Керен Певзнер - Налог на недвижимость

– А может, он забыл его дома.

– Нет, дома прибора не оказалось.

– Ну, батарейка села. Вы продолжайте, Валерия, я вас внимательно слушаю.

Мне было не очень приятно продолжать – начиналась щекотливая тема, – но словно с размаха бросившись в ледяную воду, я проговорила:

– Несколько месяцев назад Денис познакомился с русской девушкой, Татьяной, – я старалась говорить нейтральным тоном. – Он увлекся ею, и наши отношения стали затухать, пока совсем не прекратились.

Борнштейн неловко кашлянул.

– Где он познакомился с ней? – вежливо спросил он.

– Она приехала в Израиль в составе российской делегации, ее фирма заключила крупный контракт на поставку программного обеспечения для банков с фирмой, в которой работает Денис. Татьяна понравилась моему другу, они стали встречаться. Ко мне Денис стал приходить все реже и реже, пока не прекратил совсем. А четыре дня тому назад он исчез. Домой не звонит, мать волнуется, он оставил только записку.

– Записка у вас?

– Да, – я порылась в сумочке и достала записку – вот она, только она написана по-русски.

– Что тут написано? – спросил Михаэль.

Я перевела текст. Он немного подумал, потом сказал:

– Оставьте ее мне.

Протянув ему записку, я спросила:

– Как вы думаете, Дениса можно найти?

Михаэль усмехнулся с легкой снисходительностью:

– Валерия, мы не в Сибири живем, где можно идти сутками и не найти живой души. У нас страна маленькая, у каждого добропорядочного гражданина имеется номер удостоверения личности. Проверим через пограничников – не вылетел ли ваш приятель за границу, а если он в стране, то все намного упрощается…

Меня приятно удивило знание израильским полицейским российских реалий.

– Надо позвонить его матери, спросить номер, – предложила я.

– Не надо, – остановил меня Михаэль. – Как его точно зовут? – и он застучал по клавишам компьютера, стоявшего перед ним на столе.

– Денис Геллер. Мать – Элеонора, отец – Сергей. Родился в мае 1971 года.

Михаэль продолжал увлеченно щелкать мышкой, перепрыгивая с одной программы на другую.

– Так, – сказал он, оторвавшись от компьютера, – за границу, по крайней мере, легально, Геллер не вылетал. В несчастных случаях за последние четыре дня не опознан, в дорожно-транспортных происшествиях его нет тоже, кредитной карточкой последний раз он пользовался пять дней назад и по сотовому телефону говорил три минуты утром восемнадцатого, то есть третьего дня. Сейчас посмотрю, чей это телефон…

Он нажал на кнопку и принтер в углу застрекотал, выдавая белый язык распечатанной информации.

– И это вы все узнали только по номеру удостоверения личности? – я ахнула. Если у нашей полиции такие мощные компьютеры, то почему преступность до сих пор существует? Я бы потенциальных нарушителей водила бы на экскурсии в полицию и показывала, что можно о них узнать. Может быть они призадумались, прежде чем совершать разные пакости!

– Номер телефона, тель-авивский, – пробормотал Михаэль, вглядываясь в компьютер, – принадлежит гостинице «Дан-Панорама».

Выражение его лица изменилось, он попеременно смотрел то на экран компьютера, то на распечатку. Потом схватился за телефон, стоявший рядом с компьютером.

– Принесите мне данные за восемнадцатое, – коротко бросил он в трубку.

Через несколько секунд на порог появился молоденький полицейский еще с одной распечаткой в руках. Михаэль схватил ее и принялся просматривать ее сверху до низу. Наконец он нашел то, что его интересовало и углубился в чтение. Я сидела не шевелясь. Прошло несколько томительных минут.

Прочитав интересующие его сведения, Михаэль поднял на меня глаза и спросил:

– Как, вы говорили, фамилия девушки, которой увлекся ваш друг?

– Я еще не говорила вам ее, – возразила я, – ее фамилия – Бармина, Татьяна Бармина.

– Понятно, – протянул он, видимо раздумывая продолжать разговор или нет. – Понятно… Мне нужно знать о нем и о Татьяне как можно больше.

– Да объясните мне, что все это значит? – вдруг меня поразила страшная мысль. – Постойте… Он не… он жив? Вы нашли его?

– Его, к сожалению, нет, – холодно ответил Михаэль. – А вот Татьяну нашли. Вчера, в номере гостиницы «Дан Панорама», в Тель-Авиве. Она убита. Задушена.

– Этого не может быть… – прошептала я изумленно и оглянулась на дверь – не слышит ли кто?

– Поэтому я и расспрашивал вас так подробно, Валерия, – сказал Борнштейн и успокаивающе накрыл своей ладонью мою.

У меня просто не было сил. Я откинулась в кресле и не могла ни о чем думать. В голове крутилась какая-то каша из обрывков слов.

– Вы думаете – это Денис? Это он? – я не могла выговорить слово «убил». – Я не верю, что он мог такое сделать, – твердо сказала я. – Я знаю его, он не такой человек.

– Невозможно сказать со стопроцентной точностью. Ваш друг не привлекался к ответственности, поэтому его отпечатков пальцев в полиции нет. Наши работники сняли отпечатки в номере, где была задушена Бармина. И если они совпадут…

– То это будет лишь означать, что Денис был там, – я не дала ему договорить.

Борнштейн поморщился:

– Мы должны найти его, Валерия, – сказал он с нажимом. – Убита гражданка другого государства, человек, который был вместе с ней в последние дни, исчез. Что прикажете делать? Не искать его только на основании вашего заявления, что он не такой, что он хороший и любит маму. Мы все любим маму, но дело каждого, не совершавшего преступления, но знающего что-либо об этом – придти и рассказать полиции все, что он знает, а не позорно бежать.

Я молчала, совершенно оглушенная от свалившегося на меня известия и мне нечего было возразить на совершенно справедливые слова следователя по особо важным делам.

Я поднялась из кресла.

– Спасибо, Михаэль, что согласились принять меня. Я пойду. Мне нужно многое обдумать.

– Держите меня в курсе, Валерия, – он проводил меня до дверей.

Выйдя от него я сразу же позвонила Элеоноре, но ее не было дома. Решив перезвонить ей при первой же возможности, я вернулась домой и взяв Дарью на пляж, долго ходила вдоль кромки воды, пытаясь понять ситуацию. Но так ничего и не поняла.

Маркиза Помпадур говаривала: «Я должна переспать это решение.» Когда мы с Дашкой наконец-то вернулись домой, было около одиннадцати часов. Я хотела немедленно звонить Элеоноре, но остановила себя – ничем это Денису не поможет, а она не будет спать всю ночь.

А пока не спала только я. Ворочаясь в постели, я обдумывала разные способы решения проблемы, свалившуюся на Дениса, на его мать и косвенно на меня.

Прежде всего нужно понять, куда он мог деться с места преступления. Если, конечно, его не забрали сами преступники. Только бы он остался жив! А если Денис сбежал, увидев труп, что, конечно, не делает ему чести, но сейчас не время судить, то где он может спрятаться? Израиль – это не бескрайние просторы матушки России. Значит – друзья. С кем я знакома из его друзей? Практически ни с кем. Когда я была с Денисом, то считала всех его знакомых досадной помехой. Нам никогда не было скучно вдвоем, всегда находились темы для разговоров, а если уставали говорить, то… Все было замечательно, только вот кому сейчас звонить и где его искать?