, вот оно! Взяли. Оказалось, какой-то ребенок забавлялся своим "Кодаком". Я опрометью побежал в туалет и просидел там целых двадцать минут. Дорожная сумка со всеми пожитками стояла на кафельном полу.

- И с девяноста миллионами.

- Ода.

- Как деньги очутились в Панаме?

- Откуда ты знаешь про Панаму?

- Я - судья, Патрик. Иногда обмениваюсь фразой-другой с полисменами, город ведь у нас небольшой.

- Из Нассо я передал инструкцию на Мальту, и оттуда деньги быстренько перевели в Панаму.

- Ты стал настоящим волшебником по части прятать свои сокровища.

- Для этого потребовалась небольшая исследовательская работа. Я готовился целый год. Скажи, Карл, а когда ты услышал о том, что деньги пропали?

Хаски расхохотался и, подняв руки, сцепил их за головой.

- Видишь ли, твои приятели в фирме не приложили никаких усилий, чтобы все прошло тихо.

- Я поражен.

- В действительности же весь город знал, что они вот-вот превратятся в крезов. Так секретничать и так бешено кидаться деньгами! Хаварек приобрел самый большой и самый черный из "мерседесов", какой я когда-либо видел.

Личный архитектор Витрано заканчивал проект его нового дома - тысяча триста квадратных метров. Рэпли подписал контракт на покупку двадцатипятиметровой яхты - сказал, что подумывает о выходе на пенсию. Несколько раз до меня доносились обрывки их разговоров. Гонорар в тридцать миллионов довольно трудно спрятать в наших местах, но твои бывшие партнеры даже не пытались этого сделать. Им хотелось, чтобы люди знали об их успехе.

- Спесивые недоумки.

- Ты нанес свой удар в четверг, так?

- Да, двадцать шестого марта.

- На следующий день у меня было назначено рассмотрение гражданского иска, и тут позвонили из твоей фирмы.

Сообщили, что у партнеров возникли проблемы: исчезли деньги. Все сразу. Кто-то за океаном наложил на них лапу.

- А мое имя упоминалось?

- Не сразу, хотя много времени для этого тоже не потребовалось. Прошел слух, что камеры наблюдения в банке засекли кого-то, отдаленно похожего на тебя. Припомнили сомнительные моменты твоей гибели, и слух распространился по всему городу.

- Ты поверил, что это сделал я?

- Сначала я был слишком изумлен, чтобы чему-то верить, как, собственно, и все остальные. Мы же похоронили тебя, отправили на вечный покой, прочитали молитвы. Но с течением времени из разрозненных фрагментов головоломки начала складываться целая картина. Новое завещание, страховой полис, тело, которое кремировали, - люди стали что-то подозревать. Потом выяснилось, что все кабинеты фирмы напичканы "жучками". Повсюду шныряли агенты ФБР, задавали вопросы. Через неделю уже почти никто не сомневался в том, чьих рук это дело.

- Ты не испытывал чувство гордости за меня?

- Я бы не сказал, что гордился тобой. Удивлялся - да.

Был ошеломлен. В конце концов, ведь чье-то мертвое тело мы же похоронили. А потом все это меня заинтриговало.

- И ни намека на восхищение?

- Такого я не припомню, Патрик. Нет. Для того чтобы ты смог украсть деньги, понадобилась смерть невинного человека. К тому же ты оставил здесь свою жену и дочь.

- Жена была только рада, а дочь не моя.

- Тогда я этого не знал. Да и никто не знал. Нет, не думаю, чтобы тобой у нас восхищались.

- А что мои коллеги в фирме?

- Их не видели месяцами. Арициа предъявил им иск, а потом так же поступили и многие другие. Фирма допустила значительный перерасход средств и оказалась банкротом.

Начались разводы, спиртное - словом, что-то ужасное. Классический пример самоуничтожения.

Патрик забрался под одеяло и осторожно подогнул колени. Услышанное вызвало у него злорадную усмешку. Судья встал, подошел к окну.

- Долго ты оставался в Нью-Йорке? - спросил он, глядя сквозь щелку жалюзи.

- Около недели. Мне не хотелось держать в Штатах ни цента, поэтому я перевел деньги в Торонто. В Панаме они находились в филиале банка Онтарио, так что проблем с перемещением всей суммы у меня не возникло.

- И ты начал тратить их?

- Очень осторожно. Я уже был канадцем с отличными документами, жителем Ванкувера, а имевшиеся средства позволили мне купить небольшую квартирку и обзавестись кредитными карточками. Я нашел преподавателя португальского и шесть часов в день тратил на изучение языка. Несколько раз летал в Европу, паспорт мой приобрел потрепанный вид и был хорошо изучен чиновниками. Все шло великолепно. Через три месяца я выставил квартиру на продажу и отправился в Лиссабон. Девять недель шлифовал язык там, а пятого августа девяносто второго вылетел в Сан-Паулу.

- День твоей независимости.

- Полной свободы, Карл. Приземлился я там с двумя маленькими чемоданами. Взял такси и растворился в потоке транспорта. Было темно, шел дождь, улицы забиты машинами. Я сидел позади водителя и думал о том, что ни одна душа в мире не знает, где я сейчас нахожусь, и никто не сможет разыскать меня. Я чуть не расплакался, Карл. Абсолютная, ничем не ограниченная свобода! Я смотрел на лица шедших по улицам людей и чувствовал себя одним из них. Я стал бразильцем по имени Денило. И никогда больше не сделаюсь кем-то другим.

ГЛАВА 29

Проспав часа три на жестком матрасе, брошенном на пол чердака подальше от Лиа, Сэнди проснулся с первыми лучами солнца. Часы показывали половину седьмого. Оба пожелали друг другу спокойной ночи в три - после семи часов изнурительного изучения документов и прослушивания записанных Патриком разговоров.

Сэнди принял душ, оделся, спустился в кухню и увидел там, к своему удивлению, сидевшую за столом свежую и бодрую Лиа. Восхитительно пахло кофе. На столе лежали газеты. Лиа приготовила ему сандвичи - слой джема на кусочках поджаренного белого хлеба. Сэнди был готов вернуться в офис и приступить там к работе с документами на Арициа.