Барбара Вайн - Книга Асты

Айронсмит два дня назад забронировал билет на «Луканию», на субботу, 29 июля. Он обещал жене, что привезет ребенка. Я все вспоминала историю Асты про человека, который ради своей жены забрал ребенка любовницы, убил ее и едва избежал гильотины. Возможно, такие случаи были на слуху, невероятные истории, основанные на одном реальном событии. Иногда они сбывались. Возможно, Айронсмит сам слышал нечто подобное и претворил это в жизнь.

Он вернулся на виллу «Девон» следующим утром, в пятницу, 28 июля. Флоренс Фишер в десять часов ушла за покупками. Когда Айронсмит брал нож из ящика на кухне, он хотел убить Лиззи или только напутать?

Мэри Гайд нигде не было. Эдит спала в комнате матери. Наверное, она устала будить Лиззи, которая глубоко спала из-за регулярного приема гидробромида. Почему он тогда просто не забрал ребенка? Хотя в отцовстве Ропера можно усомниться, Эдит родилась в законном браке. Останься Лиззи в живых, она сообщила бы в полицию, что Айронсмит похитил девочку и отправился в Ливерпуль, чтобы увезти ее в Америку.

Так что он накинул на себя покрывало и перерезал Лиззи горло. Она ничего не почувствовала, так и не проснувшись. Ведь Айронсмит был забойщиком скота, он умел быстро лишить жизни. Затем он забрал Эдит, отправился на вокзал Юстон и сел на ближайший поезд до Ливерпуля, где купил билет для ребенка от двух до двенадцати лет. На почтовой открытке, купленной в Хэкни, он поставил звездочку в знак того, что ребенок у него, и отправил карточку жене. Ночь они провели в Ливерпуле, и на следующий день отплыли на пароходе «Лукания».

Сначала Лайза ужасно разозлилась. Одно дело доказать, каким хорошим мясником был ее прадед, но совсем другое — выяснить, что ее бабушка — незаконная дочь Айронсмита. Она обвинила меня и Кэри в преувеличении, заявила, что мы все выдумали и подстроили. Она часами разговаривала с отцом по международной линии, пока не вытянула из него, что у его матери никогда не было свидетельства о рождении. Во всяком случае, он никогда не видел этого документа и не обнаружил его после ее смерти. Детство Мэри Айронсмит Уоринг прошло в Чикаго, затем она вышла замуж и уехала в Нью-Джерси. Всю оставшуюся жизнь она провела в симпатичном прибрежном городке Кейп-Мэй.

Одна из фотографий, которые Спенсер Уоринг прислал Лайзе, стала лучшим доказательством нашей правоты. Ее сделали в 1922 году, на ней Мэри Уоринг в свадебном платье. Вылитая Лиззи Ропер в день своей свадьбы в 1898 году, только фасон платья другой.

Разглядеть левую сторону лица Мэри Уоринг на этой фотографии невозможно. Она стоит вполоборота, в отличие от Лиззи. Насколько известно, у Лиззи не было родинки под левым глазом, тогда как у Эдит была. Лайза почти не помнила бабушку. Та умерла в 1970 году, когда Лайзе было семь лет. На других фотографиях Мэри Уоринг мы тоже не увидели родинки. Но Спенсер Уоринг сообщил в письме, что хорошо помнит ее, потому что его мать всегда старалась замаскировать родинку с помощью косметики.

Это не могло окончательно доказать, что Джордж Айронсмит убил Лиззи Ропер, зато нашлась Эдит Ропер.

Паника у Кэри прошла, но ее все еще сильно беспокоила судьба фильма. Поскольку в фильме не говорилось, что Эдит нашли, решили ничего не менять, и «Ропера» показали как планировали. Но еще до показа первой серии Кэри и Майлс начали делать документальный фильм о съемках «Ропера» и о том, и что обнаружила Лайза Уоринг.

Лайза стала их консультантом. Именно этого она и хотела. Все это ее очень заинтересовало. У нее возникла мысль снять полудокументальное кино, в котором Ропера полностью реабилитируют, а Джорджа Айронсмита разоблачают. Кэри посопротивлялась, так как отец Лайзы и два ее родственника были живы, и, вероятно, проживут еще долго. Но в фильме они кое-что показали. Когда «Ропера» закончили, появилась Лайза и выяснила, кто такая Эдит. При этом показали отрывки из «Ропера», где она карабкается вверх по лестнице и исчезает в темноте. Затем шло воссоздание жизни с приемными родителями, смерть Айронсмита, свадьба Эдит и Кейп-Мэй.

Работа над этим фильмом доставила Кэри большее удовольствие, чем съемки «Ропера». Ее беспокойство прошло. Казалось, что никаких больше скелетов в шкафу не предвидится. На все вопросы нашли ответы. А если возникали затруднения, по словам Кэри, сразу появлялась Лайза с готовым решением. Она оказалась бесценным помощником, и Кэри решила взять ее ассистентом.

Они уехали в Соединенные Штаты снимать эпизоды, действие которых происходило в Америке. В последний день работы над фильмом Лайзе исполнилось двадцать семь. На вечеринке в ее честь она объявила, что беременна. Кэри встретила это сообщение без особого восторга, так как понимала, что теряет своего ассистента. У нее не возникло никаких подозрений.

На следующий день Лайза улетела в Лос-Анджелес. Кэри не поехала в аэропорт провожать ее, и только через несколько часов обнаружила, что Майлс улетел с ней.

После того как Пол опроверг теорию Гордона о происхождении Свонни, я больше не надеялась узнать правду. Все произошло слишком давно, искать слишком поздно, так как слишком многое уничтожено или вообще никогда не доверялось бумаге.

Мы с Кэри, бездетные женщины, удочерили по маленькой девочке. Так это можно рассматривать. Кэри выяснила, кем был ее ребенок, и в результате, потеряла любовника. Мой любовник остался со мной, но я утратила надежду открыть, кто такая Свонни. Единственная личность, которой она могла оказаться — хотя вряд ли, — совершенно точно ею не была.

Я обыскала весь дом, пролистала каждую книгу, тщательно изучила дневники в поисках любых указателей, малейших ключей к разгадке тайны. Где еще это искать?

Аста редко писала письма. Она создавала роман длиной в миллион слов — дневники. Старшая дочь дяди Гарри вернула мне несколько писем, которые Аста отправляла ему в конце жизни — «любовные письма, как у Роберта Браунинга», так он их называл. Когда начали издавать дневники, племянник Свонни вернул ей письма Асты к его отцу. Но и в них не оказалось ничего о происхождении Свонни.

Фотографии помогли нам узнать Эдит Ропер, но ничего не говорили о Свонни. Когда я вижу фотографию на обложке — студийный портрет, которым на последнем томе дневников заменили ту фотографию рядом с Русалочкой, всматриваюсь в такое знакомое, волевое красивое нордическое лицо, мне иногда кажется, что я вижу в нем черты другого человека. Я знала его очень давно, в дни моего детства.

Но, возможно, это просто черты дедушки Расмуса, или моей мамы, которую Свонни долгие годы считала сестрой. Я не знаю.

И это удручает меня.

1991 год. Страницы прислали в конверте, из Копенгагена, всего три недели назад. Я не распечатала конверт в тот день, а отложила его, так как разбирала многочисленные письма.