Хизер Террелл - Тайна Девы Марии

София потребовала разъяснить кое-что. Почему Мара пошла на поводу у Майкла, когда прежде так решительно отвергала все авансы других клиентов и даже партнеров фирмы?

— Почему ты не пресекла все с самого начала, сообщив ему о бойфренде? — уточнила София, имея в виду подробные истории о солидных дружках, которые Мара и София выдумали специально для подобных случаев. Не моргнув глазом, они рассказывали о вечно занятых банкирах, чье чрезвычайно плотное расписание деловых поездок не давало им возможности сопровождать своих подруг на все мероприятия фирмы, а заодно сетовать по поводу их переработок.

— Потому что он нравится мне, Фи. Я знаю, это глупо, но на сей раз чувства возобладали над разумом.

Маре стало легче оттого, что она высказала правду вслух, хотя был риск вызвать у Софии новый приступ гнева. К ее удивлению, суровый взгляд соратницы смягчился.

— Прости, Мара. — Она сжала руку подруги, но тут же захлопнула приоткрывшуюся было дверцу сочувствия и вновь заговорила о карьерном росте. — Ты сама знаешь правила. Если он все же будет настойчив в своих преследованиях, тебе придется провести черту вежливо и в то же время твердо. Если ты этого не сделаешь и решишь продолжить с ним отношения, то сама знаешь, что случится, когда все всплывет наружу. Неужели ты хочешь свести на нет весь свой тяжкий труд?

— Нет. — По крайней мере, этого не хотела та Мара, которая, по примеру подруги, не забывала о своих амбициях и чувстве самосохранения. — Скорее всего, я делаю из мухи слона. Наверняка он уже сожалеет о вчерашнем вечере и звонит, чтобы спросить, нельзя ли нам обоим забыть о случившемся. — Мара надеялась, что именно так он себя поведет и все встанет на свои места. Но в то же время в ней жила надежда, что он испытывает другие чувства. — Я молюсь, чтобы он не очень разозлился и не захотел отнять у меня дело.

— Я очень сильно в этом сомневаюсь. Как бы он выглядел при этом? Что бы стал объяснять руководству «Бизли», Харлану? — аргументировала София. — Мара, веди себя разумно.

Мара кивнула, расправила плечи и вернулась в свой офис. Еще даже не присев, она проверила номер на бумажке с сообщением и потянулась к телефону, преисполненная решимости, но все-таки с бьющимся сердцем.

— Майкла Рорка, пожалуйста, — четко произнесла она.

— Как вас представить?

— Мара Койн.

— Одну секунду. Он сейчас говорит по телефону, но просил меня сразу сообщить ему, если вы позвоните.

Мара чуть не бросила трубку, но усилием воли заставила себя ждать. Внутри, однако, у нее все трепетало, и музыка Моцарта, звучавшая в трубке, совершенно не успокаивала.

— Мара, — произнес Майкл, и его голос тут же заставил ее вспомнить, как вчера они вдвоем сидели в ресторане. На какую-то долю секунды решимость оставила ее, так что Мара затаила дыхание, позволив ему начать первым. — Я так рад, что ты перезвонила. Все утро только о тебе и думаю.

— Вот как? — невольно вырвалось у нее, в ушах все еще звучала гневная тирада Софии, но она не смогла подавить инстинктивную реакцию, несмотря на твердое решение продолжать с ним отношения только в качестве юриста.

— Все утро. Мне жаль, если я показался тебе вчера чересчур настойчивым. Но я снова хочу увидеть тебя, и не только как клиент. Могу я на это рассчитывать?

У нее уже готово было сорваться с губ «да», но в последнюю секунду она сдержалась.

— Майкл, я тоже хочу, но вынуждена отказать.

— Что это значит — «отказать»? — В его голосе послышалось удивление, разочарование, гнев.

— Это против правил, Майкл, хотя мне искренне жаль. Но я буду работать с тобой над делом «Баум», работать день и ночь, чтобы одержать победу в суде. Как ты думаешь, мы вместе справимся?

Он молчал, как показалось Маре, целую вечность.

— Да, Мара, справимся. Просто я надеялся на что-то большее.

Нью-Йорк, наши дни

Следующие несколько недель Мара провела, целиком погрузившись в работу. Другие дела: тяжбу по тендеру, процесс о мошенничестве с ценными бумагами, процесс по коллективному иску о нарушении прав попечительства — она отодвинула в сторону и целенаправленно занималась только процессом «„Баум“ против „Бизли“», словно хотела тем самым извиниться перед Майклом. Можно подумать, победа послужила бы достаточным возмещением того, в чем она ему отказала.

Но даже если не принимать в расчет Майкла, дело «Баум» требовало незаурядных усилий, и все из-за сложности виндикационного иска, старого гражданского закона, касающегося возвращения украденного имущества. Для Мары существовал единственный способ понять и распутать сложнейшую паутину этого закона — зарыться в юридической библиотеке, позабытой большинством ее коллег со времени внедрения компьютерных технологий, и внимательно проштудировать запылившиеся трактаты. Не обращая внимания на местный громкоговоритель, то и дело выкрикивавший ее имя, когда кто-нибудь из начальства пытался ее отыскать, она изучала затхлые тома, из которых узнала, что проще всего выиграть дело по такому иску — найти брешь в правовом титуле Хильды Баум. Хотя Мара надеялась, что с помощью Лилиан соберет достаточно материала, чтобы оспорить притязания истицы, ее не покидало беспокойство, сумеет ли она создать надежную защиту, основанную лишь на правовом титуле, учитывая недоступность старых военных архивов.

Однажды, глубокой ночью, после того как Мара выпила третью чашку кофе и усилием воли приказала себе не закрывать глаз, она наткнулась на многообещающую сноску в одном из трактатов. Там объяснялось, что по виндикационному иску ни вор, ни последующий добросовестный покупатель украденного произведения искусства не имеют юридического права на эту вещь, однако в некоторых случаях законные владельцы ограничены в праве вернуть свою собственность, когда в действие вступает закон о необоснованном промедлении. В этих случаях от владельцев требовалось, чтобы они не прекращали поиски вплоть до подачи иска, иначе суды могли применить закон о сроках давности. Мара воспрянула духом. Если бы ей удалось убедить судью руководствоваться подобными случаями и если бы ей удалось установить, что Хильда Баум слишком долго ждала, прежде чем пуститься на поиски «Куколки», или искала картину не слишком усердно, тем самым создав предвзятое мнение у ее клиента, то дело можно считать выигранным.

Теперь ей предстояло убедиться, что дела были крепкими, как то подразумевала сноска. Мара отыскала первый из упомянутых процессов — «Декларк против Маккенны», дело 1958 года, рассмотренное Нью-Йоркским апелляционным судом. В этом деле отец истицы, немки по происхождению, владел внушительной художественной коллекцией, включавшей полотно Сезанна.