Андрей Хазарин - Товар для Слона

Казьмин Илья Трофимович, сорокавосьмилетний капитан, был ветераном, и давным-давно носить бы ему полковничьи погоны и возглавлять областной угрозыск, но на пути карьеры встало отсутствие высшего специального образования и несговорчивый характер. Не было в нем политического и тактического чутья, к намекам руководства он относился невдумчиво и не желал понимать, что преступник преступнику рознь. Однако Пуляев, вступив в должность, очень быстро оценил Трофимыча, свозил разок на рыбалку в родной район, показал другу Цимбалюку (с мнением Роланда Федоровича Пуляев очень считался и его нюху на людей доверял безоговорочно), после чего они втроем усидели традиционный бидончик у костра под свежую рыбку. С тех пор Пуляев всякое мало-мальски серьезное дело поручал именно Казьмину, пренебрежительно отодвигая в сторону туповатого Пантюхо.

Казьмин оказался на службе, даром что суббота и вечер. Пуляев ему дал напутствие: допрашивать с ходу, клиент шустрый и хитрый, замариновать его ожиданием в коридоре не получится, только детальнее продумает свое вранье.

Капитан вернулся к себе в кабинет, убрал со стола лишние бумаги и велел ввести арестованного. Тот держался спокойно и даже игриво, паспортные данные сообщил без запинки, после чего с веселым удивлением поинтересовался, отчего бы вдруг такой интерес к скромному человеку, наемному работнику, между прочим, — вплоть до обыска и наручников. Тем более, что при обыске не нашли ни несметных сокровищ, ни оружия (кроме зажигалки в виде пистолета), ни наркотиков, ни клише для печатания фальшивых купюр.

Казьмин дал клиенту выговориться, потом выложил на стол все тот же документ на землеотвод.

Джихангиров бумагу осмотрел, посетовал, что ксерокопия не очень качественная, но согласился: да, вероятно, снята с подлинного документа или, может, с первой копии.

— Когда вы получили этот документ?

— Ну, точно я не помню, но вот же дата стоит, глядите…одиннадцатое сентября! — улыбнулся Феликс Рустамович.

— А почему ваша фирма называется "Меценат"? — вдруг совсем ни к селу ни к городу поинтересовался Казьмин.

Арестант смерил капитана взглядом, отметил изрядно потертый мундир, простоватое лицо с наметившейся к вечеру щетиной, по-крестьянски темные и узловатые руки, и решил, что имеет дело с человеком как минимум малообразованным, а потому, возможно, и недалеким.

— Видите ли, господин капитан, был у древнеримского императора Августа приближенный по имени Меценат, довольно богатый человек, между прочим, так он оказывал покровительство поэтам. И с тех пор его именем называют покровителей искусства. Наша фирма создавалась для спонсирования молодых талантливых художников, музыкантов, литераторов, практически вся наша прибыль уходит в фонд помощи… Мы выплачиваем стипендии, разовые пособия…

— Ага, ну да, ну да… — покивал капитан. Этот трюк ему был прекрасно известен: всеми правдами и неправдами прибыли перекачиваются в фонд (а потому налогами не облагаются), уходят на стипендии — и пойди проверь, сколько чистой наличности возвращается потом в карманы хозяев! — Только мне как-то непонятно, где помощь талантливым студентам, а где базар?

Джихангиров улыбнулся с прежней снисходительностью:

— А как вы полагаете, где мы берем деньги на эту помощь? Естественно, приходится заниматься коммерческой деятельностью! А этот базар, между прочим, даст работу многим нашим ребятам, они и спроектируют оформление, и выполнят своими руками, там же столько будет росписи и скульптуры…

Капитан снова покивал.

— А почему тогда, если вы базар задумали строить для помощи талантам, подпись мэра на документе поддельная?

Это был любимый приемчик Казьмина: задать главный вопрос с самой дурацкой подачей.

Арестованный захлопал глазами:

— Я как-то не понимаю…

— Вот и я не понимаю, — откликнулся в тон Илья Трофимович, — если такое благородное дело задумали, так отчего же мэр не захотел подписывать, зачем понадобилось подделывать подпись?

Джихангиров сбился с ноги и задергался:

— Почему же вы считаете, что кто-то подделывал подпись?

— А это не я, это экспертиза так считает. Вам акт предъявить или на слово поверите?

Феликс Рустамович ухватился за возможность выиграть время и собраться с мыслями, а потому попросил показать акт. Тем временем зазвонил телефон.

— Трофимыч! — зазвучал в трубке голос Пуляева. — Ты с "Меценатом" беседуешь?

— Да.

— У тебя телефон громко орет?

— Изрядно.

— Ну так выставь его пока в коридорчик.

Казьмин звонком вызвал конвоира, велел вывести задержанного в коридор.

— Слушаю.

— Мне сейчас первый звонил. Странная новость в нашем деле. Вчера был задержан шофер по фамилии Иванов, Кирилл Михайлович. По подозрению в причастности к смерти Коваля: есть основания полагать, что это он ехал впереди "Москвича" и резко затормозил.

— Ага… Ну и что?

— А то, что час назад его обнаружили в камере мертвым. Подушкой придушили. Соседи по камере, как водится, ничего не видели, ничего не слышали, все спали как младенцы.

— Ну да, само собой.

— Тебе все понятно?

— Да уж…

— И вот что странно: Иванов этот был чистый русак, на Кавказе отродясь не жил и никакой родни там не имеет… не имел.

Пуляев положил трубку, капитан тоже. До последних слов все было ясно приложил руку этот Иванов к смерти мэра, наверняка не по собственному почину, и теперь его убрали, чтобы не раскрыл рот. Но если он к Кавказу никакого отношения не имеет, то как тут выйдешь на Арсланова? Странная история…

Казьмин снова впустил задержанного, дал ему дочитать акт экспертизы и продолжил допрос:

— Так что скажете по поводу поддельной подписи, гражданин Джихангиров?

Феликс Рустамович пожал плечами:

— Что можно сказать против экспертизы? Знаю только, что мэр эту подпись у меня на глазах ставил. Правда… — подчеркнуто задумался он, словно бы восстанавливая в памяти картину, — в тот день он, между прочим, неважно себя чувствовал, сердце, наверное, беспокоило, конечно, такой человек, столько забот… При мне принимал нитроглицерин… Наверное, из-за этого рука дрожала и подпись получилась нечеткая…

— Скажите, гражданин Джихангиров, вы организовали убийство мэра по собственной инициативе или вам кто-то приказал?

Джихангиров вскочил, потрясая перед собой скованными руками:

— Как вы такое можете говорить?! Какое убийство?!

Стоявший сзади конвоир энергично усадил арестованного обратно на стул, а капитан довольно резко ответил:

— Не добившись у мэра разрешения на землеотвод, вы подделали его подпись, а затем организовали убийство, чтобы замести следы. Еще раз спрашиваю, это был исключительно ваш замысел или вы выполняли чей-то приказ?