Адам Холл - Бегство Квиллера

Треснувшее стекло в раме картины на стене задребезжало; этот невзрачный сукин сын опять дернулся, и внезапно я почувствовал к нему нечто вроде сочувствия, потому что он - неотъемлемая часть системы, которая в один прекрасный день может потребовать, чтобы Контроль, продумав все детали, приговорил к смерти первоклассного оперативника где-нибудь вдали от Лондона; и хотя у них и не будет стопроцентной уверенности в необходимости его гибели но под страхом краха карьеры выбора у них нет, и труп его будет брошен где-то на вражеской территории, где с ним обойдутся как с падалью и выбросят на помойку крысам.

Но теперь им пришлось столкнуться кое с чем похуже, чем свидетели из Лондона - предполагаемый мертвец вернулся жив и здоров и бросает им в лицо жесткие обвинения.

- Мы должны делать то, - быстро сказал Ломан, - что должны.

На это я не ответил. Послышался мягкий спокойный голос Калтропа:

- На каких условиях, Квиллер, вы согласны вернуться?

- Ни на каких.

- Мы можем предложить более чем хорошие условия, Квиллер, - начал соблазнять Ломан.- Например, во всем, что касается связи, сигналов, контактов и прикрытия, решения будешь принимать ты и только ты.

Я опять промолчал.

- Включая ваше присутствие на стадии планирования операции, - ловко подключился Калтроп, - вместе с шефом Контроля. И конечно, - смущенной улыбкой он постарался смягчить грубость очередной приманки, - более чем соответствующее вознаграждение.

По стеклам стучал дождь.

- Насколько соответствующее?

Калтроп глянул на Ломана, который быстро ответил:

- Двойное.

- Что это вдруг заставило вас столь высоко оценить меня, учитывая, что еще недавно вы предполагали, что мои мозги будут размазаны отсюда и до России?

- Я не сомневаюсь, что Директорат придет к выводу - каковой уже сделали мы - что всегда сможем договориться об уровне компенсации. Кроме того, они... нашелся Ломан.

- Дерьмо собачье. Вы думаете, что они попытаются снова купить меня?

- Я не стал бы столь откровенно...

- Если вы уйдете из Бюро, - торопливо вмешался Калтроп, - что вы будете делать? Об этом вы подумали?

- Не беспокойтесь, есть чем заниматься и вне этого паршивого заведения.

- Для такого, как вы?

- Да.

- Тебе нелегко будет найти себе место в жизни, - взял слово Ломан. - И если ты окончательно уйдешь, мы никогда не попросим тебя вернуться.

- Стыд и позор. - Я шагнул к нему, и, видно, в моих глазах было нечто, что заставило его отшатнуться. - На какое бы задание вы ни послали меня, вы никогда не сможете мне гарантировать, что не сделаете того же самого, что было, если вас к этому обяжут обстоятельства. И мне все время придется оглядываться, поджидая появления от вас какого-нибудь подонка с ножом или взрывчаткой. На этот раз не сработало. Я хотел бы знать, куда делись мои друзья, я никого из них здесь не застал. Они списаны, как должен был быть списан и я. - Подходя к дверям, я услышал скрип кожи - Калтроп поднялся из кресла.

- Квиллер?

Я повернулся и увидел, что он развел руки, как бы извиняясь.

- Прошу прощения.

Я с такой силой распахнул двери, что они с треском врезались в стену, когда я выскочил в холл.

Я пошел к черному выходу, чтобы избежать встреч, но Чарли увидел меня из дверей.

- А я думал, что с тобой уже все кончено. Я подошел к нему, чтобы он не вставал: последнее задание стоило ему размозженного бедра и парочки подобных же неприятностей.

- Просто обрубаю концы.

- Но ты никогда не сможешь быть уверен... - Обожженными пальцами он обхватил чайную чашку.

- В чем?

- Что они снова не попытаются.

- Вот это уж точно. - Коснувшись его плеча, я снова двинулся по коридору.

Мишлен спешила с папками досье и не увидела меня. Рядом с лестничной площадкой открылась дверь, из которой вышел Холмс; рассеянно пройдя мимо, он остановился и повернулся ко мне.

- Кто-то сказал что ты подал заявление об отставке.

- Да.

- Да у тебя просто крыша поедет.

- Это может быть интересно.

Через черный ход- узкую высокую дверь с козырьком - я вышел на Уайтхолл-стрит и прошлепал по лужам к машине, не оглядываясь на это здание. Сев в машину и включив двигатель, я погнал ее к западу через Кенсингтон и Сизвик на М-4; телефон был отключен и дворники стремительно разгоняли воду по стеклу; я отстегнул страховочный ремень и отбросил его на сиденье: дальний свет фар прорезал серую пелену дождя на пустынной дороге, а я гнал и гнал вперед, оставляя как можно больше миль между собой и Лондоном, и меня преследовал горький едкий запах сожженных мостов.

2. Червяк

- Не могу, - отказала она. - Утром я должна быть с иголочки.

- Ты улетаешь?

- К полудню. - Она поцеловала меня в последний раз, и пряди ее волос, прохладные и душистые, упали мне на лицо.

- Тогда почему бы тебе не остаться на ночь?

- В девять у меня собеседование. Я хочу попасть на рейсы "Конкорда" - ну не фантастика ли? На лацкане пиджака у меня будет карточка с именем, и, когда я буду идти через зал аэровокзала, все будут глазеть на меня. Тут речь идет о престиже. - Соскользнув с кровати, она оглядела комнату. - Где тут двери?

- Вон там. Туалет для гостей налево.

- Господи, я еле держусь на ногах. У тебя всегда так?

- Нет. Только из-за твоих поцелуев. Она стояла, глядя на меня сверху вниз, и в тусклом свете из окна тело ее чуть отсвечивало.

- Я всегда так целуюсь, но не предполагала, что ты превратишься в торнадо.

- Теперь можешь предполагать.

Она стояла, оглаживая бедра, и прикидывала, может, стоит остаться. Это было бы как нельзя лучше: я чувствовал себя очень одиноко.

- Откуда эти синяки? - Она только сейчас заметила их.

- Мертвая петая на машине.

- Она тебе дорого обошлась.

- Если останешься, я преподнесу тебе яичницу с беконом.

- Я бы и без нее осталась, но в любом случае я не могу. Завтра - решающий день в моей жизни. - По пути в ванную она бросила из-за плеча: - Но я остановилась в Лондоне.

Пока она была в ванной, странная мысль пришла мне в голову - может, стоит поискать кого-то в спутницы жизни, кого-то вроде этой девушки? Осесть на месте, начать какое-нибудь свое дело? Подобные идеи впервые посетили меня прошлым вечером, когда я возвращался в Лондон на взятом напрокат "Порше", но они были странными и чуждыми для меня - не потому, что жена и нормальная работа не устроили бы меня, не дали бы чувства удовлетворения, а потому, что эти мысли из мира других людей, в котором мне не было места. У меня возникло ощущение, что кто-то чужой и незнакомый хочет обосноваться в моей черепушке, и если я потеряю неповторимость собственной личности, то кончу в психушке.

"Да у тебя просто крыша поедет.

Холмс. Но ведь, скорее всего, к этому я и иду. И ни женитьба мне не поможет, ни нормальная работа. Главное, я должен обрести полную свободу. Мира и покоя мне недостаточно: я хотел, чтобы в моей жизни присутствовал риск, доходящий порой до предельного напряжения, чтобы я ощущал зыбкую грань бытия. И такую жизнь ты никому не можешь предложить разделить.