Герт Нюгордсхауг - Девятый принцип

Фредрик выскользнул за дверь.

В конце коридора он увидел служителя, склонился над распростертым у статуи Аменхотепа III безжизненного тела. При приближении Фредрика служитель поднялся на ноги.

— Он — очень — пьян — пытался ворваться — почти не мог — держаться на ногах — это просто — бродяга. Он побежал — и споткнулся — ударился головой о постамент. Господи — может — может, он умер — это не моя вина — мистер — понимаете? Поймите — Аллах свидетель. — Служитель пытался что-то объяснить на ломанном английском.

Фредрик склонился над телом. Мужчина, приблизительно его возраста, европеец. Из раны на затылке хлестала кровь, глаза смотрели в пустоту. Губы дернулись, и Фредрик с трудом разобрал:

— Я — Фредриии… — Глаза закрылись, а нижняя челюсть отпала.

Фредрика передернуло. Этого человека он уже видел. Из его кармана выпал шприц. Фредрик поднял его, отдал служителю и сказал:

— Позвоните в полицию. Этот человек мертв.

Дождь над Каиром почти не заметен: крошечные капли едва чувствуются кожей, их прикосновения застенчиво мягки. Фредрик обратил внимание на теплый летний дождик, когда пересекал площадь, направляясь в кафе у «Хилтона».

Перед глазами стоял мертвый наркоман: совсем молодой парень, но жизнь для него закончилась. Он был пациентом в английском госпитале, где лежал Фредрик. Они однажды столкнулись в одной из общих гостиных. В ответ на свою доброжелательную реплику Фредрик получил лишь грустную улыбку потерянного человека. В глазах после многолетнего употребления наркотиков была пустота. «Зачем этот человек пришел на доклад в Каирский музей? Простая случайность? Может, он просто забрел сюда по ошибке, опьяненный очередной порцией дьявольского снадобья?

Перед смертью он прошептал:

„Я — Фредриии…“»

В воздухе не осталось и намека на влагу — капельки мгновенно высохли. Фредрик уселся за столик под одним из зонтиков. Неужели наркоман пытался произнести его имя?

Он заказал целый чайник shai.

Фредрик снял шляпу и осторожно провел рукой по парику. Голова чесалась, в голове роились мысли. Нет. Это не было случайностью, невидимая логика связывала паутину событий вокруг него, а он запутался в этой проклятой паутине и не мог ничего понять. Доклад в музее и утверждения профессора Эзенфрииса ничем не могли ему помочь, он продолжал жить в кошмаре. Но профессор заварил кашу, разворошил осиное гнездо консерваторов-египтологов. Предстояла схватка не на жизнь, а на смерть. После обнародования письма Перринга разгорится страшный скандал. Разоблачена очередная фальсификация. Теперь-то уж египетскому правительству придется раскошелиться, а многие известные авторитеты пошатнутся.

Вокруг сновали туристы. Он осмотрелся и внезапно заметил две знакомые фигуры за дальним столиком. Господа Эхерим и Вандералт! Покинувшие аудиторию в знак протеста. Повинуясь внезапному желанию, Фредрик направился к их столику.

— Прошу простить, но я тоже присутствовал на докладе профессора Эзенфрииса в Каирском музее. Меня зовут Якоб Розен фон Штоккенстерн, я швед, любитель таинственного и загадочного. — Фредрик чувствовал, что эта роль ему под силу.

Псы удивились.

Эхерим, темноволосый крепыш с бородой, в очках, рычащий ризеншнауцер. Вандералт, худой, лысый, настороже, готов к атаке: отличный образчик борзой.

Но блюдо опустело.

— Доклад, — хмыкнул Эхерим. — Ерунда, а не доклад. Шарлатанство. Эзенфриис сошел с ума. Наверное, вы вообще не поняли, о чем идет речь, мистер Фонстокк…

— Розен фон Штоккенстерн. — Фредрик широко улыбнулся. — Если позволите, я присяду. Должен сказать, что тема доклада меня очень заинтересовала. У меня даже есть собственная теория.

— Неужели? — Эхерим указал на стул.

— Ну, мои теории несерьезны, ведь я всего лишь любитель, но я серьезно изучал историю пирамид, особенно пирамиды Хеопса. И в результате бесед с норвежцем Фредриком Дрюмом — как жаль, что все так трагично закончилось, — так вот, я беседовал с ним осенью, и у меня есть, что сказать.

На морды псов набежало темное облачко. Эхерим тяжело задышал, и его бакенбарды сразу обвисли, как две бараньих отбивных. Вандералт растерянно улыбнулся и забарабанил пальцами по столу. Имя Дрюма их не обрадовало.

— Любители, Господи! Как же эти проклятые любители нам надоели, — не выдержал Вандералт. — И что же у вас есть сказать нам?

— Khi'elim khu. Царства духа и материи подарили нам сооружение, имя которому вечность. Хуфу — название мечты всех фараонов о девятом принципе, о бессмертной душе, khu. Пирамида Хеопса выстроена представителями неизвестной нам древней культуры как памятник знанию, которым они обладали. В этом, господа, нет ничего таинственного, надо просто отнестись к этой теории непредвзято. И само собой, нам придется изменить датировку пирамиды — она была построена на несколько тысячелетий раньше, чем мы предполагаем. Как и Сфинкс.

Фредрик откинулся на спинку стула и посмотрел на египтологов.

Стальная оправа очков Эхерима воинственно поблескивала, как и его глаза. У Вандералта заходил кадык.

— Ерунда. Довольно, мы сыты по горло всей этой мистической чепухой. Постыдились бы нападать на давно умерших людей и их теории. Мы уверены, что, присутствуй мистер Дрюм на докладе Эзенфрииса, он смог бы разоблачить подделку. Что это еще за «письмо» со смертного одра Перринга? Фальшивка! Поверьте, очередная фальсификация! Для Эзенфрииса все методы борьбы хороши. А вам, мистер, как я погляжу, вообще нечего добавить, у вас нет ни единой собственной мысли! — прорычал Эхерим, не глядя на Фредрика.

— Мистер Фредрик Дрюм, да-да, — нарочито спокойно ответил Фредрик, — вы ведь, кажется, навещали его в английском госпитале? Интересно, что вам от него понадобилось? Хотели узнать, сколько ему осталось жить?

Псы замерли. И злобно ощерились.

— Простите, кто вы, собственно, такой? Что вам известно? — Вандералт посмотрел на Фредрика таким ледяным взглядом, что лимонад в стаканах чуть не замерз.

— Кто я, вас не касается. — Фредрик прищурился. — Вы египтяне. Вы представители побитого молью научного мира, который вот-вот обратится в прах. С другой стороны, вы представители египетского государства, следящие за тем, чтобы к памятникам старины, kufré, не привлекалось особого внимания. Смесь религии и экономики. Дрюм для вас представлял серьезную угрозу. И вы решили его убрать. Следующий в списке Эзенфриис? — Он почувствовал, что дрожит, и поднялся со стула.

— Мы никого не убивали… — Ризеншнауцер стащил очки и вцепился Фредрику в руку. — Провокатор! — В уголках рта появилась пена.