Андрей Хазарин - Товар для Слона

Пока, правда, знакомые не активничают — видят, что клиент ещё не созрел, да и нам с Ильинишной хотят сделать разницу. Может, разозлиться и через государственную контору напрямую оформить? Впрочем, сперва с Димкой обговорю, а то и меня, и этих Резников держава нагреет не хуже, чем частники…

Перед отбытием их величества на излечение получила я кучу ЦУ. Мне сегодня же надлежало связаться с Петром Петровичем (пардон, господином Власовым) — передать, что Дима уже лег в больницу, но ходит и будет ждать его во дворике у круглой клумбы в паузах между процедурами.

Далее, придется мне стать передаточным звеном между Колесниковым и Слоном. Это поручение я восприняла без энтузиазма — встречи с господином Дубовым вызывают у меня стойкое отвращение, как визиты к стоматологу. Хоть надо, но противно. И вообще, что-то мне Слоновье поведение перестало нравиться. Я Диме не говорила, но похоже, что Слон меня снимает, говоря языком современной молодежи. Очень некстати. У меня на него с первого взгляда возникла аллергическая реакция, да и для дела только помеха…

А кроме всего, оставалась ещё и обычная работа — заказы, текучка, информация. Никто этого за меня не сделает. И значит, предстоит мне до самых праздников развеселое время — как белке в колесе вертеться.

Все это у меня в голове мелькало, как в видике на ускоренном просмотре, пока у Димки в доме располагалась. И потом, когда на работу шла.

И ещё подумалось вдруг — как сильно я изменилась за эти полгода! Раньше была и спокойнее, и веселее. А может, просто тревоги были мельче масштабом? Или високосный год виноват? А также сглаз, парад планет, озоновые дыры, возросшая активность Ключевской сопки и назначенный на конец столетия Армагеддон…

Придя в офис, я первым делом позвонила Петру Петровичу — и, надо же, застала на месте. Тот заахал, по-моему, для приличия, поинтересовался, от какой болезни так внезапно занемог Вэ-А. Шуточек таких я терпеть не могу, поэтому врезала ему сразу и прямо. Что пока вы, многоуважаемый господин, из штанов выпрыгивали, врага внутреннего отлавливая, мой мужчина вас, дармоедов, своим телом от настоящего врага прикрыл. Сам заразился, чтобы тебя, паразита старого, спасти. Конечно, пришлось выдать все это чуть помягче, хотя и не сильно. Мне сдерживаться не надо — я Диму защищаю.

Петр Петрович поутих, извинился. И уже вполне деловым тоном я ему рассказала, как к Вэ-А в больницу проехать и как дойти от метро. Продиктовала, когда и на какой скамейке Дима будет его ждать. Хотя мне показалось, что Петру Петровичу все эти "как дойти" да "как доехать" совершенно не нужны. Но я делала то, что велел Димка.

И началась обычная рабочая неделя: звонки, заказчики, отвезти отчет, составить новый, позвонить Наде, переговорить с Ларкой, передать информацию Вере… Карусель, одним словом.

В перерыв забежала к Вэ-А — принесла фрукты, осмотрела палату. А заодно уже и с врачом познакомилась. Симпатичный дядька, старенький, вроде моего папки — где-то под шестьдесят, русо-седой масти, усы рыжеватые, очки на кончике носа. Вот этот Сергей Александрович обещал мне Димку починить недели за две-три. Велел носить фрукты и овощи тоннами, соки и всякое там укрепляющее для иммунитета. Просто еду не надо — чернобыльцев государство в больницах ещё пока кормит. А вот всякого такого… Ну, понятное дело.

Весь день и прокрутилась. Знала, что буду как белка — так и вышло. Ничего. Потерпим.

Аська разуважила, принесла снежный кальвиль. Идя навстречуневысказанным пожеланиям трудящихся. Где добыла? По сезону рановато еще… Ох, дурак, самое время — просто затянувшееся тепло с толку сбивает. Ну да, об эту пору дождик по оцинкованному подоконнику снаружи кап-кап — а сейчас только лекарство капает. Немного беспокоит вена… Никуда не денешься, капельница — не самая приятная процедура. Хорош я буду после двух недель лечения. Вены — они тоже умные, уколов не любят и через пару дней начнут прятаться… Но это все же лучше, чем с легочным катетером. С одной стороны, вроде бы ты ни к чему не привязан, беги куда хочешь, с другой стороны — как на тебя деловой партнер посмотрит, когда у тебя из кадыка заливная горловина торчит?..

Хотя сегодня вполне пригодилась бы. Для встречи с Петром Петровичем. Конечно, этого старого волка чужими болезнями не проймешь, но пусть видит, что я не от него в больнице кантуюсь, а лечусь на полном серьезе…

Когда через два часа меня отключили от капельницы, я дозрел — и двинул к Гущину.

— Сергей Саныч, поставьте мне катетер!

Гущин задрал брови повыше, очки сдвинул на нос пониже.

— Может быть, сначала проконсультируемся с доктором Вишневской?

Вишневская Лидия Викторовна — местный психиатр. Блондинка, Мэрилин Монро, пятый размер. Ей бы в реанимации работать, она мумию из саркофага поднимет.

— Нет, Сергей Саныч, от доктора Вишневской держите меня подальше. Я теперь человек несвободный, а во внешних стимуляторах пока не нуждаюсь.

Гущин тонко усмехнулся в рыжие с проседью усы:

— Как же, как же, видел и одобрил…

Да, мы, постоянный контингент, для здешних медиков — вроде членов семьи, все они про нас знают, все примечают.

— Но что за безумная идея с катетером, Дима?

— Ох, Саныч, достает меня один клиент — придет сегодня проведывать. Он подозревает, что я в больницу лег, лишь бы его заказ не выполнять, так мне ему надо убедительно показать, что я действительно и активно лечусь.

— А вы его просто пошлите — мало ли на свете клиентов?

— Нельзя. Он денежный, злопамятный и со связями. Да и заказ его нам нужен.

— Ну-ну…

Гущин закатил глаза к небу, выпятил губы, посопел в усы.

— Но вас, полагаю, устроит и надводная часть айсберга, без настоящего прокола?

— Ну естественно, я о том и говорю!

Пока шли в манипуляционную, я ему рассказал, что видел в газетке прелестную опечатку:

"Титаник" затонул, столкнувшись с Айсбергом".

Гущин усадил меня на кушетку и, бормоча себе под нос что-то о пацанячьих выхватках, перебрал несколько прозрачных пакетиков с катетерами, нашел один, как ему показалось, похуже, отрезал хирургическими ножницами верхушку сантиметров в семь и прилепил мне на шею марлей с клеолом. Посидел, покурил, рассказал, что с неким Ленькой Айсбергом учился в школе с третьего класса, а недавно того выставили из автодорожного на пенсию, потому что надо было освободить место для одного хмыря, папаша которого заведует в городе отправкой вузовских ученых в зарубежные командировки. Потрогал наклейку пальцем, убедился, что высохла, забинтовал шею, оставив катетер торчать наружу, и буркнул:

— Иди, артист. В следующий раз могу тебе для убедительности изобразить выпадение прямой кишки…