Керен Певзнер - Ее последний круиз

— Девушки, девушки, успокойтесь… Все под контролем, не волнуйтесь… — я говорила невпопад, только бы утихомирить их и усадить на места.

— Я прошу вас помочь нам, — обратился Соломон к перепуганным девицам. Пожалуйста, припомните, что необычного было вчера вечером и ночью. Слышали ли вы какие-нибудь подозрительные шумы, видели кого-то? Может быть, Линда что-то рассказывала?

Мне было неуютно. С одной стороны надо было сообщить, что Линда ночью ко мне приходила. С другой стороны — иди знай, может убийца — одна из них. И выкладывать всю подноготную не хотелось абсолютно. А вдруг убийца — Соломон? Вот как ноздри раздувает, показывает, что он ни при чем. Или это у меня мания преследования разыгралась, помноженная на инстинкт самосохранения?

Я решила подождать со своими откровениями до берега, хотя это было не просто. Трудно говорить о том, чего не знаешь, но еще труднее о том, что знаешь, промолчать …

Расследование топталось на месте. Катя рассказала, что ушла на вечеринку с симпатичным матросом и в свою каюту вернулась около пяти утра. По дороге в коридоре она наткнулась на оставленный кем-то пылесос, шлепнулась, парень ее поднял, они посмеялись и пошли дальше.

— Какой пылесос? — встрепенулся начальник охраны.

— Обыкновенный, на колесиках, со шлангом. Да я не помню, — Кэт подняла брови. — Темно было, да и выпили мы немного.

Соломон тут же отдал приказ двум своим парням разыскать того матроса, чтобы подтвердить слова Кэт.

— Странно… — вслух подумала я, — какая уборка в пять часов утра? Спят же все. Может, его с вечера забыли убрать?

— Нет, — твердо ответила Кэт. — Когда я в полночь выходила из каюты, его там не было. Хотя от корабельной качки он мог выкатиться из какой-нибудь подсобки.

— Надо опросить горничных, убирающих на этом этаже, — Соломон движением головы послал еще одного парня выполнять поручение.

— Мне кажется, — тихо сказала Рики, — что у меня вещи не на месте лежали.

— Как это, не на месте? — спросила я.

— Когда горничная убирает, то просто застилает кровать, и если что-то на полу валяется, то кладет на стул. А у меня в сумке рылись.

— А меня вот что интересует, — вдруг разжала губы Шарон. — Будет ли продолжение конкурса, и кого выберут «лицом фирмы»?

Все оцепенели.

— Ну, ты даешь, подруга! — выдохнула Кэт.

— Как не стыдно! Шарон, как ты можешь говорить о таких вещах, когда Мири и Линда погибли?

Но Шарон сделала жест рукой, будто отмахнулась от ее слов.

— Это задача полиции найти убийцу. А моя задача, вернуть затраченные усилия на эту поездку. И не забывайте, что по результатам первого тура я лидирую. Слишком много всего вложено в этот проект, чтобы останавливаться даже из-за такой скорбной причины.

Ширли вскочила с места:

— Ты дрянь! И убийца! Это ты убила девочек, потому что боялась, что они тебя обойдут! — с этими словами она набросилась на Шарон и вцепилась ей в волосы.

Соломон тут же бросился к ней, схватил ее за плечи и оттянул от соперницы. Ширли уткнулась ему в грудь и зарыдала:

— Нас всех убьют! Всех! Спасите…

— Прекрати истерику, глупая! — сказала Шарон, приглаживая свои разлохмаченные пряди. — Нужна ты кому, чтобы убивать тебя!

— А кому нужны были Мири и Линда? — спросила я Шарон. Моя интуиция подсказывала мне, что эта девушка что-то знает, но говорить не собирается.

— Пусть полиция разбирается, — ответила она отрывисто. А у вас нет никакого права задавать мне вопросы!

Больше на протяжении всей встречи она не сказала ни слова. И я еще раз похвалила себя за молчание, так как оказалось, что не одна я придерживаюсь такого мнения. Действительно, во всем нужно доверять специалистам. Вот им я и расскажу о ночном визите Линды.

Ничего путного больше узнать не удалось. Проводив девушек до кают, я прошла дальше, на палубу. Мне хотелось немного подышать и проветрить голову.

Проходя мимо каюты Шумана, я невольно замедлила шаг. Мой босс орал что есть сил по телефону:

— Что ненастоящие? Как ненастоящие? Вы мне голову не морочьте! Это настоящие деньги!

Наступила пауза, а потом снова раздраженный голос Шумана:

— Спасибо, Адольф, можете идти.

Хмыкнув, я прошла мимо. Шуман был в своей стихии: казалось, он просто не мог говорить ни о чем другом, как о деньгах. Даже во время бритья. Понятно, почему они мрут от инфаркта, как мухи. Хотя где это видано, чтобы мухи от инфаркта помирали?

— Валерия, иди к нам! — услышала я знакомый голос. Скрытые рядами шезлонгов, на бухтах канатов сидели Глинский, Блюм и толстый Генрих, корреспондент газеты. На палубе стояла почти пустая бутылка водки «Голд», рядом на пластмассовой тарелке были разложены оливки, лук и шампиньоны из банки.

— Ага, пир в полном разгаре, — заключила я. — Вам на крахмальных скатертях кусок в горло не лезет, серебряными вилками пусть недорезанные буржуи рябчиков смакуют.

— Эт-точно! — подтвердил Костя Блюм. Вытаскивая откуда-то из-за спины пластмассовый стаканчик. — Присаживайся, деточка, выпьем за упокой души. Такие девки пропали! Обидно!..

Мне налили «Голды» на донышко и я присела на свободную бухту.

— Так вот, — продолжил Глинский начатую до моего прихода мысль, — я ей и говорю: «Я тебя звездой сделаю! Твои фотографии в „Космополитене“ висеть будут! Ты…»

Он махнул рукой и допил из своего стаканчика. Друзья удрученно молчали.

— А она мне: «У меня, говорит, Миша, цель в жизни есть! И я ее добиваться буду!» Так и сказала.

— И что здесь плохого? — решила я поддержать разговор, хотя не знала, о ком идет речь. — Если человек целеупс… целеустремленный, то это очень хорошо.

У-упс! Пить я не умею совершенно, и чайная ложка «Голды» на меня подействовала сногcшибательно.

— Это хорошо, когда твердая жизненная позиция, — многозначительно добавил Блюм. — Главное, чтобы не по трупам. А то ведь как бывает? Цель оправдывает средства… Достиг цели, средства потратил. И какие!.. А получил… пшик!

— Ты на кого намекаешь, длинношеее?! По каким таким трупам? Шарон убивать их пойдет? Да она в сто раз красивее этих, прости Господи…

В разговор вмешался Генрих:

— Это твое субъективное мнение, кто красивее. Мне вот Катенька нравится. У нее попка пухлая, не то, что эти стиральные доски! По моему мнению — первый приз ей должен был достаться.

— Нет, ты не уходи от ответа, — горячился Блюм. — У твоей Шарон алиби на эти два убийства есть? Есть? Или нет, я спрашиваю?

— Откуда я знаю? — возразил Глинский. — Я ее возле себя по ночам не держу.

«А хотелось бы…» — чуть не вырвалось у меня.

— И потом, почему именно она? Ты мне про свое алиби расскажи. А ты где был, когда девочек убивали? В койке? А кто об этом знает? — Глинский смял в руке пластмассовый стаканчик.