Андрей Гуляшки - Авакум Захов против 07

- Неужто они обошлись с вами дурно? - спросил он.

Наташа покачала головой. На глазах у нее почему-то выступили слезы. Не сказав больше ни слова, он потрепал ее по плечу и жестом пригласил сесть.

Завтракали молча. Рене ухаживал за Наташей, в ответ она лишь холодно кивала головой. Когда все было подано, Рене тихо заговорил по-русски:

- Теперь нам следует окончательно выяснить наши

отношения, дорогие мои гости, так как я вижу, что вы

все еще смотрите на меня косо. И должен вам сказать- напрасно! Я тут простой исполнитель, не больше. Я - советский гражданин, уже много лет на загранработе. Мне приказано увезти профессора Трофимова куда-нибудь на юг, как можно дальше. Испытания должны были проводиться на Севере, в районе

Арктики. Не так ли, профессор? В сущности, вы будете продолжать работу над своим открытием, но в глубокой тайне и в таком месте, где НАТО не сможет вас обнаружить.

- А что же это за место, позвольте вас спросить?

обратился к нему профессор Трофимов. Голос его звучал холодно и глухо.

07 пожал плечами.

- Если бы я знал! - сказал он.- Я бы с радостью

удовлетворил ваше любопытство. Но, по-видимому, когда мы отъедем далеко, очень далеко на юг, нам уточнят место.

- Как это понимать "далеко на юг"? - спросил

Трофимов.

- Южнее сороковой параллели,- ответил 07.

- Он, видимо, думает, что я буду ставить свои опыты с помощью этих серебряных чайничков, ложечек и блюдец? - обращаясь к Наташе, заметил профессор Трофимов.

Она грустно усмехнулась.

07 нахмурил брови и глубоко затянулся табачным дымом.

- Едва ли Советское правительство полагает, что

вы будете производить ваши опыты с помощью приборов корабельной кухни.- Он помолчал.- Все необходимое для ваших опытов будет вам доставлено.

Трофимов отодвинул от себя чашку с чаем. Он отпил лишь несколько глотков.

- Я прошу вас запомнить,- сказал 07.- Я выступаю в роли представителя компании, которой принадлежит это судно, и зовут меня Гастон Декс.

- А ваше настоящее имя? - спросил профессор.

- Вадим Сергеев,- ответил 07.

- Вадим Сергеев или как угодно, мне все равно!

сказал профессор.- Я вам не верю. И не стройте иллюзий, что когда-нибудь я вам поверю. Вы нас похитили

пиратским образом. Советское правительство никогда

бы не допустило подобных методов в обращении с честным человеком, с женщиной! Пусть бы даже это были

не советские подданные и ничем не примечательные

люди!

- Профессор,-возмутился 07,- в данном случае

речь идет о судьбе вашего открытия!

- Если бы действительно возникла необходимость

защитить мое открытие и подобрать более подходящее

место для предстоящих испытаний, Советское правительство подобающим образом уведомило бы меня, по

говорило бы со мной! - гневно возразил Трофимов, и

его худое лицо с резко проступающими скулами побледнело от волнения.

07 пожал плечами.

- Весьма сожалею,- сказал он,- весьма сожалею,

но мне не позволено высказывать по этому поводу своих

суждений.

- Вы меня высадите в первом попавшемся порту,

где есть советский консул,- заявил Трофимов.

- Мне приказано не выпускать вас на берег ни в

одном порту,- холодно ответил 07.

- Какой ужас! - прошептала Наташа.

- Ничего ужасного в этом нет,- сказал 07.- Вы

сами себе внушаете всякие страхи! Впрочем,- обратился он к профессору,- я снесусь по радио с Москвой и

сообщу вашу просьбу, скажу, что вы желаете встретиться лично с официальным советским представителем.

Он встал, подчеркнуто любезно поклонился и пошел к выходу.

- Погодите, Сергеев,- окликнул его профессор,

кажется, вы так себя назвали?

07 кивнул утвердительно.

- Так вот, Вадим Сергеев, для связи с Москвой я

не нуждаюсь в посредниках. Я все равно не поверю ни

одному посреднику. Что бы вы мне ни говорили, вам

меня не убедить. Так что не стоит зря стараться!

- Весьма сожалею,- вздохнул 07.

Профессор встал.

- Я желаю сам говорить с Москвой,- сказал он.

И не с вашими людьми, а со своими. Понятно? У меня

есть прямая связь с моим научным центром.

07 немного подумал.

- Вы желаете вступить с вашим центром в непосредственную связь, я так вас понял?

- А как же иначе?

- У вас есть точно установленный для радиосвязи

час, есть шифр и ключ для расшифровки?

Трофимов взглянул на Наташу.

- Каждую среду в тринадцать часов по москов

скому времени,-сказала Наташа и встала.-Это моя обязанность, гражданин Сергеев.

- О, я преисполнен глубочайшего уважения к На

талье Николаевой,- с улыбкой воскликнул 07.

Затем он сказал, что сегодня как раз среда и что

он с большим удовольствием проводит Наташу на судовую радиостанцию, с тем чтобы она могла самолично

связаться с Москвой. Это надо будет сделать в двенадцать часов, потому что, когда здесь полдень, в Москве

час дня. Пускай она готовит свою шифрограмму, чтобы

не терять времени на радиостанции. А он позаботится

о том, чтобы там никого не было, пока Наташа будет

вести передачу. |

В двенадцать часов по местному времени Наташа передала в эфир:

"Мы с профессором находимся на неизвестном корабле, в Средиземном море, нас увозят в неизвестном направлении. Следует ли верить Вадиму Сергееву, который утверждает, что все делается с вашего ведома и по указанию Советского правительства?"

Полчаса спустя из Москвы пришел шифрованный ответ:

"Трофимову и Николаевой. Относитесь к Сергееву с полным доверием. Он действует по нашим указаниям. Счастливого плавания".

Через несколько минут в радиорубку вошел 07.

- Ну как, дорогая Наташа, что тебе ответила родная Москва? Ты убедилась, что я похититель и разбойник?

Наташа спрятала расшифрованный ответ в сумочку.

- Вадим Сергеев,- сказала она.- Если вы не похититель и не разбойник, то это еще не дает вам права

обращаться ко мне на "ты" и называть меня "дорогой"!

07 предупредил Наташу, что некоторое время, возможно даже несколько дней, ей и профессору придется постоянно находиться в своих каютах, не выходить на палубу и даже не просить об этом. Этого требуют интересы дела.

Наташа обняла Константина Трофимова и почти сквозь слезы сказала:

- Профессор! Вы ужасно обидели Вадима Сергеева!

То, что он говорил нам сегодня утром,- правда, истин

ная правда! Все эти странные вещи действительно делаются по приказу из Москвы! Я собственными ушами слышала ее голос, сама лично расшифровывала радиограмму! Тут нет никакого обмана, дорогой профессор, это правда!

И она расплакалась, теперь уже от радости.

Но профессор почему-то не обрадовался этой правде. Услышав ее, он, казалось, стал еще бледнее, глаза его помрачнели, он весь сник.

Константин Трофимов замкнулся в себе, он почти не разговаривал, ел так мало, что едва держался на ногах.