Михаил Черненок - Точки пересечения

— Группа совпадает, резус-фактор не тот. Здесь — положительный, а у Вожегова — отрицательный.

— У Зоркальцева какая кровь? — спросил Антон.

— Нет по Зоркальцеву данных. Геннадий Митрофанович не обременял больницы и поликлиники своим посещением — здоровье у него отменное.

— Неужели все-таки Вожегов?

— Кто его знает…

Шахматов, нахмурясь, принялся рассматривать фоторепродукции с папиллярными узорами. Внезапно лицо его оживилось. Он показал Бирюкову фотоснимок с дуговым узором:

— Вот, кажется, находка! Помнишь, я говорил о нападении на таксиста? Так на том такси чуть не вся левая ладонь с дуговыми пальчиками отпечаталась.

— Не Вожегова?..

— Нет, не его. Запросили главный информцентр МВД. Завтра-послезавтра должен поступить ответ. Вдруг повезет…

— На этот счет шоферская присказка есть: кто-то возит, а кому-то везет, — Антон невесело улыбнулся. — Нам, Виктор Федорович, большей частью возить приходится.

— Что поделаешь, работа наша такая, — спокойно сказал Шахматов и сразу спросил: — Какую версию наметил?

— На версии Слава Голубев горазд — с ходу сочиняет. У меня с этим делом труднее. В электричке, пока ехал сюда, вроде бы «вышел» на Вожегова. Теперь, чувствую, кто-то другой с наганом развлекается. Кстати, о смерти охранника Колчина какие-нибудь подробности есть?

— По заключению медиков, Колчин умер от острой сердечной недостаточности. И родственники подтверждают, что сердце у него последнее время барахлило. На нитроглицерине мужик держался. В пути, видимо, таблетки кончились — в кармане гимнастерки обнаружена пустая упаковка…

— Ну, а по нагану какая версия?

— Никакой. Есть только предположение: с Колчиным ехал кто-то курящий. Несколько окурков на платформе обнаружено, а сам Колчин никогда не курил.

— Опять я возвращаюсь к Вожегову. Нового о нем ничего нет?

— Пока ничего.

Бирюков достал из кармана письмо Терехиной и передал его Шахматову:

— Прочитай, Виктор Федорович, что моя соклассница пишет.

Шахматов неторопливо прочитал, задумался. Затем вложил письмо в конверт и, возвращая Бирюкову, сказал:

— Информация, в общем, объективная. Ты помнишь Фарфорова? Жена его, Ира Крыловецкая, у вас, в райцентре, утонула.

— Крыловецкую в живых я ни разу не видел, а с Фарфоровым, когда разбирались, дважды встречался.

— Лелю Кудряшкину не забыл?

Бирюков напряг память:

— Тоже старая знакомая. Подруга Крыловецкой, свидетельницей тогда по делу проходила. Пышногрудая высокая девица с размалеванным лицом…

— Правильно. Так вот. Фарфоров утверждает, что недавно Кудряшкина показывала ему серебряный перстень с бирюзой, принадлежавший якобы Зоркальцеву.

— Какая связь между Фарфоровым и Зоркальцевым?

— Относительная. Фарфоров работает вместе с женой Геннадия Митрофановича. Несколько раз выезжали компанией на природу. Инициатором этих выездов была Крыловецкая. Вероятно, Зоркальцев флиртовал с Ириной. Хотя твоя соклассница и знает его как человека, женщинами не увлекающегося, но факты говорят обратное: Геннадий Митрофанович любил показывать молоденьким бездельницам свою «роскошную дачу с великолепным камином», которая так блистательно сгорела.

— Причину пожара установили?

— Умышленный поджог. Однако виновник пока не известен.

— Фарфоров действительно угрожал поджогом?

— Сам Вадим Алексеевич категорически это отрицает, но слушок такой распространился среди знакомых Зоркальцева. По-моему, исходит он от Кудряшкиной. Я не случайно пригласил тебя в Новосибирск. Повстречайся со своими старыми знакомыми, побеседуй обстоятельно. Адрес у Фарфорова прежний. Кудряшкина тоже живет все там же, только в пустой квартире, поскольку ее неофициального мужа — книжного спекулянта — суд приговорил к пяти годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Антон усмехнулся.

— Не везет Леле в жизни. Каким образом она познакомилась с Зоркальцевым?

— Через Крыловецкую. Тоже грелась у камина на роскошной даче.

— Моя бывшая соклассница какое отношение к этой теплой компании имеет?

— Придется самому выяснить. В имеющейся у нас информации Галина Терехина не упоминается. А вот о Зоркальцеве многое можешь узнать у следователя областной прокуратуры Натальи Михайловны Маковкиной. Знаешь такую?

— Конечно! Когда я работал здесь старшим оперуполномоченным угрозыска, Наташа после института вела первое в своей жизни следствие. В раскрытии того преступления мне довелось сыграть сольную скрипку. Любопытно, как она теперь выглядит, сильно изменилась?

— Все такая же, молодая и красивая, — с улыбкой сказал Шахматов. — Советую повидаться с ней в первую очередь.

— Спасибо, непременно повидаюсь, — тоже улыбнулся Антон.

В светлом просторном здании областной прокуратуры было малолюдно и тихо. Бирюков окинул взглядом насупленно-сосредоточенных посетителей, которые пришли сюда явно не с радостью, я, посматривая на дверные таблички, зашагал вдоль длинного коридора. Возле двери с табличкой «Следователь Н. М. Маковкина» он остановился, поднял было руку, чтобы постучать, но дверь внезапно распахнулась. Из кабинета, обдав Антона терпким запахом духов, сердито вышла полная раскрасневшаяся женщина с длинным, словно у утки, носом. Даже не взглянув на отступившего в сторону Бирюкова, она шумно высморкалась в скомканный носовой платок, рывком поправила на плече ремень хозяйственной сумки и по-солдатски широким шагом гулко застучала вдоль коридора каблуками массивных туфель.

Антон вошел в стандартно обставленный следовательский кабинет. За небольшим канцелярским столом, возле металлического сейфа, вполоборота к окну задумчиво сидела Маковкина, в темно-синем форменном костюме похожая вовсе не на следователя, а скорее на миловидную белокурую стюардессу. Повернувшись к неожиданно вошедшему Бирюкову, она не то удивилась, не то обрадовалась:

— Антон Игнатьевич?.. Наконец-то!..

— Почему, Наталья Михайловна, «наконец-то»? Я летел от Шахматова к вам, как стрела, пущенная из лука, — шутливо сказал Бирюков и поздоровался.

— Здравствуйте, — ответила Маковкина. Она поднялась. Глядя на высокого Бирюкова снизу вверх, подала ему руку, улыбчиво прищурила слегка подведенные глаза и уже с нескрываемой радостью заговорила: — Садитесь, пожалуйста. Давно вас жду, Жаль, что не пришли чуть раньше, — послушали бы неприятный разговор с весьма неприятной дамой.

— С той, которая чудом не растоптала меня перед дверью? — усаживаясь на стул, спросил Бирюков. — Очень невоспитанная тетя. Кто такая?

— Людмила Егоровна Харочкина. Не тетя, а родная мама потерпевшей. — Маковкина, стараясь не помять юбку, осторожно села. — Шахматов мне звонил. Сказал, что вы будете участвовать в розыске Зоркальцева.