Эдуард Хруцкий - Тревожный август

- Нет.

- Прекрасно. Я так и думал. Вы им нальете водку и скажете: "Зоя, принеси товар". Тут мы и войдем. Ну а как себя держать вам, поймете по обстановке, лучше, конечно, чтобы наган был под рукой.

- Ясно, товарищ Муштаков, как там Иван Александрович?

- У него все хорошо. К утру ждем от него сообщения о ликвидации банды. Кстати, после окончания операции вы уедете вместе с нами, мы завезем вас домой.

Мишка вздохнул. Тяжело, нервно вздохнул. Муштаков внимательно поглядел на него и улыбнулся.

А на столе уже стояла немудреная закуска: консервы, колбаса, холодная картошка, две бутылки водки.

Муштаков, словно режиссер сцену, оглядел комнату и, видимо, остался доволен.

- Вам надо выпить. Вам и Зое. Пусть они думают, что все уже пьяны. Кстати, гитара у вас, Зоенька, есть?

- Есть.

- Говорят, вы неплохо поете.

- Какое там.

- Не надо скромничать. - Муштаков взглянул на часы. - Давайте.

Мишка взял бутылку, налил две рюмки, посмотрел на Муштакова:

- А вам?

- К сожалению, в нашей работе не у всех такие приятные обязанности, как сегодня у вас. Я не могу. Пейте.

Он еще раз оглядел стол:

- Вот что, пустая бутылка у вас есть? Прекрасно. Поставьте ее, пусть думают, что вы давно пьете. Кстати, закуску-то. Вот так. А то она уж больно порядком не тронута. А теперь, Зоя, берите гитару. Пора.

Муштаков подошел к Мишке:

- Когда вы скажете: "Принеси товар, Зоя", это и будет сигналом. Начинайте.

МУРАВЬЕВ

Во дворе было тихо. Только с Большой Грузинской долетал скрежет трамвая. Он возникал внезапно и так же внезапно исчезал. Игорь с Парамоновым и двумя оперативниками сидели в затхлом палисадничке. Впрочем, место они выбрали неплохое, темнота закрывала их лучше любых кустов.

Они сидели и прислушивались к шарканью ног в переулке. Время тянулось медленно, так всегда бывает, когда чего-то особенно ждешь.

Наверху, в квартире за маскировочной шторой, зазвенела гитара, и женский голос, приятный, чуть с хрипотцой, запел:

Мы странно встретились

И странно разойдемся...

Игорь прислушался. Романс был старый и грустный. Он раньше никогда не слышал его. И голос женщины звучал во дворе, как потерянная надежда, и гитара, догоняя слова, подпевала ей с какой-то щемящей тоской.

На несколько минут романс унес Игоря со двора, с улицы этой и вообще отовсюду.

Но это длилось всего несколько минут. Под аркой раздались осторожные шаги. Кто-то, едва различимый в темноте, вошел во двор, постоял, прислушиваясь, и снова скрылся под аркой.

Игорь осторожно потянул из кармана пистолет, спустил предохранитель. Щелчок показался ему выстрелом, и он весь внутренне сжался, прислушиваясь. Опять послышались шаги, но теперь уже шли несколько человек, и шли они уверенно, не прячась и не боясь.

"Четверо", - сосчитал Игорь. Двое были в штатском, а двое в форме, это он определил по силуэтам фуражек, только в какой, он различить не мог.

Вошедшие о чем-то посоветовались вполголоса, потом вспыхнула спичка: кто-то осветил циферблат часов.

- Через пять минут... - дальше Игорь ничего разобрать не смог. Двое скрылись в подъезде, а двое остались во дворе.

Парамонов сжал его плечо. Игорь понял: этих двоих надо брать.

В прихожей звякнул звонок один раз и после паузы еще два.

- Иди, Зоя, - Мишка посмотрел на девушку, - иди.

