Керен Певзнер - Светильник фараона

— Зачем вы к ней пошли?

— Меня попросил профессор Розенталь. Ципи заказывала для него грузовую машину для перевозки мебели. И он хотел выяснить, почему она обратилась именно в эту фирму.

— И как? Узнали, почему?

— Не успела. Позвонила дочка, и я побежала домой.

— По рассказу консьержки вы находились у Миллер около двух часов. Чем вы там занимались? Чтобы задать вопрос и получить ответ достаточно двух минут.

— Верно. Просто мы заговорились.

— О чем?

— Ципи мне рассказывала историю пропавшего светильника. Оказалось, что это не светильник, а фаллос Осириса.

— Какой фаллос? Какой Осирис?! Что вы мне морочите голову?

Пришлось рассказать ему историю из жизни богов, а также о том, как профессор Розенталь, будучи помощником бурильщика, наткнулся на ценную находку.

— Кстати, если вам интересно, я не убивала Ципи. Перед уходом я посоветовала ей позвонить профессору и самой выяснить, что он от нее хочет. Я видела, как она разговаривала с ним. И если телефонная станция зафиксировала звонок, то это доказательство того, что после моего ухода Ципи была жива. Не хотите проверить?

— Она могла позвонить и при вас, а потом бы осталось время на убийство, — возразил Михаэль. — Поймите, Валерия, пока вас никто не обвиняет, но вы почему-то оказываетесь в гуще событий и всячески препятствуете следствию. Уймитесь и сидите дома!

— Честное слово, Михаэль, я не виновата. Это как-то само получается.

— Ладно, идите, — вздохнул он. — Вот вам пропуск и подпишитесь тут, на подписке о невыезде, что вы предупреждены. Вы можете мне понадобиться в любую минуту.

Оказавшись на улице, я стала раздумывать, что же делать? Извечный интеллигентский вопрос. И решила поехать к Розенталям. Конечно, вестника, приносящего дурные вести, следует, по обычаю, казнить, но мне захотелось порасспросить профессора о светильнике.

Они ничего не знали. Профессор сидел за компьютером, Сара и Мириам возились на кухне.

— Алон, я только что из полиции. Ципи погибла, — сказала я с порога.

Он снял очки:

— Как? Что вы говорите?

— Либо выпала из окна, либо ее оттуда сбросили. Полиция меня уже допрашивала.

Женщины вышли из кухни.

— Боже мой! Надо срочно ехать к Миллерам! — воскликнула Сара.

— Да, верно… Собирайся, Сара.

Профессор прошел в комнату собираться, а я осталась с Мириам.

— Бедная девочка, — сказала она с резким восточным акцентом. — Такая тихая, так любила книжки читать. Совсем еще и не пожила. Говорила я ей, не лезь в проклятое место. Алон — он что? Мужчина. А девушке не пристало.

Меня заинтересовали слова старой женщины.

— О каком проклятом месте вы говорите? — спросила я.

— О Долине Царей. После того, как Ципи вернулась оттуда, она сама не своя стала.

— Расскажите, Мириам, что с ней случилось?

— Да я толком не знаю. Уехала она не просто туристкой, а от университета — это профессор помог. Вернулась подавленная и грустная, а уж загоревшая, как щепка обгорелая — работала там на раскопках. Однажды они заперлись с профессором в кабинете, и спустя некоторое время я услышала, как они спорят. Громко спорят, Ципи даже кричала. А потом она вышла, хлопнула дверью и ушла. Долго не приходила. Потом они помирились, но Ципи с тех пор изменилась. Нервная стала, дерганная. От родителей ушла, сняла квартиру. Мы думали, что у нее друг появился, что она с ним придет в гости — так нет, никого у нее не было. Она день и ночь работала над докторатом. И худела. Я для нее варила кус-кус [5] Кус-кус — восточное блюдо из рассыпчатой манной крупы с овощами. ее любимый, а она не притрагивалась, клевала как птичка. Ее что-то изнутри сжигало, и это что-то она привезла оттуда, из Долины Царей. Я знаю, сама египтянка.

— Как это? — изумилась я.

— Очень просто. Родители привезли меня из Каира совсем девочкой. И легенды о Долине Царей я знаю с детства. Да и не легенды это, а самая настоящая правда. Кто осквернит покой фараонов, тому не поздоровится, и он умрет в мучениях.

— Мириям, скажите, — спросила я осторожно, чтобы не обидеть пожилую женщину, — Ципи убило проклятье фараонов?

— А что же еще? — удивилась она. — Конечно, мумия сама не пришла и не сбросила нашу бедную девочку с балкона. Этот грех совершили люди, находящиеся под властью темных сил.

Мне подумалось, что под это определение можно подвести что угодно, не только мумий и потусторонний мир, но и алчность, ревность и еще кучу определений.

Из комнаты вышли супруги Розенталь, одетые в темные одежды.

— Алон, когда я уходила от Ципи, она писала вам письмо. Может быть, оно дошло. Посмотрите почту.

— Некогда, Валерия. Я прошу вас, зайдите ко мне в Outlook и, если письмо пришло, распечатайте. Я пока на новом месте почту не смотрел. Потом прочитаете по телефону, если в нем что-то важное. А мы к Миллерам. Их надо поддержать.

Они сели в машину и уехали, а я подошла к компьютеру.

Подавив в себе некомфортное чувство, я нажала на значок с изображением конверта в нижнем углу экрана.

Непрочитанных писем было около пятнадцати. Последним пришло письмо от Ципи. Я поколебалась немного и нажала на него курсором мышки.

На экране высветился текст:

«Милый Алон! Я пишу это письмо, потому что мне очень стыдно! Стыдно за то, что я являюсь причиной неприятностей, произошедших в вашем доме.

Все началось с Египта. Там я познакомилась с неким молодым человеком по имени Сэм. Его английский был плох, он говорил с сильным акцентом и сказал, что приехал из Сербии. Однажды он помог мне подняться, когда я оступилась и упала в яму. Мы разговорились, и он проводил меня до гостиницы.

После этого мы стали видеться после работы, в те часы, когда наступали сумерки. Мы разговаривали обо всем, что интересовало нас обоих, и однажды я, забыв о вашем предупреждении, рассказала ему о светильнике Осириса. Сэм очень заинтересовался, расспрашивал меня, а потом пропал.

Через два дня он появился, как ни в чем не бывало, позвал меня на прогулку и сказал, что очень солидные люди хотели бы выкупить у профессора этот светильник. И не могла бы я дать ваши данные и помочь убедить вас продать раритет.

Я отказалась, так как знала, как вам дорога ваша находка и что вы не продадите ее ни за какие миллионы. И тогда он посоветовал мне покинуть Египет, так как здесь мне не дадут спокойно работать. Я не поверила, а через три дня на меня напали какие-то мальчишки, отняли сумку и разорвали кофту. Хорошо, что в сумке не было ничего стоящего — документы я хранила в сейфе гостиницы.

Может быть, это совпадение и никто специально не посылал хулиганов проверить, что у меня в сумочке. Но я испугалась. И как мне не хотелось уезжать из Египта, я все же сказала руководителю раскопок, доктору Чесмеру, что семейные обстоятельства вынуждают меня оставить работу, и спустя несколько дней вернулась в Израиль.