Питер Мэй - Поджигатель

Ли вытащил из кармана пачку, щелкнул зажигалкой. Глядя на отражавшиеся в зеркале воды ивы, подумал: почему же никто в парке не обратил внимания на мужчину с канистрой? Неужели люди были настолько поглощены своими ежеутренними процедурами, что для них самоубийца превратился в невидимку?

В одной из лабораторий Центра технического обеспечения, многоэтажного здания на углу переулка Паоцзюй, профессор Ван готовился провести еще один, более детальный, осмотр трупа. Застывшее в нелепой позе обуглившееся тело лежало на широком столе из нержавеющей стали. Предсмертное сокращение мышц воздело руки мужчины над головой, кулаки были крепко сжаты — как у охваченного яростью к противнику боксера.

Стоя чуть в стороне, Ли следил за каждым движением профессора. Ван Син на цыпочках расхаживал вокруг стола, на кафельном полу кроссовки его внятно поскрипывали. От царившего в кабинете запаха перехватывало дыхание. Надев маску, Ван тут и там осторожно касался трупа, снимал металлической линейкой какие-то измерения, заносил их в блокнот. Затем эксперте некоторым усилием развел стиснутые челюсти, отчего из обуглившихся губ вывалился почерневший язык. Завершив осмотр, профессор кивнул ассистенту. Тот переместил тело на носилки с колесиками и вывез его в коридор. Лаборатория изучения вещественных доказательств находилась в противоположном конце города.

Вслед за Ваном детектив прошел в соседнюю комнату. Оба закурили, профессор опустился в кресло, вытолкнул изо рта густой клуб дыма.

— Письменный отчет получите не раньше чем завтра. Самые общие моменты таковы: это мужчина примерно пятидесяти лет. Никаких ярко выраженных внешних признаков осмотр не выявил, разве только зубы. Судя по коронкам, над ними трудился опытный стоматолог.

Ли нахмурился. Стоматология в Китае пребывала в зачаточном состоянии, и услуги хорошего дантиста обходились очень недешево. Как бы угадав его мысли, Ван добавил:

— Жертва явно не из обычных работяг. Денег ему хватало. Я бы назвал его человеком состоятельным; почти наверняка член партии. Если у вас появятся хоть какие-то соображения относительно его личности, их можно будет подтвердить, сверившись с зубной картой.

Хотя было всего десять утра, город задыхался от зноя. Раскаленный ветер нес по улицам тончайшую лессовую пыль, которая плотной коркой покрывала листья деревьев, автомобили, оконные стекла и, разумеется, людей. Она раздражала глаза, скапливалась в уголках рта и в легких, рвала грудь кашлем, отчего пекинцы на каждом шагу сплевывали серую мокроту.

Кабинет заместителя начальника первого отдела оказался не слишком большой комнаткой с застоявшимся спертым воздухом; открыть окно полностью Ли не сумел: рама не поддавалась. Его вещи лежали на письменном столе в двух картонных коробках. Комната казалась покинутой, голые стены ничего не говорили о бывшем обитателе. Единственным, что оставил после себя предшественник, были следы от погашенных сигарет по краю стола. Даже облик предшественника напрочь стерся в памяти детектива: так, какой-то невзрачный педант, державшийся с подчеркнутой отчужденностью, походивший на закрытый ящик комода. За годы совместной работы коллеги почти ничего не узнали о его личной жизни: жена, дочь, которая училась в университете Сунь Ятсена в Гуанчжоу, больное сердце. Последние месяцы в должности лицо бывшего зама было землистого цвета.

Ли Янь нашел на полке стеллажа пепельницу, закурил, смял пустую пачку и подошел к окну. Сквозь листву невдалеке виднелось здание Всекитайской федерации соотечественников за рубежом; иероглифы названия золотом поблескивали на светло-коричневом мраморе стены. Интересно, подумал Ли, какие чувства испытывал этот человек, глядя в окно? Какие надежды теснили его душу? Не мучили ли его разочарования бессмысленно прожитых лет, ощущение вины перед семьей, долгом перед которой он пренебрегал ради карьеры?

Невеселые размышления прервал резкий стук в дверь. На пороге возникла фигура У.

— Они ждут тебя, босс.

В душе Ли шевельнулся страх. «Чего они ждут от меня?» Амбиции хороши, если знаешь, что в состоянии реализовать их. Теперь, когда честолюбие удовлетворено, он был обязан доказать не только коллегам, но и самому себе: его назначение не ошибка руководства.

Проверив, лежит ли в кармане ручка, Ли достал из коробки чистый блокнот и вышел.

Вокруг длинного стола в зале для совещаний на верхнем этаже сидели десять офицеров, почти каждый с сигаретой. Лопасти вентилятора под потолком лениво разгоняли густой табачный дым. Между папками бумаг виднелось несколько переполненных пепельниц. Появление босса оперативники приветствовали сдержанными аплодисментами. Ли Янь поднял руки вверх, показывая, что уступает. Затем он отодвинул стул, сел, обвел взглядом обращенные к нему лица.

— Кто-нибудь поделится сигаретой?

На стол разом легли пять или шесть пачек. Ли улыбнулся:

— Подхалимы! — Он щелкнул зажигалкой. — Ладно. Я только что вернулся из парка Житань, но уже успел прочесть рапорта следователя Цяня и доктора Вана. По всей видимости, это чистое самоубийство, однако тело сильно обгорело и установить личность будет непросто. Потребуется время. Необходимо сравнить описания тех, кто объявлен пропавшими, с имеющейся у нас информацией. Как утверждает доктор Ван, мы имеем дело с мужчиной лет пятидесяти, который обращался к дорогому дантисту. Цянь возьмет на себя опрос всех известных стоматологов. Предстоит выяснить, кто этот человек и почему решил покончить с собой. Нам нужны свидетели, он не мог пройти в парк незамеченным. Есть хоть какие-нибудь зацепки, Цянь?

Тот качнул головой:

— Пока ничего. Мы составляем список людей, что были в парке, но надежды мало.

— Ваши соображения, коллеги? — Подчиненные хранили молчание. — Хорошо, тогда возвратимся к убийству в районе Хайдань. Что у нас там, У?

Не прекращая жевать мятную лепешку, У с достоинством развернул плечи. Это был жилистый, крепко сбитый сорокалетний пекинец с редеющими, зачесанными назад волосами и длинной, но жидкой порослью на верхней губе, которая, по его расчету, должна была прикрыть дырку от вырванного резца. Для уроженца Пекина У казался необычно смуглым; вне зависимости от погоды он прятал глаза за солнечными очками. Сейчас очки болтались на указательном пальце его левой руки, в правой дымилась сигарета. Сослуживцы привыкли видеть У одетым в выцветшие джинсы, короткую куртку и кроссовки. Его отличало редкое для полицейского неравнодушие к собственной внешности. Ли Янь подозревал, что У сознательно копирует повадки копов из американских боевиков: эдакая опытная ищейка, что скрывает свою сущность под личиной рубахи-парня.