Михаил Черненок - Порочный круг

Антон взглядом указал на подшивку:

— Эти документы были или не эти?

— Товарищ прокурор, — словно взмолился Баранов, — ну, честное благородное, я тогда не разглядел их. Переплет похожий, так ведь у нас весь колхозный архив в одинаковом переплете…

Бирюков задал ему еще несколько вопросов. Потом спросил:

— А в котором часу вы вернулись в Караульное той ночью, когда был убит Водорьяпов?

Баранов повторил прежние свои показания:

— Приехал поздно, наверное, в первом или во втором часу ночи.

— Однако Манаев, охранявший склад, почему-то в ту ночь не видел красного «Запорожца», возвращавшегося в село.

— Когда я приехал, Манаева на складе не было, — заявил Баранов и запальчиво стал объяснять: — Понимаете, у меня бензин был на нуле! Думал, не дотяну до дома. А на складе есть бензоколонка для заправки частных автомашин. Подрулил попутно, хотел заправиться. В сторожке — темнота. Постучал в окно — Манаев не отозвался. Глянул на дверь, там замок висит!..

— Куда же сторож исчез? — спросил Антон.

— Будто я знаю, да?.. — обидчиво проговорил зоотехник. — Наверно, опохмеляться домой бегал. Пусть не выкручивается, алкаш, и не плетет на меня что попало!

Ситуация менялась прямо на глазах.

Только Баранов подписал протокол допроса, в кабинет ворвался рассерженный Сергей. Увидев главного зоотехника, хмуро бросил:

— Привет, Эдуард Федорович.

— Привет, — с вызовом ответил Баранов, поднимаясь со стула.

— Ну как там телята на выпасах? — спросил председатель.

— По первому разу всех обработали, — пробурчал зоотехник. — Через неделю будут чистыми.

— Давно бы следовало этим заняться.

— Так ведь чемерицы не было.

— Надо было мчаться в район, кулаком стучать, а не на телефоне висеть.

— Надоело по каждому пустяку глотку драть.

— А как ты хотел?.. Сложить ручки и ждать манны небесной? Нет, Федорович, так у нас с тобой дело не пойдет!

— Это еще посмотрим…

— Чего смотреть! И без того все видно, словно на ладошке. Или надеешься сам в председатели проскочить?

Баранов ухмыльнулся:

— Нужен мне такой хомут, как собаке пятая нога.

— Нужен, Федорович, нужен! Ты спишь и во сне его видишь. Пупынину о каждом моем шаге сплетничаешь! Дояркам мозги заправляешь: вот, мол, нагрел вас новый председатель с зарплатой, я никогда такого бы не сделал, я бы вам платил по-королевски. А за какие шиши, спрашивается, им платить, если они запустили коровенок и ни черта не надаивают?.. Еще хуже, вчера опять три тонны молока проквасили!

— У них же с горячей водой плохо, — хмуро возразил Баранов. — Молочные фляги кое-как моют.

— Выходит, председатель колхоза должен воду кипятить?

— Почему председатель… Гоше Клепикову надо хоть маленько думать, он же бригадир, не пешка.

— А главный зоотехник чем думает?

— У меня других забот хватает.

— Ну, делово-о-ой… Не выкручивайся! Ты же знал, что на ферме кавардак, но ни разу на планерках об этом не обмолвился. Слушай, как мы с тобой дальше будем работать?

— Не нравлюсь — пиши приказ. Без работы не останусь.

— Останешься! Вот только фермерство укрепится да рынок в стране заработает, все управленческие тунеядцы из колхозов по миру пойдут!.. — Сергей внезапно сник. — Ладно, Эдуард, катись на выпаса, долечивай телят.

Баранов, не попрощавшись, быстро вышел из кабинета. Антон Бирюков с упреком посмотрел на брата:

— Чего расходился, как самовар?

— А-а-а, зла не хватает… — Сергей выдернул из кармана джинсов измятый номер районной газеты и сердито швырнул ее на стол перед Антоном. — Прочитай на четвертой странице, как «Верный путь» шагнул в пропасть…

Антон расправил газету. В глаза сразу бросилась рубрика «Тревожный сигнал» и чуть пониже — заголовок заметки «Что же у нас происходит?..» Начиналась заметка своеобразно:

«Передовой наш колхоз в прошлом году оказался на краю экономической пропасти. С избранием председателем правления С. И. Бирюкова хозяйство сделало крупный шаг вперед, а именно: значительно снижена финансовая задолженность перед государством, получена большая экономия от сокращения управленческого аппарата, уменьшился расход горюче-смазочных материалов…»

Перечислив еще несколько достижений, не указавшие под заметкой своих фамилий доярки обрушились критикой на нового председателя за то, что «срезал» им заработки с трехсот рублей до ста восьмидесяти. Заканчивали письмо в редакцию они так:

«Несправедливость творится у нас потому, что С. И. Бирюков по специальности является механиком, а хозяйство наше в основном животноводческое. Естественно, специалисту-механику трудно разобраться в тонкостях животноводства. Между тем в «Верном пути» более десяти лет добросовестно трудится главным зоотехником Э. Ф. Баранов — человек всеми уважаемый. Почему бы товарищу Баранову не возглавить хозяйство? Мы думаем, руководство района обратит внимание на наше предложение и сделает соответствующие выводы, пока не поздно».

Антон передал газету следователю.

— Понял что-нибудь? — сразу заговорил Сергей. — Передовой колхоз докатился до края пропасти. Пришел новый председатель, сделал крупный шаг вперед и… закувыркались в пропасть!

— Не придирайся, — сказал Антон. — Публикация, по существу, анонимная.

— В том-то и дело! Когда я на ферме устроил громкую читку, доярки обалдели. Ни одна из них не писала этого бреда, хотя на понижение зарплаты жалуются все. Однако никто из доярок не мечтает, чтобы во главе колхоза стал «всеми уважаемый» Баранов! Уж кто-кто, а доярки знают главного зоотехника как облупленного.

— Кто же, по-твоему, написал?

— Я не гадалка. Вот если бы рукопись посмотреть… — Сергей мельком глянул на телефон. — Пупынин без меня не звонил?

— Нет.

— Странно, почему молчит Михаил Михалыч?..

— Меня вот что интересует, — сказал Антон. — Баранов утверждает, что ночью, когда убили Водорьяпова, Манаев куда-то отлучался со сторожевого поста. У вас на складе есть бензоколонка для частников?

— Есть.

— Баранов, возвращаясь из райцентра, хотел заправить свой «Запорожец» и не смог. Вечером Иван Данилович ездил верхом на лошади к Клепикову на пасеку за медом. Надо бы как-то узнать, в какое время он оттуда вернулся?

— Этот ребус проще простого! — Сергей снял телефонную трубку, резко накрутил цифры и, кое-как дождавшись ответа, нетерпеливо выпалил: — Шура, седлай кобылу и — галопом ко мне!

Вскоре в кабинет вошел синеглазый с рыжеватыми усиками крепыш, судя по солдатским брюкам и рубашке, недавно вернувшийся с армейской службы. Остановившись у порога, громко поздоровался:

— Здравия желаю!

— Здорово, Шура, — ответил Сергей и представил парня: — Наш главный и единственный конюх. Внук Тимофея Григорьевича Слабухи, зовут Александром.