Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

Рентгеновский снимок показал перелом локте­вой кости, на дюйм выше запястья. К счастью, сме­щение оказалось небольшим, и врач без труда поста­вил обломки в надлежащее положение относительно друг друга. Несмотря на анестезирующий эффект за­киси азота, процедура мне не понравилась. Закись азота, конечно, называют веселящим газом, но мне было не до веселья. Гипс мне наложили с тем, чтобы зафиксировать сустав, и врач сказал, что его нельзя снимать как минимум шесть недель. Я вспомнил ис­тории, которые рассказывал мой отец о тех време­нах, когда он еще был жокеем. Он всегда заяв­лял, что у него все заживает быстро, и начинал сре­зать гипс ножницами через неделю после перелома кости. Но жокеи стипль-чеза сумасшедшие, это все знают.

Как и порекомендовал врач, моя правая рука всю ночь лежала на подушке, чтобы уменьшить отек под гипсом. Не очень удобно для любовных игр, за­то ничего не болело.

Суббота пришла и ушла. День я по большей час­ти провел в горизонтальном положении, на кровати в номере Каролины. Смотрел по телевизору бейс­бол, без особого интереса, потом какие-то автогон­ки, еще более скучные.

Где-то после полудня заказал в номер салат «Це­зарь», который съел, пользуясь только левой рукой, потом позвонил Карлу.

— Где ты? — спросил он. — Мне трижды звони­ли и спрашивали, как с тобой срочно связаться.

— Кто звонил?

— Женщина сказала, что она твоя мать. Один мужчина заявил, что он из департамента налогов и сборов. Второй ничего не сказал.

— Ты записал их номера?

— Номер матери ты, конечно, должен знать, — ответил он. — Мужчины телефонов не оставили. Обещали перезвонить. И что мне им сказать?

Опять я задался вопросом: а можно ли доверять Карлу?

— Скажи, что я в отъезде. И меня не будет как минимум еще неделю.

— А тебя не будет?

— Ты о чем?

— Тебя действительно не будет еще неделю?

— Не знаю. Ты справишься, если не будет?

— Я справлюсь, даже если ты вообще здесь не появишься, — ответил Карл, и я не знал, то ли он демонстрирует уверенность к себе, то ли высказыва­ет пренебрежение к моим способностям.

— Как я понимаю, в ресторане все в порядке?

— Абсолютно.

— Тогда я позвоню в понедельник.

— Хорошо. Но где ты? Ты же говорил, что по­едешь к матери, так почему она справляется о тебе?

— Лучше тебе об этом не знать, — ответил я, на­гоняя туману.

— Как скажешь. — Он помолчал. — Но к матери все-таки загляни, она очень волновалась.

— Обязательно. — И я положил трубку.

Моей матери дома не было. Я это знал, потому что перед отлетом в Чикаго предложил ей поехать к ее кузине в Девон. Ее никогда не требовалось про­сить дважды, потому что ездить туда ей нравилось. Я также сказал ей, чтобы она мне не звонила, пото­му что я буду в отъезде. Но она и так никогда мне не звонила: всегда звонил я.

Я позвонил кузине матери в Торки [40] Торки — приморский курорт с минеральными водами в графстве Девоншир. , опять по те­лефону в номере. Она сняла трубку на втором гудке.

— Привет, Макс. Как я понимаю, ты хочешь по­говорить с Дианой. — Так звали мою мать.

— Да, пожалуйста.

— Одну минуту. — Я услышал, что она зовет мать.

— Привет, дорогой, — раздался в трубке ее го­лос. — Я отлично провожу время. Здесь так краси­во. — Она давно говорила о том, что неплохо бы пе­ребраться в Торки, но дальше слов дело не по­шло. У матери частенько все заканчивалось только словами.

— Привет, мама. Ты звонила мне в ресторан?

— Нет. — Я и так не сомневался, что не звони­ла. — А нужно было?

— Нет, разумеется, нет. Я просто позвонил, что­бы узнать, как ты.

— Спасибо, дорогой. Все у меня хорошо. Джанет предложила мне остаться еще на неделю.

Милая, добрая Джанет. Так звали кузину матери.

— Отлично. Желаю тебе хорошо провести время. Я позвоню через несколько дней.

— Пока, дорогой, — чирикнула она и положила трубку.

Я лег на спину, гадая, кто мог представиться Карлу моей матерью.

По мобильнику позвонил моему брату. Мы с То­би разговаривали редко, но не потому, что находи­лись на ножах. Просто никогда не были близки детьми и уж тем более взрослыми.

— Привет, — поздоровался он. — Давно не виде­лись.

— Это точно, — согласился я. — Как Салли и дети?

— Все хорошо, спасибо. Дети так быстро рас­тут. — Не думаю, что он порицал меня за то, что я редко интересовался двумя своими племянниками и племянницей. Мы оба знали, что по какой-то неве­домой нам причине Салли меня недолюбливала. Нам хватало встреч в Ньюмаркете, куда он обычно приезжал один на аукционы чистопородных лоша­дей.

— Мама в Торки, — сообщил я ему.

— Я слышал.

— Пробудет там еще неделю.

— Спасибо, что сказал. — Я знал, что он час­тенько к ней заглядывал. Он теперь жил в доме от­ца, рядом с конюшней, тогда как мама перебралась в коттедж, расположенный чуть дальше по дороге.

— Тоби, могу я заехать к тебе на следующей не­деле? — спросил я.

— Конечно. А когда?

— Точно не знаю. Может, в понедельник. Или во вторник.

— Отлично.

— Смогу я остаться на ночь?

Ответил он после паузы:

— У тебя все в порядке?

— У меня сгорел дом.

— Господи, Макс. Это ужасно.

— И я не думаю, что это несчастный случай.

Еще пауза, подольше.

— Тебе нужна моя помощь?

— Да, но не финансовая.

— Хорошо. — В голосе послышалось облегче­ние. — Приезжай, когда хочешь. Живи, сколько хо­чешь. С женой я все улажу.

— Спасибо. Могу я приехать не один?

— С женщиной?

Похоже, он знал меня лучше, чем я думал.

— Да.

— Одна комната или две?

— Одна.

— Хорошо. — Он заметно повеселел. — Позво­ни, когда определишься с днем приезда.

— Спасибо. — Я действительно испытывал чув­ство благодарности. — Позвоню.

Каролина и я вылетели в Лондон в воскресенье вечером, к сожалению, на разных самолетах. Я не смог купить билет на рейс, которым вылетал ор­кестр, пусть моя фамилия и стояла первой в листе ожидания, поэтому я поднялся в синее небо над Ил­линойсом на пятьдесят минут позже. Авиакомпания пожалела мое сломанное запястье, и место справа от меня так и осталось свободным. Поэтому я смог по­ложить загипсованную руку на горку подушек и оде­ял. Но все равно спал я урывками и испытал безмер­ное облегчение, когда в понедельник в семь утра шасси самолета мягко коснулись посадочной поло­сы в Хитроу.

Каролина ждала меня на выходе с паспортного контроля, сидела на скамье рядом с альтом, упако­ванным в черный, точно по размеру, футляр. Хотя альт сработал не Страдивари, он был слишком доро­гим, чтобы перелетать Атлантику в грузовом отсеке.

— Куда теперь? — спросила она, когда я сел ря­дом с ней.

— В каком смысле?

— Ты думаешь, мы можем вернуться в мою квар­тиру?