Андрей Хазарин - Союз обворованных

— Это что ж такое за ним тянется, что пальцы протравил? — задал риторический вопрос полковник.

— Да может ничего и не тянется, — вздохнул Пуляев. — Может, он гальваник или аккумуляторщик и работает неряшливо, вот пальцы и потравлены…

— Возраст — лет двадцать пять, — продолжал Казьмин, — рост метр девяносто три, вес девяносто восемь, шрам от аппендицита. Волосы темные, глаза серые. Три пули 5,45 из «калашникова». В спине.

— Это тот, что стоял в дверях зала?

— Да. Пули из автомата сержанта Горбыля. Такими же пулями убит юрист Мироненко. — Казьмин сделал короткую паузу и добавил: — А также охранник Кравцов.

Кучумов дернулся:

— И вы только теперь докладываете?! Это вам что, театр, драматические эффекты устраивать?!

Вмешался Пуляев:

— Задержала баллистическая экспертиза. Материала-то много, значительная часть пуль деформирована, стволы все одинаковые.

— Дайте-ка схему места преступления.

Казьмин развернул сложенную вчетверо схему. Пусть посмотрит. Полковник не дурак, и так уже все сообразил, но хочет перепровериться.

Кучумов повернул схему к себе, встал, оперся руками на стол.

— Все правильно. С некоторой натяжкой можно допустить, что Горбыль выпустил вот с этого места у дверей ювелирного магазина очереди, которые прошли по прямой через две открытые двери, менки и зала «Союза обворованных». Но уж никак он не мог зацепить Кравцова на лестнице…

— Так точно, товарищ полковник, — согласился Казьмин. — В Кравцова стреляли вот отсюда, из коридора против дверей в менку, или от стола охранника.

— Выходит, кто-то подобрал автомат Горбыля — а зачем? Чтобы стрелять в Кравцова?

— Можно было бы допустить, — Пуляев скептически сощурил левой глаз, что налетчики хотели заодно с добычей унести и автомат, лишний ствол не помешает, но только автомат остался возле тела сержанта. Значит, его положили…

— Бросили, — поправил Казьмин. — Там характерная забоина на линолеуме.

— Бросили, — согласился Пуляев, — после того, как стреляли в Кравцова. Неужели хотели нас убедить, что это сержант его убил?

Конечно, Сергей Васильевич ни капли не верил в такое предположение. Он просто рассуждал вслух, чтобы Первый прошел по всей логической цепочке. И Кучумов его не подвел.

— Нет, конечно, — сказал полковник. — Нас хотели убедить, что сержант стрелял в зал «Союза».

— Да и то особенно не старались, — буркнул сердито Казьмин. — Гляньте, как легли пули…

Он тоже встал, оперся на стол и начал показывать пальцем на схеме:

— Виден четкий веер, и очень легко установить, что стреляли из коридора между «Союзом» и менкой, примерно вот с этой точки, за полметра от дверей менки.

Снова сел, взял свои записи:

— Начинаю с левой от входа стороны. Четвертый ряд, если считать от лекторского возвышения, крайнее место у центрального прохода. Женщина тридцати восьми лет, Фещенко Тамара Сергеевна. Пуля разорвала сапог, чиркнула по лодыжке, другая пробила стоявшую на полу сумку. Ранение легкое, поверхностное. Прямо перед ней ранен в правую ягодицу мужчина постарше, сорокового года, Куцай Иван Семенович. Во втором ряду, тоже на крайнем месте, серьезно пострадал Кашуба Максим Романович. Двадцать шесть лет парню, а ему правый локоть разнесло. Врачи руку сохранить обещают, но говорят — сгибаться не будет. В первом ряду пробило норковую шапку молодой женщине, Хочалава Анастасия Петровна. Голову не задело. А дальше — две пули в груди лектора Мироненко. Опять же показуха: вроде естественный веер, повело ствол вверх и вправо, но в лектора пули посажены рядышком, пять сантиметров одна от другой. Придержал оружие.

— Значит, нет сомнений?

— Да как сказать… — шевельнул бровью Пуляев. — Илья Трофимыч твердо убежден, а я так считаю, надо все варианты проверить.

Кучумов начал складывать бумаги на столе.

— Проверить, конечно, надо все. Но меня, думаю, майор Казьмин убедил.

Пуляев заулыбался, Казьмин поднял глаза, но промолчал.

— Майор, майор, — повторил Кучумов. — Ты что думал, Трофимыч, дотянешь до предельного возраста и на покой? А вот хрен тебе, поработаешь еще. Утром приказ из столицы пришел.

Он подошел к шкафу, вытащил из-за папок бутылку коньяка «Коктебель» и три стопки.

— Давайте, мужики, по капельке за такое дело.

— Да что ж вы, Дмитрий Николаич, это с меня причитается, — проговорил Казьмин. — Вот раскрутим это дело — и гуднем как положено.

— А одно другого не исключает. Только дело ещё раскрутить надо…

Домашний телефон Кучумова мягко зазвенел уже после десяти вечера.

— Чем порадуете, Дмитрий Николаевич? — поинтересовался любезнейшим тоном голос в трубке.

— Да уж не знаю, Борис Олегович, порадую или огорчу. Похоже, ограбление на Хазарской — действительно инсценировка, а целью был ваш юрист. Это не догадки, наука баллистика так говорит, практически на сто процентов… Что он у вас мог такого знать или сделать?

— У нас? У нас он ещё ничего не успел сделать.

— Ну, тогда стрельба эта тянется из каких-то прежних дел.

— Но не началась до тех пор, пока Мироненко не пришел к нам в «Союз»!

— Так вы же сами себе противоречите…

Голос Дубова утратил любезность:

— Полагаете, корни в прошлом? Что ж, вот и займитесь его прошлым, вам и карты в руки.

— Займемся, — вздохнул Кучумов, — куда мы денемся. А вы там у себя поищите в настоящем…

Слон перезвонил только вечером. Аська извелась. Не думаю, чтобы ей не терпелось похвастаться успехами, а тем более — выслужиться перед хозяином. Скорее уж она хотела немедленно натравить одного гада на другого. По крайней мере, такое у меня сложилось впечатление. Я до определенной степени её желания разделял. Не то чтобы я и сейчас оставался таким пуританином, как в ранней юности, когда мне активно, до гадливости, не нравились лица, невоздержанные сексуально и алкогольно, — жизнь отучила, но все-таки, как говорится, восемь — это слишком сладко. Тем более для потенциального губернатора несчастной родной области. Или любой другой.

В общем, мне тоже полегчало, когда раздался звонок. На фоне мобилизующей на трудовые свершения музыкальной заставки программы «Время». После такой музыки особенно уместно звучат сообщения об очередном заказном убийстве, авиакатастрофе и террористическом акте в Чечне.

— Приветствую, Вадим Андреич! Как доложил автоистец, вы меня искали…

Автоистец? Господин Дубов каламбурить изволят. Ну что ж, шуточка вполне в духе моей юридической профессии: автоответчик, автоистец, то-се…

— Да, Борис Олегович. Есть новости относительно… вашего контрагента. По последнему заказу.

— Вот как? Слушаю с нетерпением.