Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

— А откуда это все идет? — спросил я.

— Иногда хочется, чтобы течка началась в опре­деленный момент, скажем, чтобы спаривание с же­ребцом произошло в конкретный день. Вы оставляе­те стеклянный шар в матке кобылы на несколько недель, потом вынимаете, и топля, у нее практиче­ски мгновенно возникает желание спариться. Как и почему, я не знаю, об этом нужно спросить у вете­ринаров. Но мне точно известно, что способ этот в большом ходу. Некоторые жокеи стипль-чеза снима­ют у кобылы желание спариться перед важными со­ревнованиями. Иначе от неудовлетворенного жела­ния кобыла может пребывать в дурном настроении и выкидывать фортели. Совсем как женщина. — Он рассмеялся и похлопал Салли по колену.

— Или взять пони для поло, — подхватил я. — Вы же не захотите, чтобы во время игры у кобылы-пони возникало желание спариться, особенно если в игре участвуют и жеребцы.

— Конечно, если на поле действительно есть же­ребцы, — согласился Тоби.

— А кто еще может быть? — Бернард уже ел пе­ченье.

— Мерины [42] Мерин — кастрированный жеребец. , — ответил Тоби.

Бернард поморщился, сдвинул колени.

— То есть ты думаешь, этот металлический шар можно использовать вместо стеклянного? — спро­сил я.

— Не знаю, — ответил Тоби. — Они примерно одного размера. Но шар нужно стерилизовать. По крайней мере, снаружи.

— И сколько шаров можно ввести в матку? — спросил я.

— Обычно вводят один-два. Но я знаю, что ис­пользовались и три. Об этом лучше спрашивать ве­теринара.

— А они не выпадают? — с улыбкой спросила Каролина.

— Нет, — ответил Тоби. — И кобыле приходится делать укол, чтобы расширить шейку и ввести их. Стеклянные шарики вводятся в матку через пласти­ковую трубку, которую вставляют в шейку. Когда действие лекарства заканчивается, шейка сужается и не позволяет им выпасть. Все просто. Я видел, как это делается.

— Но как их достать?

— Этого я не видел, но, думаю, кобыле делают такой же укол, шейка раскрывается, и матка просто выталкивает шары наружу.

— Но эти шарики недостаточно велики, чтобы использовать их для контрабанды наркотиков, — за­метил Бернард. — В лошадях или в ком-то еще.

— Мне говорили, что Питер Комаров завозит ло­шадей большими транспортными самолетами, — сказал я. — Сколько лошадей может войти в такой самолет?

— Я попробую это выяснить. — Тоби поднялся с дивана и вышел из гостиной.

— Мы можем предположить, что в каждой лоша­ди будет по три шара, — указал я.

— Только в кобылах, — уточнила Каролина.

— Верно. Но, скорее всего, он импортирует ис­ключительно кобыл.

Вернулся Тоби.

— Как мне сказали в компании, которая занима­ется перевозкой лошадей из аэропортов Гатуик и Лутон, в большой транспортный самолет вмещается до восьмидесяти лошадей.

— Уф, — вырвалось у меня. — Большой табун.

— Восемьдесят умножить на три, — сказала Ка­ролина. — Двести сорок шаров. Это много?

Со школы я помнил, что объем сферы равен че­тырем третьим, помноженным на пи и радиус в ку­бе. Диаметр шара составлял порядка четырех санти­метров. Я быстренько все перемножил. Получилось, что при объеме шара в тридцать кубических санти­метров объем всей партии составлял семь тысяч две­сти кубических сантиметров.

— Чуть больше семи литров.

— Мне как-то непривычно иметь дело с литра­ми, — заметил Бернард.

Я произвел в уме еще один несложный расчет.

— Этого достаточно, чтобы наполнить двена­дцать пинтовых [43] 1 пинта = 0,57 л. кружек пива. Еще и останется.

— И сколько будет стоить партия кокаина такого объема? — спросил Бернард.

— Я понятия не имею, какова стоимость кокаи­на, — ответил я.

— Полагаю, об этом можно узнать в Интерне­те. — Тоби вновь встал. — Пойду спрошу у Гугла. — И вышел из гостиной.

Мы сидели, дожидаясь его. Я пил чай, Бернард уже взялся за четвертое печенье.

Тоби вернулся.

— Согласно Интернету кокаин идет по сорок фунтов за грамм.

— И сколько граммов кокаина в пинтовой круж­ке? — спросил Бернард, как раз дожевавший пече­нье.

Я рассмеялся.

— От всей этой математики у меня плавятся моз­ги. Если бы мы говорили о воде, то в каждом литре была бы тысяча граммов. То есть всего семь тысяч граммов. Но я не знаю, порошок кокаина тяжелее воды или легче. Он плавает?

— Едва ли он сильно отличается по весу, — предположил Бернард. — Пусть будет семь тысяч граммов. Умножаем на сорок и получаем двести во­семьдесят тысяч фунтов. Неплохо. Но не так и мно­го, учитывая все риски.

— Но речь идет о чистом кокаине, —- напомнила Каролина. — А на продажу он поступает в смеси с питьевой содой, порошком витамина С или даже с сахарной пудрой. В кокаине, который продается на улицах, балласта от одной трети до трех четвертей.

Я в изумлении уставился на нее. Она улыбну­лась.

— У меня был бойфренд-наркоман. Наш роман длился неделю или две, пока я не узнала о его дур­ной привычке. Но потом мы какое-то время остава­лись друзьями, и он многое рассказывал о покупке кокса, как он его называл. В разовой дозе чистого кокаина пятьдесят миллиграммов. То есть из грамма можно сделать двадцать разовых доз. Получается, что семь литров кокаина, которые доставляет один большой транспортный самолет, стоят гораздо доро­же двухсот восьмидесяти тысяч. А сколько транс­портов прибывает в Англию в год?

— Плюс, конечно, прибыль от продажи лоша­дей, — добавил я.

— Если она есть, — покачал головой Тоби. — Комаров должен покупать их в Южной Америке и оплачивать перевозку. Не думаю, что прибыль вели­ка. Разве что в Аргентине лошади очень дешевы.

— Как это можно узнать? — спросил я.

Тоби опять вышел, и я подумал, что он каким-то образом попытается найти ответ на мой вопрос, но он вернулся с книгой. Большой толстой книгой в обложке.

— Это каталог лошадей, выставленных на прода­жу на аукционе в Ньюмаркете в прошлом октябре, когда я купил лошадь у Комарова. Я подумал, что стоит посмотреть, что о ней сказано. — Он начал пролистывать каталог. — Ага. Тут написано, что она выставлена на продажу компанией «Хос импорт, лтд». Но я знаю, что это лошадь Комарова. Он там был. Потом поздравил меня с покупкой.

— То есть ты говорил с этим человеком? — обес­покоилась Салли. — Он знает, кто ты?

— Не думаю.

— Я надеюсь, что не знает. Учитывая, что он пы­тался убить твоего брата... — Она посмотрела на ме­ня. — Не следовало тебе сюда приезжать. — И я по­нял: Салли наконец-то поверила, что мне грозит опасность, а следовательно, и ей самой, и ее семье.

На самом деле Тоби был моим сводным братом. У нас была одна мать, но я появился на свет, когда она второй раз вышла замуж. Отцом Тоби был бух­галтер, умерший от почечной недостаточности, ко­гда мальчику едва исполнилось два года. Вот и фа­милия у Тоби была не Мортон, а Чеймберс.