Барбара Вайн - Книга Асты

Флоренс Фишер была последним связующим звеном. Именно Флоренс, как нам известно, накормила Эдит завтраком, когда девочка в обычное для себя время, около восьми, спустилась на кухню. На завтрак была каша, но без хлеба, если верить Флоренс. В начале века матери боялись давать маленьким детям молоко. Они знали, что молоко может быть заражено туберкулезом, также называемым чахоткой, но это быстро прошло. Тогда все пили какао, возможно его и дали Эдит.

Вряд ли она умела есть самостоятельно, ведь ей было всего год и два месяца. Но пить из чашки она, скорее всего, умела. Флоренс должна была покормить ее, умыть, сводить в туалет, который находился вне дома, или посадить на горшок. Именно Флоренс переодела ее в синее платье и полосатый фартук. И при этом у нее было полно обычной работы по дому. Бедная Флоренс!

Она отослала девочку наверх к матери. Кто упрекнет ее в этом? Стояла жара, и Флоренс плохо себя чувствовала. Тем не менее ей предстояло убрать комнаты и сходить за покупками. Ни холодильника, ни погреба со льдом на вилле «Девон» в те дни не было, поэтому в жаркие дни продукты приходилось покупать ежедневно. Вероятно, Флоренс стояла в холле и смотрела, как девочка поднимается по лестнице. Если она получала некое мрачное удовольствие, представляя, как Эдит сейчас разбудит мать, а возможно, и бабушку, кто может упрекнуть ее?

В десять Флоренс отправилась за покупками. Бакалейщик ежедневно сам приносил продукты, и непонятно, зачем ей все-таки понадобилось выходить. Возможно, она просто хотела побыть вне дома, и это был удобный способ улизнуть. Вероятно, Флоренс направилась в магазин на Бродвее, на южной стороне Лондон-Филдс, на Уэллс-стрит или на Map-стрит, где тоже были продуктовые магазины и универмаг. А на Кингсленд-Хай-стрит находился «Сейнсбери». У нас нет никаких сведений о маршруте Флоренс, но дома она отсутствовала часа два.

Что же происходило в это время?

Почти наверняка Лиззи и Мэри Гайд убили до того, как Эдит спустилась на кухню тем утром. Окоченевшее тело ее матери лежало на кровати, бабушка — на полу около двери, куда она упала, когда ее сердце остановилось. Больше в доме никого не было. Ропер, если верить показаниям свидетелей, уже добрался до Кембриджа. Когда Флоренс вернулась, Эдит оставалась единственным живым человеком на вилле «Девон».

Мы можем представить, как она карабкается вверх по лестнице, крошка чуть старше года, возможно, зовет «Мама! Мама!», хотя знает, где найти ее. Два длинных лестничных пролета — трудный путь, когда в тебе всего двадцать семь дюймов роста, а ступеньки высотой восемь дюймов. Для маленькой девочки это примерно так же, как для взрослого ступенька в два фута. Взрослому, как и ей, тоже пришлось бы помогать себе руками, карабкаться, подтягиваться, останавливаться и снова карабкаться. Не добравшись до конца, она, возможно, заплакала, потому что мать так и не пришла на помощь.

Обнаружила ли Эдит тела в спальне матери, холодные и неподвижные, поняла ли, что они не спят? Что это нечто другое? Она испугалась? Заметила, что все вокруг забрызгано кровью? Подходила ли она к кровати, где лежала мать? Видела ту страшную рану на ее горле? Никто не знает.

Предположим, что она снова спустилась вниз в поисках Флоренс. К этому времени Флоренс уже ушла, но, будучи уверена, что Лиззи Ропер и Мэри Гайд в доме, оставила входную дверь приоткрытой, как они часто делали в те жаркие дни. Предположим, что, разыскивая Флоренс, Эдит вышла на улицу, где встретила смерть под колесами телеги. Предположим, извозчик пришел в ужас от содеянного, но, заметив, что свидетелей нет, забрал крошечное тельце и увез далеко от места происшествия. Или, например, ее схватил какой-нибудь сумасшедший похититель детей.

Но все равно встает вопрос — где же тело? Конечно, это было маленькое тельце, весом не больше двадцати семи фунтов. Спрятать такое гораздо легче, чем женщину весом десять или одиннадцать стоунов. Но, так или иначе, тело необходимо было спрятать. Погода стояла слишком жаркая, чтобы где-нибудь топили камин, печь или котлы. Правда, район был промышленный и на фабриках имелись печи, но это предполагает, что убийца Эдит имел к ним доступ.

Он мог закопать ее. Но не в саду виллы «Девон». За неделю полиция перекопала весь сад на глубину четырех футов. Но следов недавнего захоронения не обнаружили, земля везде была сухой и твердой. Прочесали все близлежащие парки и пустыри, там свежевскопанной земли тоже не оказалось. Никто ничего подозрительного не заметил. Никто из жителей Наварино-роуд, Ричмонд-роуд и Map-стрит не видел Эдит Ропер 28 Июля или позже. Ее исчезновение до сих пор тайна, и, похоже, останется тайной навсегда.

Самозванцев хватало. Годы спустя — их появление вызвано особенно важными событиями — много молодых, а позже и пожилых женщин выдавали себя за Эдит Ропер.

Брат Эдит Эдвард, убитый в Аргонне в последние недели Первой мировой, — стал героем сентиментального очерка, напечатанного в одной из кембриджских газет, которая в это же время раскопала дело Ропера, убийство Лиззи, смерть Мэри Гайд, исчезновение Эдит. После выхода очерка в полицейское управление Кембриджа приехала миссис Кэтчпоул из Кингс-Линн с девочкой лет одиннадцати-двенадцати. Она заявила, что девочка и есть пропавшая Эдит Ропер, которую она воспитывала как свою дочь, но на самом деле выкупила у коммивояжера за 27 фунтов 2 шиллинга и 6 пенсов в сентябре 1905 года. Позже выяснили, что миссис Кэтчпоул два года провела в частной психиатрической лечебнице, а девочка — ее собственная дочь.

В то же самое время пятнадцатилетняя девушка в полицейском участке Хэкни объявила себя Эдит. Она назвалась Маргарет Смит и сказала, что работает прислугой в Хэмпстеде. Полиция обратилась к Альфреду Роперу с просьбой приехать и встретиться с девушкой, чтобы опознать ее, но он отказался, как отказывался встретиться и с другими претендентками.

Он сказал журналисту: «Меня она не интересует. Это не мой ребенок».

Сразу же две крупные газеты воспользовались удобным случаем воскресить дело Ропера целиком. Появились письма от людей, готовых поклясться, что они или их дети учились вместе с Эдит в школе. Фотографии молодых девушек, которые претендовали на имя Эдит. Письма от предполагаемых Эдит, носящих разнообразные имена и фамилии, приходили из разных городов, даже таких далеких, как Эдинбург, Пензанс и Белфаст.

Постепенно все затихло. Маргарет Смит призналась, что решилась на эту авантюру, потому что кто-то рассказал ей о наследстве в сотню фунтов, которое должна была получить Эдит, и которое в данное время ожидает законного наследника в банке на Ломбард-стрит. Больше претенденток не объявлялось, пока в 1922 году не опубликовали книгу, в основу сюжета которой легло дело Ропера. Это был роман «Из сострадания» Венеции Адамс. Главная героиня — девочка по имени Пити [28] Pity — сострадание, жалость (англ.). — видит, как ревнивый любовник убивает ее мать, сама спасается бегством. На Тайт-стрит в Челси ее подбирает эксцентричный художник, обнаруживший ее рядом со своей студией.