Андрей Хазарин - Союз обворованных

— Зимой?! В зоопарк? Ты, дорогой мой муж и повелитель, от своих детективных историй что-то совсем перестал в нормальной жизни ориентироваться!

— Асенька, успокойся. Ты сегодня хорошая девочка, умница, урок на пять сделала! Теперь надо отдохнуть. А в зоопарк можно ходить в любое время года. Зимой даже лучше — народу мало, чисто. А снежному барсу как-то все равно, когда нам свое пятнистое брюхо демонстрировать.

— Все, Дим, уже успокоилась, прости, что-то и впрямь заведенная я. Не понимаю — целый день все было нормально, и у Нади, и у этой Фафки, даже в автобусе, а домой пришла, тут бы, кажется, только и расслабиться, а я…

— Это все от недоедания. Вот я тебя сейчас вкусненьким накормлю, стопочку коньяку для поднятия тонуса налью — и все как рукой снимет!

— Да не хочу я есть! Меня Надька так накормила, что я до сих пор в себя прийти не могу.

— Надька тебя днем кормила. И ты бы давно уже в себя пришла, если бы покушала, и вообще — хватит спорить! Что такое, в самом деле? Вон, даже зверь удивляется.

Я опустила глаза. И точно — между нами на полу сидел Веничек, по случаю зимы невероятно пушистый, а по случаю холодной погоды никуда не ушедший погулять. Так вот, сидит он и головой вертит — от меня к Димке, от Димки — ко мне. На разговор реагирует. Как только мы орать перестали, Веник утвердительно кивнул и мяукнул. Молодцы, мол. И тут же стал с басовитым мурлыканьем тереться о ноги — требовал вечернюю рыбку.

— Вот, Ась, учись у животного. Оно четко знает, что сейчас пора чего-нибудь съесть. А разговоры, дела и прочую дребедень нужно делать в несъедобное время.

О несъедобном времени я как-то не подумала.

— Ладно, мужики. И правда, ведите на кухню, съестного искать. Сегодня вы меня кормите, сегодня я заработала.

Умный Веничек отреагировал мгновенно, он вообще очень любит слово «кухня». А ещё «кушать», «рыбка» и, по-моему, «гулять». Хотя мы его никогда не запирали. Стоит ему только под входной дверью мяукнуть — и пожалуйста, дорогой, на все четыре стороны, лишь бы с возвратом.

— И вообще, у нас выходные, — сказал Димка и выдернул телефонный шнур из розетки.

Утро понедельника выдалось настолько солнечным, что резало глаза. Вот и обещанные «мороз и солнце»! Настолько к тому же мороз, что целых девятнадцать. С минусом и с ветерком.

Чудная погодка! Я по такому поводу забастовала и заявила, что без крайней нужды из офиса на улицу не пойду. Потому что мне скользко и холодно. Правда, и не надо было никуда идти.

Мы с Серегой сидели и неторопливо собирали все наши файлы, бумажки и отчеты в аккуратные стопочки. Месяц только начался, а у нас на столах намело!.. И потом, девочка Саша слезно просила подобрать ей все документы для всяких там расчетов-отчетов. В том смысле, что отчет-то она сдала, но желала, чтобы в бумагах был полный ажур.

Серега с матюками вычищал из компьютера все лишнее, бесконечные «Фотошопы» и «Премьеры». И ещё бурчал, что ради такого дурацкого заказа замусорил жесткий диск всякими дурацкими программами. Не хватало только японских игрушек…

— Сереженька, не бурчи! Подумаешь, жесткий диск! Ну, хочешь, мы тебе новый диск купим, только не плачь! И жесткий, и мягкий, и плацкартный…

— Хочу! И ещё плату памяти для расширения ОЗУ хочу! И цветной принтер! Я все хочу! А больше всего я хочу обедать. Время к часу приближается. Все мальчики и девочки напились молочка…

— Скоро пойдем, только Димку дождемся. Они с Андрюхой должны были ещё полчаса назад приехать. Видать, что-то их задержало. Кстати о задержках, Одуванчик, а по «Глории» у нас отчет готов?

— Ох ты, совсем забыл! Вот спасибо, Осинка, что напомнила! И перед самым обедом, совести у тебя нет!

И Сережка был полностью потерян для общения минимум на сорок минут. Это его заказчики, он их привел. Пытаются обыграть нечестных поставщиков какого-то скоропортящегося продукта. А чтобы выглядело все это убедительно, Серега вместе с девочкой Сашей сочинили некое жульство (как говорил дьяк Афоня из прекрасной сказки «Варвара Краса — Длинная Коса»), и теперь Сережка должен это самое жульство изложить максимально непонятным, но столь же максимально наукообразным языком. Как выражаются господа ученые, «по третьей мерехлюндии». Жуть! Ну что ж поделать, зато денежки приличные, и заплатили вперед.

Чтобы скрыть эмоции по поводу отвратительного текста, который сочинял Серега, я ушла в свою приемную. С этой дрянью, я отчет имею в виду, мне все равно придется знакомиться — выискивать опечатки. Потому что Димка меня считает самой лингвистически одаренной. Он утверждает, что я грамотнее, чем орфографический словарь. Не говоря уже о русифицированном «Word for Windows».

Я вошла к себе, и тут же раздался звонок телефона. Это проявилась Ирка из педагогического. Вообще-то она старше меня на целых одиннадцать лет, но баба свойская, язык не поворачивается её по отчеству звать… Я, правда, думала, что мне позвонит Надежда и скажет, когда и куда прийти. Но Ирка, оказывается, решила иначе.

— Аська, ты чего меня искала? — спросила она после неизбежных «как дела, как здоровье».

— Понимаешь, Ир, мне кое-какие вопросы тебе задать надо…

— Елки-палки, и ты туда же!

— В каком смысле?

— Ты тоже парочку жареных фактов про Ксюху Лемешко узнать хочешь?

— Ир, ты о чем?

— Я, подружка, о том, что как только опубликовали списки кандидатов, так меня здесь просто замордовали.

— Наверное, не одну тебя? Наверное, весь институт?

— И все хотят чего-нибудь узнать про потенциального губернатора, Оксану, блин, Лемешко!

— Ирка, но ведь людей можно понять. Они же хотят знать, за кого стоит голосовать, а за кого не стоит.

— Да за кого угодно, только не за Лемешку!

— Ирочка, а что ты так импульсивно на неё реагируешь?

— Да я её с самого института терпеть ненавижу! Она на курс старше меня училась. Самая большая стерва была. Она же и комсорг факультета, она же и первой в партию, она же и ленинский стипендиат…

— Талантливая, значит, была?

— Талантливая, как пробка! Хитрая и пронырливая, как штопор… Вот Вовка у нас был, Виленский, вот тот талантливый. Его даже на педпрактиках школьники обожали! Его ученики уже сами в талантливые учителя выбились! А теперь он вообще свою авторскую школу открыл! Туда сейчас конкурс, как во ВГИК в прежние времена!.. Так вот, Вовке фиг стипендию дали! Потому что он дома живет, при маме с папой, а Ксюха — в общежитии; потому что он мальчишка девятнадцатилетний, а Оксана уже даже замужняя, хоть ещё и без детей. А главное — идейная! Коммунистка… её мать!

— Ир, а Ир, притормози!

— Да ну, я её с тех пор и по сю пору ненавижу, и говорить об этом могу где угодно, кому угодно, когда угодно. Хоть ей самой прямо в её рожу отвратную!