Михаил Черненок - Фартовые бабочки

— С чего начнем, Игнатьич? — нетерпеливо спросил Голубев. — Что красивая хозяйка «Марианны» говорит?

Бирюков сжато пересказал содержание разговора с Мерцаловой.

— А начинать, Слава, надо с подсобницы Насти Весниной, — Антон взглядом указал на противоположную сторону улицы. — Живет она вон в том домике, рядом с зелеными воротами со звездочкой.

— По соседству с моим знакомым! — удивился Голубев. — В доме за теми воротами проживает семидесятисемилетний ветеран войны и труда Пимен Карпович Купчик. Разговорчивый до обалдения выпивоха.

— Как познакомился с ним?

— В прошлом году старикан по пьяной лавочке измял своей супружнице бока, с участковым Кухниным врукопашную схлестнулся. Пришлось мне разбираться. Затребовал я у Карпыча объяснение, почему систематически напивается. Он мигом накорябал: «Напиваюсь пьяным потому, что жинка систематически не дает закусывать, заявляя: «Кто не работает, тот не ест».

— Он, случайно, не шепелявит?

— Зубы у Карпыча со свистом, особенно, когда выпьет.

— А телефон в доме есть?

— Есть.

— По-моему, этот старик мне и звонил, — Бирюков подробно рассказал Голубеву содержание анонимного звонка.

— Это я выясню у Карпыча, — заявил Голубев. — Старикан меня уважает за то, что не посадил его в прошлом году на скамью подсудимых.

— Особенно постарайся выяснить насчет налетчика в милицейской форме. Может, форма та была военной. Кстати, почему участковый до сих пор здесь не появился?

— Посыльный гонец, запыхавшись, доложил, что Кухнина нет дома. Жена сказала, будто часа за полтора до грозы уехал на «Муравье» — это мотороллер у него такой, с грузовой коробкой — косить траву для кроликов и еще не вернулся.

— Чего это он, в рабочее время кроликами занимается?

— Семья, Игнатьич, у Кухнина большая. Четырех пацанов настрогал, один другого меньше. Жена, понятно, с таким выводком, сидит дома. Зарплата участкового — сам знаешь. Вот Анатолий и завел штук двадцать кроликов. А кролы жрут круглые сутки. Вообще-то по службе Кухнин не на последнем месте. Многие из наших участковых вообще в фермеров превратились. Коров, поросят, кур завели, — Слава огорченно махнул рукой. — Эх, Игнатьич, даже говорить неохота. Пойду знакомиться с Настей, авось что-нибудь расскажет…

Перейдя асфальтированную улицу, Голубев прошел по утоптанной гравийной дорожке через узкую калиточку и поднялся на невысокое чистое крыльцо. Дверь дома была на крючке. Пришлось настойчиво стучать, прежде чем за дверью раздался настороженный девичий голос:

— Кто там?..

— Почтальон Печкин, — шутливо ответил Голубев.

— Без шуток, кто?..

— Уголовный розыск.

— Чо случилось?

— Распространять государственную тайну через дверь нам запрещено.

— Серьезно спрашиваю…

— А я серьезно отвечаю. Открывайте, Настенька, честное слово, не обижу.

После продолжительной паузы щелкнул крючок. Дверь приоткрылась. У порога стояла пухленькая смуглянка, как показалось Славе, с испуганными черными глазами и феноменально могучим для ее небольшого роста бюстом. В белой с отложным воротом мужской сорочке, доходившей почти до колен, плотно обтянутых фиолетовыми лосинами, она походила на рано повзрослевшую школьницу.

— Если не ошибаюсь, Настя Веснина?.. — спросил Слава.

— Ну. А чо такое?..

— Душевный разговор есть. Войти можно?

— Входите, если надо, — вроде с неохотой ответила Настя и, прихрамывая на правую ногу с забинтованным большим пальцем, провела Славу в комнату-кухню.

Первое, что бросилось Славе в глаза, был прикнопленный к стене большущий цветной лист календаря с обнаженной японкой, мягко говоря, в не совсем приличной позе. В простенке между окон с горшочками цветущей герани — такого же размера рекламный плакат АвтоВАЗа, изображающий утомленную бездельем блондинку, вальяжно прислонившуюся к роскошной «Ладе». Все остальное в комнате было привычным. Кирпичная печь-плита, обеденный стол, старый буфет с посудой, небольшой диванчик с лежавшей на нем книгой «Анжелика и король» в яркой целофанированной обложке.

Голубев без приглашения уселся на стул:

— Как живется, Настенька?

— Плохо, — Веснина дернула ногой с забинтованным пальцем. — Вчера по-дурацки вот раскровянила.

— Не печалься, детка, до свадьбы заживет.

— Я особо и не печалюсь, — с натянутой усмешкой ответила Настя. — Лежу на диванчике да «Анжелику» почитываю.

— Во где житуха была, да?! — с наигранной завистью воскликнул Слава, хотя сам не читал про Анжелику ни единой строчки.

— А чо бы им не жить… Бездельничали, наряды меняли да сексом занимались. Не то, что мы, придурки, кувыркаемся.

— Насчет секса, Настенька, у нас теперь тоже есть не дураки. И картинок на эту тему хватает, — Голубев глянул на календарь. — Вон как японочка соблазнительно подставляется…

Веснина осторожно присела на диван:

— Вы насчет этого пришли со мной договариваться?

— Нет, лапушка, не на этот счет я пришел, — Слава посерьезнел. — В обеденный перерыв в «Марианне» сейф зачистили и Майю Шелковникову на тот свет отправили.

— С ума сошли?! — ужаснулась Веснина и уставилась на Голубева широко раскрытыми испуганными глазами под тонкими дужками выщипанных бровей.

— Лично у меня с головой все в порядке, а у налетчиков, видимо, не все дома.

— Ну, а зачем мне это сказали? Я в магазине не обедала, ничего не видела. Чо я вам, свидетельница, что ли?..

— Может, раньше что-то подозрительное видели…

— Абсолютно ничего. И вообще… торговля и сейф — не мое дело. Я только товары из подсобки к прилавку подношу да в магазине прибираю.

— Ключ от сейфа между делом не прибрали? — быстро спросил Слава.

Испуг на лице Весниной сменился возмущением:

— Вы что, идиоткой меня считаете?!

Голубев улыбнулся:

— Нет, Настенька, не считаю, но я могу и ошибаться.

Веснина не уловила иронии:

— Ничо себе ошибочка! Так, чего доброго, заодно с грабителями вы и меня под уголовную статью подведете…

Почти полчаса пришлось Славе крутиться вокруг да около, пока Настя пришла в себя и нехотя разговорилась. Собственно, конкретного в этом разговоре почти ничего не было. Веснина, по ее словам, любопытством не страдает и в чужие дела никогда нос не сует. Подозрительные типы, по мнению Насти, ни разу в «Марианну» не заглядывали, а если когда и приезжали «деловые мужики», так Жанна сразу уводила их к себе на второй этаж в квартиру, и о чем они там «калякали» даже продавщицы не знали, не говоря уже о подсобнице. Внешности «деловых мужиков» Настя не запомнила.

— Настенька, лапушка, ну хоть одного вспомните, — умоляющим тоном попросил Голубев.

Веснина поджала пухлые губки:

— Ну, честное-благородное, не помню. Так себе, замухрышки, а не мужики. Я таких не люблю, поэтому даже не разглядывала их.