Сергей Высоцкий - Антиквары

— Ладно, — согласился майор. — Поговорим. По дороге в операционную. — Гога хотел возразить, но Бугаев сказал твердо: — Миша, прения закончены. — Он обернулся к врачу: — Вызывайте санитаров! Как это у вас делается? Давайте, давайте!

Врач исчез. Семен вынул магнитофон, включил. Протянул Терехову крошечный микрофон. Гога попытался взять его в руку, но пальцы бессильно разжались, и микрофон упал.

— Ничего, Миша! — прошептал Бугаев, подбирая микрофон. — Ничего! — Он взял микрофон, положил руку на одеяло. Даже через одеяло чувствовалось, какое горячее тело у Гоги.

— Его, падаль, трудно будет взять, — сказал Терехов. — У него еще и пушка есть.

— У кого, Миша?

— Лазуткин. Шоферит у одного босса... — Терехов помолчал немного, потом собрался с силами. — Это он меня... Исподтишка...

Раскрылась дверь, двое санитаров вкатили в палату носилки. Осторожно переложили на них Терехова. Бугаев пошел рядом, повесив магнитофон на плечо, а микрофон придерживал на груди у Михаила. Гога то и дело дотрагивался до него рукой, словно хотел убедиться, что микрофон никуда не исчез.

— Ну вот, — сказал он недовольно. — Теперь не успеем.

— Успеем, — успокоил Бугаев. — Ты сейчас о главном. Подробности потом.

— Работенку левую я нашел... Камины в старых домах снимать... Рухлядь всякую. Жильцы уедут и бросят. Сундук бабкин, стол, ручки бронзовые, рамы от картин... А любители скупают, реставрируют...

— Кто?

— Многие. У меня — дядя Женя. Пузанчик один. Знакомый Лазуткина. Да вы плохо не думайте — вещи-то брошенные, ничейные.

Санитары, катившие каталку по слабо освещенному коридору, внимательно прислушивались к разговору.

— Невелик приварок, — продолжал Терехов. — Вот только камины! А их мало. Да и знать надо — где. Дядя Женя знает. Даст адрес, даже фото. Платит прилично...

Санитары остановили каталку перед лифтом. Лифт был вместительный, и Бугаев по- прежнему смог остаться рядом с Тереховым.

— Он мужик безобидный. Свой приварок имеет, конечно, да и я не внакладе. Эта падаль... — Гога задохнулся от злости, и Бугаеву показалось, что он больше не сможет продолжать, но Миша справился. — Злой, сволочь! Псих! Он со своей «пушкой» наделает дел. Антон Лазуткин. Запомнили, Семен Иванович?

— Запомнил.

— Пузан этот нас и свел. Все смеялся — фирма подержанных вещей «Антон, Мишель и К°»!

Они снова двигались по коридору, но теперь более светлому. Семен поднял голову, у раскрытых дверей стоял в ожидании дежурный врач.

— За что же он тебя? — спросил майор, понимая, что разговор подходит к концу.

— Дядя Женя сказал, что знает один царский камин. На пару косых. Я решил посмотреть.

Носилки остановились у открытых дверей операционной.

— Дальше нельзя, — сказал Бугаеву врач.

— Стоять! — прошипел Гога, и в его слабом голосе сохранилось еще столько властной силы, что санитары подчинились. А может быть, им было интересно узнать, о чем еще расскажет распластанный на каталке пациент.

— А на камин уже Лазуткин глаз положил. Мы с ним там и встретились. Он как с цепи сорвался. Чуть не пристрелил меня на месте.

— И что же?

— В доме кто-то был. Пришлось смываться. А больше я туда не ходил. Пусть подавится этим камином! Я так и дяде Жене сказал.

— А из-за чего ты с Плотским ссорился? — спросил майор. — На поляне?

— Все, все! — строго сказал дежурный врач, санитары вкатили носилки в операционную. В последний момент перед тем, как дверь закрылась. Бугаев увидел на лице у Гоги недоуменную гримасу.

— Теперь остается только ждать, — сказал дежурный врач и протянул Семену раскрытую пачку сигарет. — Покурим на лестнице?

— Спасибо, не курю, — отказался майор. — Мне бы позвонить по телефону.

Терехов скончался под утро во время операции.

Когда полковник пришел в управление, по своему обыкновению за полчаса до начала работы, майор Бугаев уже дожидался его с данными дактилоскопической экспертизы.

— Игорь Васильевич! Все совпало, — начал Семен, вслед за Корниловым входя в кабинет.

— Трудно не догадаться об этом, — спокойно сказал полковник, бросая взгляд на ежедневную сводку происшествий, лежавшую на столе. — Ты же весь светишься, Сеня, несмотря на бессонную ночь...

— Пару часиков я прихватил, — отозвался майор. — На вашем диванчике.

Полковник бросил подозрительный взгляд на большой кожаный диван, стоявший в кабинете, но, не заметив никаких следов «пребывания» на нем Бугаева, промолчал. Сказал, усаживаясь в кресло:

— Значит, Антон Лазуткин?

— Все сходится. И показания Миши Терехова! И «пальчики» мы проверили! Я уже говорил с прокуратурой. Есть разрешение на арест...

— Чего же ты сидишь в управлении? — удивился полковник.

— Мы хотели брать его в гараже. Вряд ли он носит пистолет с собой на работу...

— После того, как стрелял в Белянчикова? — недоверчиво сказал Корнилов. — Вряд ли не носит! Я удивляюсь, как он до сих пор не сбежал из города...

— И я тоже, — спокойно сказал Семен. — Удивлялся. Но вчера вечером он позвонил диспетчеру в гараж и попросил отгул на неделю. Сказал, что директор не возражает.

— Вечером? — машинально переспросил Корнилов и подумал о том, что вчера вечером он расспрашивал о Лазуткине Плотского. Неужели Павел Лаврентьевич проговорился? «Нет, ведь я предупредил его, — отмел Корнилов свои подозрения. Не мальчик же он на самом деле! Сказал жене, а та шоферу?»

— Вечером, — подтвердил майор. — С шести утра мы установили за его квартирой наблюдение...

— Молодцы.

— ...Лазуткин не вышел, а семья у него на даче. В Поддубье, под Гатчиной. Я позвонил в гараж...

— А его «Москвич»?

— Стоит у дома.

— Надо перекрыть все вокзалы, аэропорт, — сказал Корнилов. И добавил: — Если не поздно.

— Сделано. Фото размножили. Я тут спозаранку всех на ноги поднял.

— Своему начальнику позвонить времени не хватило? Корнилов сказал эту фразу ворчливо, а сам с удовлетворением подумал о том, что Бугаев сделал все так, как сделал бы он сам.

— Я подумал, товарищ полковник, что вам сегодня ночью спать не придется.

— Может быть, он поехал к своему семейству на дачу? высказал предположение Корнилов, никак не среагировав на фразу майора.

— Попрощаться перед дальней дорогой? Ну, уж нет! По-моему, сентиментальность не в его характере. Если Лазуткин почуял, что запахло паленым...

— «Москвич» под наблюдением?

— И квартира. И заводской гараж.

— Фотография Лазуткина есть?

Бугаев достал из папки и положил перед полковником два фото — молодого, угрюмого парня, напряженно смотревшего в объектив, и сделанное Котиковым в квартире с камином. Узнать Лазуткина по затылку было невозможно, но Корнилов все-таки внимательно, сантиметр за сантиметром, стал сравнивать изображения. Его внимание привлекло левое ухо Лазуткина — это была единственная часть, повторявшаяся на обеих фотографиях.