Майнет Уолтерс - Разрушитель

— Вы что-нибудь знаете о Лулуез-Коув, Уильям? — произнес он будто невзначай.

Самнер вздрогнул от неожиданности, но то ли от чувства вины, то ли от резкой смены темы, определить было невозможно.

— Да.

— Вы там недавно были?

— Не припоминаю.

— Трудно говорить о том, что забыто, правда?

Самнер пожал плечами:

— Все зависит от того, что вы имеете в виду под «недавно». Я плавал туда несколько раз на своей лодке, но с тех пор прошли годы.

— А что вы скажете об аренде домика на колесах или коттеджа? Может быть, возили туда семью на выходные?

Он покачал головой:

— Мы с Кейт только однажды уезжали отдыхать. Остановились в гостинице в районе Озер. Это был ужас, — произнес он устало. — Ханна никак не могла уснуть, мы вынуждены были сидеть в своей комнате, ночь за ночью, смотрели телевизор, старались успокоить ее, чтобы не мешать остальным гостям. Мы решили подождать, пока она подрастет, а потом уже попытаться выбраться снова.

Это прозвучало убедительно, и Гелбрайт кивнул.

— Ханна — истинное наказание, как думаете?

— Кейт справлялась.

— Возможно, потому, что давала ей снотворное?

Самнер насторожился:

— Мне ничего не известно об этом. Нужно спросить у врача.

— Мы уже спросили. Он сказал, что никогда не назначал никаких успокоительных или снотворных ни Кейт, ни Ханне.

— Тогда все в порядке.

— Вы работаете в этом бизнесе, Уильям. Наверняка можете получить бесплатные образцы каждого лекарственного средства, выпускаемого на рынок. Давайте посмотрим на это так: вы постоянно посещаете конференции. Возможно, нет ни одного лекарственного средства, о котором вы ничего не знаете.

— Вздор! Мне, как и остальным, требуется назначение лечения врачом и рецепт.

Гелбрайт кивнул в подтверждение, будто верит.

— И все же… трудный, беспокойный ребенок совсем не то, о чем вы мечтали, вступая в брак, так? По меньшей мере он отравил вам сексуальную жизнь. — Самнер не отвечал. — Вы, должно быть, думали поначалу, что хорошо женились. Очаровательная жена, которая боготворила землю, по которой вы ступали. Ладно, у вас было не очень много общего, а отцовство оставляет желать много лучшего, но все равно жизнь прекрасна. Хороший секс, закладная, которую вы могли себе позволить, дорога до работы — пустое дело, ваша мать следит за женой целый день, ужин ждет вас на столе, когда вы приходите домой вечером, вы могли плавать куда вздумается. — Гелбрайт выдержал паузу. — Затем вы переезжаете в Лимингтон, и все постепенно меняется в худшую сторону. Догадываюсь, что Кейт проявляла все меньше интереса к тому, чтобы вы постоянно были счастливы, ведь ей не нужно было больше притворяться. Она получила все, что хотела, никакого надзора со стороны свекрови… собственный дом… респектабельность, все это давало ей уверенность, что можно устроить жизнь для себя и Ханны. И это исключало вас. — Он с любопытством разглядывал собеседника. — И внезапно пришла ваша очередь. Вас стали воспринимать как само собой разумеющееся. В этот момент вы начали подозревать, что Ханна не ваша дочь?

Самнер удивил его. Он рассмеялся.

— Я знал об этом с тех пор, когда ей было всего несколько недель. У Кейт и у меня группа крови 0, у Ханны — А. Это значит, что ее отец должен иметь группу крови А или АВ. Я не дурак. Я женился на беременной женщине, и у меня не было иллюзий на этот счет, что бы ни думали об этом вы или моя мать.

— Вы расспрашивали об этом Кейт?

Самнер прижал палец к дергающемуся веку.

— Едва ли это можно назвать расспросами. Я просто показал ей таблицу «Исключения отцовства по системе АB0» и объяснил, что родители, имеющие кровь группы 0, могут дать жизнь ребенку только с кровью группы 0. Она была потрясена, что все так легко выяснилось. Но, учитывая, что единственная цель, которую я преследовал, — показать, что я не такой уж доверчивый, как она думала, то никогда между нами не возникало споров или недомолвок по этому поводу. Я без проблем признал Ханну дочерью, а это было все, что хотела Кейт.

— Она призналась, кто отец?

Самнер покачал головой:

— Я не хотел знать. Полагаю, кто-то из тех, с кем я работаю или работал. Поскольку она порвала все контакты с «Фарматек» после увольнения, кроме странного визита Полли Гаррард, я знал, что отец ребенка больше не фигурирует в ее жизни. — Он ударил по подлокотнику стула, на котором сидел. — Скорее всего вы не поверите мне. Но я не видел смысла психовать из-за того, кто уже не имел к нам отношения.

Он был прав. Гелбрайт не верил ему.

— Вероятно, потому, что Ханна не ваш ребенок, вы не проявляете к ней интереса.

И снова ответа не последовало. Молчание.

— Расскажите, что изменилось в худшую сторону после вашего переезда в Лимингтон, — прервал затянувшееся молчание Гелбрайт.

— Ничего.

— Но вы же говорили, что с определенного дня брак стал похож на проживание с домовладелицей. Это довольно безотрадное занятие, так ведь?

— Все зависит от того, чего ты хочешь, — возразил Самнер. — В любом случае, как бы вы сами относились к такой женщине? Интеллектуальные запросы ограничены просмотром мыльных сериалов, никакого вкуса, зато полно рвения заниматься домашним хозяйством и веры в то, что чистоплотность сродни благочестию. Предпочитает переваренные сосиски с печеными бобами редкому куску мяса и по собственному желанию учитывает каждый проклятый пенни, истраченный когда-либо любым из нас.

В его голосе слышалась издевка. Для Гелбрайта это прозвучало как вина, вызванная необходимостью рассказать о недостатках жены, а не горечь от того, что они у нее были. У Гелбрайта сложилось впечатление, что Уильям так и не понял, любил ли жену или испытывал к ней отвращение. Но делало ли это Самнера виновным в ее убийстве, Гелбрайт не знал.

— Если вы презирали ее до такой степени, почему женились?

Самнер демонстративно уставился в потолок.

— Потому что «кви про кво», или услуга за услугу. За помощь, которую я оказал ей, вытащив из ямы, куда она сама себя закопала, был секс в любое удобное для меня время. — Он повернулся, чтобы взглянуть на Гелбрайта. Его глаза блестели от слез. — Это все, что меня интересовало. Это все, что интересует каждого мужчину. Ведь правда? Секс. Кейт готова была вылизывать меня по двадцать раз в день до тех пор, пока я буду признавать Ханну своей дочерью.

Воспоминания приносили ему мало радости, очевидно, поэтому слезы ручьями текли по щекам, а веки продолжали бесконтрольно дергаться…

Только через полтора часа Ингрем вернулся в дом Брокстон. Он принес что-то завернутое несколькими слоями липкой пленки. Мэгги видела, как Ник прошел мимо окна кухни, и побежала открыть дверь. Он прислонился к дверному косяку, промокший, усталый.