Андрей Хазарин - Товар для Слона

— Дим, а как же Петр Петрович?

— В понедельник встретимся.

— Ты же ложишься в больницу.

— Вот там и встретимся. У одра страданий.

Я кивнула. Господин так решил — и все. И не суйся со своим мнением. Правда, я и не стремилась. Не тот случай. Ему виднее.

Чайник в магазине обнаружился без затруднений. И, как договаривались, компания встретилась прямо на платформе ровно в 10.30. Электричку ждать не пришлось, поэтому знакомились уже в вагоне.

Честно говоря, новых знакомств я не боюсь — после двух лет практики в "Татьяне", наверное, даже с коброй нашла бы общий язык. Поэтому уже через десять минут со мной все были на "ты", и я с ними тоже.

Гостей и хозяев набралось, в общем, немного. Стивенс, урожденный Стефановский Анатолий Сергеевич, его жена Алла Кузьмичева, которую никто по имени не звал — только Кузя, мы с Димой и ещё пара: Джо с мужем Геной. Чуть попозже ждали приезда ещё двоих, а может, двух пар, я как-то не поняла. Сейчас в электричке шел общий треп, сплетничали о старых знакомых. А заодно нас, людей, в общем, практически незнакомых, расспрашивали. Я не спешила составлять мнение, отметила только, что они все на удивление шумные.

За болтовней я их даже не успела толком разглядеть, лишь занесла в оперативную память для целей идентификации, что Стивенс большой, оручий и с усами, как у городового (а вот интересно, какие такие особые усы были у городовых?), Кузя вся черная и стройная (тощей меня!), у Джо рыжесть не своя, а импортная, и мордаха по циркулю, зато у Гены морда топором и лысина от уха до уха.

Ехали недолго. Вышли на станции Восточная. Минут десять пешком, распахнулись с рипом и скрипом деревянные ворота, и мы все ввалились в шикарно заросший осенний сад.

Да, братцы, это вам не наша дача! Моя мамочка и на природехирургическую чистоту наводит. Грядочка к грядочке, кустик к кустику, а тут… В общем, тоже и деревья, и клумбы. Все честь по чести. Только побольше травы, поменьше грядок и прочего чернозема. Роскошный виноград неторопливо так заплел стену до самой крыши. Огромный куст хмеля радовал глаз зелеными шишечками. Причем шишки эти висели рядом с красными ягодами шиповника. Этакий мичуринский шедевр.

Мужики немедленно занялись мужским делом — костер, дрова… А прекрасные дамы отправились разбирать сумки и готовить стол.

Ровно через три минуты этой интеллектуальной работы мы все общались, словно знакомы были лет сто, вместе бегали в комнату то за вилками, то за бокалами, Кузя кричала мне: "Аська, ты сошла с ума!" В общем, даже притираться не пришлось — я сразу стала совсем своя.

Так как празднование было запланировано на два дня, то основной запас съестного и спиртного мы опустили в погреб. Разобрали сумки, накрыли на стол. Тут и сильный пол подвалил с требованием аперитива, пока уголья для шашлыков поспеют.

Стивенс достал "Конику" и началось собственно отмечание некруглой, но солидной даты. Каждый из присутствующих вручилподарки, произнес что-то приятное. Наш чайник вызвал одобрение. Кузя громогласно заявила, что чайник — это гениально. И тут же поставила кипятить воду на первую порцию кофе.

Надо сказать, что сумки ещё на вокзале произвели на меня устрашающее впечатление. Четыре здоровенных клетчатых баула, с какими обычно "челноки" ездят. Доверху набиты провизией и выпивкой. А ещё рюкзак со всякими необходимыми предметами, а ещё пластиковая канистра с пивом, литров на двадцать. Куда столько? Наверное, половину придется назад везти.

Но первая же совместная трапеза развеяла мои опасения. Мужчины вместе с цивилизованной одеждой избавились и от городских комплексов — свежий воздух, теплый осенний день вернул им первобытный аппетит… Костер, опять же, прибавил настроения.

В общем, вскоре на полянке возле огня собралась вся компания с бокалами и фотоаппаратом. Расселись кто где: на лавочке под вишней, на ступеньках крыльца, прямо на траве. Выпили за здоровье новорожденного, потом за его успехи. А после традиционного тоста "за пострадавшую" компания разбилась на несколько групп. Говорили все одновременно и каждый о своем.

И тут Дима въехал с вопросом не от той стенки (это тоже из его анекдотов: один сумасшедший приставил гвоздь к стене шляпкой и пытается вбить, а другой объясняет, мол, не лезет, потому что гвоздь не от той стенки). Я имею в виду, что вопрос его прозвучал не совсем к празднику.

— Слушай, Стивенс, ты в Химтехе работаешь? Да?

— Ну!

— А Дубова такого никогда не встречал?

Зачем это он?! Ведь выходные. Мы не на работе.

— Почему не встречал? Я его чуть не каждый день встречаю.

— Но ты же физик?

— Ну и что? Он по совместительству сейчас в лаборатории низких температур работает, на нашем этаже.

— А что он за человек?

И тут на нас полился золотой дождь сведений. Как на Данаю.

Благодетель-то наш оказался моложе, чем я думала, сорок девять лет всего. И до благословенного 85-го жизненный путь его складывался, как у всех прочих интеллигентов: институт (конкретнее, химфак университета), аспирантура, защита. Но — это уже не как у прочих — удачный и очень своевременный брак с какой-то высокопоставленной дочерью. А кроме того, комсомольская работа с мощной поддержкой тестя.

Говорили о Слоне без малейшего уважения, даже слегка неприязненно. Понятно, что ребятам, которые в науке пробивались сами, только своей головой и лошадиной работоспособностью, зятек блатно-химических наук совсем не нравится. И пускай они, два доктора и два кандидата, живут по-прежнему от зарплаты до зарплаты, но богатый и знаменитый на весь город Слон для них не то что не предмет зависти, а просто ничтожество.

— Если нормальный человек попробовал науку на зуб, он её на коммерцию не променяет! — категорично заявил Стивенс.

Тон разговора стал довольно резким, и я поняла, что пора менять тему. Спросила, что знала:

— Ребята, а где сейчас Полковник?

Жору этого я отродясь никогда не видала, но терять было нечего. По Диминым словам он — мужик замечательный. А Вэ-А я уже почти привыкла доверять.

Ответил мне именинник:

— Он в институте Вейцмана, недавно мэйл прислал. Как будто у него все прилично.

Тут Джо спросила, как сын Жоры. Потом вспомнили какой-то из первых выездов в Крым.

— Дима, ты Асе про съемки фильма не рассказывал?

— Нет. Я сам эту историю только со слов Полковника знаю. Давайте уж вы, глазами очевидцев.

В Крыму снимали фильм про приключения Буратино. Где-то в районе Ялты. А веселая компания, в которой я сейчас находилась (плюс Жора-Полковник), отдыхала рядом, в Гурзуфе. Раз в неделю толпа выезжала на катере из голодного Гурзуфа в Ялту — попировать. В какой-то из приездов заказали столик в ресторане "Горка", наверху.

Расселись, чуть выпили, ждут основного блюда. По одному отлучаются вниз, в туалет. Тут появляется Жора, весь из себя бледный, и заявляет, что больше пить не будет никогда — белая горячка началась, привиделось, что в туалете внизу моет руки собака.