Питер Мэй - Поджигатель

— Это вы так считаете, — сказала Маргарет. — Компании, затратившие огромные суммы на исследования, хотят как можно быстрее вернуть свои денежки. А ученые, которые разработали новую технологию, настолько самоуверенны, что полагают, будто удачный эксперимент может за два-три года легко заменить процесс естественной эволюции, который длился миллионы лет.

Эти «мудрые волшебники» предпочитают не замечать очевидных фактов, отрицают само их существование. Общественность уже слышала о соевых бобах, вызвавших острую аллергическую реакцию у тех, кто их ел. В лабораториях был получен ген, способный значительно увеличить урожайность сои, и через полгода в США от нее умерли тридцать семь человек, а еще около полутора тысяч людей навсегда остались инвалидами.

Сорта, генетически защищенные от гербицидов и пестицидов, обмениваются своими исключительными качествами методом взаимного опыления. Это приводит к возникновению таких мутантов, которые, в борьбе за жизненное пространство, полностью вытесняют собственных, еще не испорченных человеком сородичей.

— И еще один момент… — Лицо Маргарет исказилось от отвращения. — Сейчас они работают над тем, чтобы поместить в растение гены животного. Оказывается, гены цыпленка защищают картофель от болезней. Замечательно, однако как быть, если вы вегетарианец? Томаты с генами камбалы — готовы ли вы в это поверить? — позволяют хранить их в холодильнике чуть ли не вечно. Они ставят опыты с генами скорпиона — чтобы клетка растения сама убивала вредителей.

Ли утвердительно кивнул.

— В Китае это деликатес.

— Вы о чем?

— О скорпионах во фритюре. Повышает половое влечение.

— Смеетесь?

— Нет. — Детектив и в самом деле был серьезен. — Это чистая правда. Но пробовать не рекомендую: по вкусу они напоминают дерьмо.

— Верю. Не трудно представить, какой окажется на вкус генетически модифицированная овсянка. — Маргарет с пренебрежением фыркнула. — И ведь все, о чем мы сейчас говорим, — только вершина айсберга. Биотехнологи выбрасывают в окружающую среду немыслимое количество новых бактерий и вирусов. Но никому не известно, какие нас ждут последствия. Господи, лет через десять на планете не останется естественной пищи, и мы ничего не можем с этим поделать. — Она сделала глубокий вдох. — Знаете почему?

— Почему?

Короткая пауза подчеркнула значимость ее слов.

— Деньги. Вот двигатель науки. К началу двадцать первого века расходы на исследования в области генной инженерии составили почти сто миллиардов долларов. Нам твердят о благе человечества, о спасении голодающих, но никто не упоминает ни о цене новых технологий, ни о последствиях.

Столкнувшись с отдельными параграфами американского законодательства, наши биохимические компании просто начали переносить свои предприятия в другие страны. В Китай, например. Туда, где правительства не пытаются хотя бы как-то повлиять на использование генетически модифицированных продуктов в коммерческом масштабе. И что интересно? Когда компания представляет на рынок новый, устойчивый к гербицидам сорт, кто, догадайтесь, оказывается производителем этого гербицида?

— Та самая компания?

— Вот-вот. Вместо того чтобы сокращать количество химии, которая отравляет землю, мы начинаем вносить ее еще больше — поскольку растения на нее уже не реагируют. — Маргарет хлопнула ладонью по бедру. — Господи, мир сходит с ума! Ученые! Филантропы! Если бы. Они беспокоятся только о финансировании своих причуд, им нравится ощущать себя творцами. Не верьте рассуждениям о том, что высокие урожаи позволят снизить цены и накормить страны «третьего мира». Семена помидоров наш огородник вынужден покупать каждый год. Та же участь ждет фермеров в Азии, Африке. С кем они будут заключать контракт на поставки? С теми же компаниями, которые станут контролировать и цены.

Ли Янь в отчаянии потряс головой.

— Слишком много вы на меня вывалили. Знаю только, что этот суперрис появился у нас всего три года назад, а урожай уже вырос вдвое. Китаю больше не грозит голод. Впервые за всю историю мы стали крупнейшим в мире экспортером риса.

Маргарет пожала плечами, полемический запал в ней прошел. «Какой вообще был смысл заводить подобный разговор? — подумала она. — В любом случае изменить что-либо теперь невозможно».

— Видите ли… — Последовал тихий вздох. — Я уже говорила, биотехнологии дают человеку некоторые преимущества. Меня беспокоит перспектива. Как достижения генетики скажутся на наших детях и внуках?

Ли Янь пробормотал какое-то китайское проклятие. Движение на улице вновь стояло.

— Сколько сейчас времени? — спросил он.

— Почти половина пятого.

— С такой скоростью мы доберемся до вокзала к ночи.

Он опустил стекло, прилепил к крыше мигалку и включил полицейскую сирену.

— Держитесь!

Джип свернул на полосу для велосипедистов, набрал скорость. Водители двухколесных машин в панике увертывались от капота. Ли покосился на пассажирку.

— Уж если окошко открыто, может, я все-таки покурю? После ваших рассказов табачный дым кажется мне меньшим злом, чем еда.

— На это и не рассчитывайте. В табак они пихают такое…

Площадь перед зданием пекинского железнодорожного вокзала была запружена суетливой толпой. По обеим сторонам широкой каменной лестницы стояли две высокие башни с часами, разделенные огромным электронным табло. Перед дверями главного входа виднелись рамки металлодетекторов, через которые бдительные полисмены пропускали пассажиров внутрь. Преодолев полоску бордюра, Ли Янь осторожно направил джип прямо к ступеням. Мигалку он уже убрал, сирену выключил: добропорядочный пекинец всего лишь спешил проводить родственника. Две девушки в деревенских соломенных шляпах, метлами собиравшие разбросанный по асфальту мусор, с гневными лицами пролаяли вслед машине длинное ругательство. Лет шестнадцати или семнадцати, обе одеты в комбинезоны из джинсовой ткани и белые футболки, лица прятались от пыли под марлевыми масками. В людском столпотворении медленно прокладывали себе дорогу тележки с багажом. На ступенях лестницы тут и там в окружении чемоданов группками сидели отъезжающие.

Следом за Ли Янем Маргарет вошла в кассовый зал, расположенный в западном крыле вокзала.

От десятка окошек в дальней стене зала по мраморным плитам в сторону дверей тянулись завитые сложными спиралями очереди. Над каждой кассой имелась табличка с перечислением пунктов назначения. Глядя на иероглифы, Маргарет подумала: а как иностранец узнает, к какому окошку ему встать? Несшийся из громкоговорителей бесполый голос монотонно извещал о времени прибытия и отправления поездов. Присоединившись к одной из очередей, Ли начал отстукивать каблуком ботинка нервную чечетку.