Валерий Гусев - Выстрелы в ночи

- Спасай, Андрей Сергеевич! Погибаю!

- Погоди погибать, - сказал Андрей. - Дай одеться.

Андрей оделся, поставил на плитку чайник - он понимал: человеку надо успокоиться, чтобы все толком рассказать, - и сел напротив Коровушкина.

- Ну рассказывай теперь, Тихон Ильич. Что натворил?

Коровушкин вздохнул тяжко, со стоном, обхватил седую голову руками.

- Ох, и натворил, Андрюша, на старости лет. Всю жизнь при деньгах, при важных документах - и никогда ни пятнышка на моей биографии не было. Нынешний год на пенсию собрался, и вот тебе - опозорил свое честное имя навсегда. Папку я вчера потерял в районе.

- Так. - Андрей привстал. - А что в ней? Деньги?

- И деньги кое-какие были, по доверенности получил: девятьсот сорок два рубля тридцать шесть копеек - и прописью, как говорится, и цифрой. И документы, оформленные на премию колхозникам за посевную, и почетные грамоты победителям соревнования... Два письма гарантийных... Деньги ладно. У меня почти тысяча на книжке есть - покрою; на премию новые бумаги сделать тоже можно, задержим маленько, конечно, но поймут люди, а вот что жалко - грамоты. Весну ведь как хорошо поработали, разве можно это не отметить, не порадовать людей!

- Ладно, давай-ка расскажи все по порядку. И без утайки, погулял ты, по всему видно, здорово. Не из любопытства спрашиваю: чтобы искать успешно, весь твой вчерашний путь, как ни горько и стыдно, заново надо пройти.

Вот что рассказал бухгалтер.

...Отправился он в райцентр человек человеком - черный костюм, белая рубашка с галстуком, шляпу положил на голову как подобает и платочек в кармашек; под мышкой - красная папочка с тесемками.

Уехал на машине, а вернулся нехорошо: поздно ночью, никто не видал на чем (и хорошо, что не видал), а сам он не помнил. Собственную калитку нашел с трудом и открыл ее не в ту сторону - так и повисла на оставшейся петле. Верная Жучка, радостно бросившаяся было ему на грудь, вдруг сморщила морду, чихнула, заскулила и, отбежав к сараю, долго испуганно лаяла на хозяина, который упорно и шумно карабкался на крыльцо.

Уснул он прямо в сенях, до горницы не добравшись, положив голову на старые валенки, круглый год валявшиеся под лавкой, и проснулся с чувством, что ничего более ужасного в его жизни еще не случалось.

Да, так оно, собственно, и было. Жизнь он свою провел правильно, прямым курсом, не допуская резких поворотов, а вот тут такой неладный сбой допустил.

И ведь все шло хорошо: показал отчет, первым получил в банке деньги, потом - грамоты, в общем, все сделал в полдня - быстро и аккуратно - и собрался домой: одну ногу уже в дверцу машины занес, а тут кто-то ему руку на плечо положил.

Оглянулся Коровушкин - стоит пожилой и полный человек с портфелем, на руке дорогой плащ, и улыбается, ждет, когда бухгалтер в ответ рассмеется и на шею ему бросится. Коровушкин так и поступил - ногу обратно выдернул и повис на толстяке:

- Ванюшка, родной! Откуда ты здесь!

Словом, встретились старые друзья, у которых было общее детство, и боевая юность, и годы разлук, у которых есть что вспомнить, у которых жизнь была позади, и потому они особо друг в друге нуждались и рады были нечаянной встрече.

Коровушкин шофера с машиной отпустил - не любил он зазря государственное время мотать (сам-то с делами управился и с чистой совестью мог несколько часов другу посвятить).

Ну куда деваться? Сели тут же в скверике на лавочку, да прохожие стали оглядываться: сидят трезвые старые мужики и то друг друга по плечам хлопают, то хохочут враз, не поймешь над чем, то вдруг замолкнут и слезу пустят, рукавом по щекам заскребут...

Короче, оказались они на вокзале, в ресторане. Справедливости ради надо заметить, что от первой Коровушкин пытался отказаться, но Ванюшка, друг его, с таким изумлением, даже обидой посмотрел на него, что бухгалтер махнул рукой и хлопнул стопку, а за ней и другую, хотя к вину был крайне непривычен. За разговорами, ахами да охами время пролетело быстро. Тут вспомнил Иван, что нынче видел в гостинице Настю Копейкину, старую любовь Коровушкина, с которой пути его еще в молодости почему-то разошлись и более не пересекались. Как было не навестить?

В гостинице Коровушкин, глядя на свою первую любовь, снова засмущался, потерялся и, чтобы взбодриться и развязать язык, снова хлопнул - уже коньячку. Ему и без того было довольно, да Настя всполошилась, что во втором этаже Кузьма с Никитой живут (все они на одно совещание прибыли). Поднялись на второй этаж. А уж как спускались, и вплоть до сего утра Коровушкин уже ничего не помнил. И где красную папку оставил или потерял - тем более...

- Ну поехали, - сказал участковый.

Заскочили они к председателю и рванули в райцентр. По всем точкам прошли, по всем пунктам проверку сделали, всех старых друзей Коровушкина навестили, но без результата. Про красную папку так никто и не вспомнил. Андрей справился на всякий случай в райотделе и сказал Коровушкину:

- Поехали домой. Не здесь мы ищем.

Коровушкин, на глазах уменьшавшийся в размерах по мере того, как таяли его надежды, удивленно посмотрел на милиционера и решил, что тот его просто утешает. А участковый так рассуждал: бухгалтер - человек крайне добросовестный и строгий, и в каком бы виде он ни оказался, папку с колхозными деньгами и документами из рук не выпустил бы, да и не вспомнил ее никто - ни Иван, ни Настасья, ни Кузьма с Никитой. И официант, который их обслуживал, тоже про папку ничего не сказал. Хотя, конечно, причина тут и другая могла быть. Но вряд ли - парень был хороший, молодой, не испорченный еще.

Соображений своих Андрей высказывать не стал, чтобы человека зря не обнадеживать. Пусть уж на всякий случай свыкнется со своей бедой. А уж если найдет он папку - что ж, от радости хуже не станет.

Подъехали прямо к правлению, и благо председателева машина, на которой вчера бухгалтер в район ездил, на месте была и из-под нее Пашкины ноги торчали. Андрей прямо к ней подошел, заднюю дверцу открыл, осмотрел и о чем-то Пашку, голову высунувшего, тихо спросил. Потом они снова на мотоцикл сели.

- Куда теперь? - тихо и безразлично поинтересовался Коровушкин. - За вещичками?

- Домой. Папку возьмешь - и в правление, к председателю. Он, хоть и моложе тебя вдвое, а я думаю, не постесняется ногами потопать и кулаком по столу постучать для профилактики.

- Калитку поправь, - сказал Андрей, проходя во двор.

Коровушкин махнул рукой, какая уж тут калитка... и остолбенел: Андрей подошел к окну и взял с подоконника красную папку.

- Посмотри для порядка, Тихон Ильич, все ли у тебя тут на месте?

Бухгалтер взял папку, прижал ее к груди и сел прямо в куст крыжовника.

- Ты ее в машине оставил, - пояснил Андрей. - Зря мы только в район гоняли.