Зоя прямо с гитарой вышла в прихожую. Костров услышал, как щелкнул замок, потом чьи-то приглушенные голоса, среди которых он, прислушавшись, явно различил сипловатый голос Фомина.

- Заходите, - громко сказала Зоя, - а то мы вас заждались, почти все выпили.

- Неужели ничего не оставили? - голос был бархатный, с этакими игривыми переливами. Так обычно говорят с детьми и хорошенькими женщинами. Мишка сжал зубы от злости. "Ишь, сволочь, - подумал он, - прямо как в театре разговаривает".

- Ну, ведите, хозяйка.

Зоя посторонилась, и в комнату вошел человек в светло-сером костюме со шляпой в руках. На лацкане пиджака блестел орден "Знак Почета".

- Здравствуйте, Миша.

- Здорово, Гомельский, - Мишка встал и, чуть качнувшись, шагнул навстречу вошедшему. - Садись, гостем будешь.

- Ну, если ненадолго.

- А надолго и не выйдет, - Мишка указал рукой на стул, - времени у меня во, - он провел по горлу ладонью.

- Понимаю, - Гомельский сел, изящно развалившись на стуле. Он был точно таким же, как три года назад, когда Мишка встретил его в ресторане "Савой". Элегантным, сдержанным, крайне респектабельным.

- Ну что ж, Серега, - позвал Гомельский, - где ты?

- Иду, иду. Я тут квартирку осмотрел.

- Не верите? - зло скосил глаза Мишка.

- Ну почему же? Просто проверяем. Нынче как? Береженого бог бережет, небереженого конвой стережет.

- Твоя правда.

Фомин вошел в комнату, тяжело сел на стул, осмотрелся и потянулся к бутылке:

- Давайте, что ли?

- Нет, - твердо сказал Мишка, - это потом. Сначала дело.

- Не возражаю, - Гомельский внимательно поглядел на Фомина. - Не возражаю, - повторил он.

- Деньги с собой?

- Всегда. А товар?

- Зоя, - громко сказал Мишка, - Зоя, принеси товар.

Девушка встала и сделала шаг к двери.

- Нет, - вскочил Фомин, - я...

Он не договорил. В руке у Мишки воронено блеснул наган.

Стена в комнате словно разошлась, из темного проема шагнули трое с оружием. Гомельский сунул руку в карман.

- Не надо, Володя, - спокойно сказал Муштаков, - дом окружен.

- Я за папиросами, гражданин начальник, я не ношу оружия. Вы же знаете, на мне крови нет.

- Хочу надеяться. Встать! - скомандовал Муштаков.

Внезапно Фомин, опрокидывая стол, прыгнул на Мишку. В руке его блеснуло длинное жало ножа.

- Миша! - крикнула Зоя.

Костров не сдвинулся с места. Никто даже не заметил, когда он успел ударить. Фомин, как мешок с тряпьем, рухнул на пол. Выпавший из его руки нож воткнулся в дощатый крашеный пол.

- Побил все-таки посуду, сволочь, - сказал побелевший Мишка, - воды принесите, надо его облить, чтобы быстрей очухался.

МУРАВЬЕВ

Королев вошел к нему в кабинет.

- Я в уголке сяду, пока ты его допрашивать будешь. Не возражаешь?

- Что вы, Виктор Кузьмич! Конечно.

- Как решил построить допрос?

- Хочу начать сразу с Гоппе.

- Думаешь так? - Королев подвинул лампу, чтобы свет не падал на него. - Опасно. Битый он.

- Потому и поймет, что битый.

- Ну что ж. Давай.

- Задержанного Шустера ко мне.

Через несколько минут у дверей послышались тяжелые шаги.

- Товарищ начальник, - в комнату вошел милиционер, - по вашему вызову задержанный Шустер доставлен.

- Давайте его сюда и идите, я вызову.

- Есть.

Игорь взглянул на вошедшего Гомельского. Да, это был уже не тот элегантный, похожий на артиста человек. В кабинет ввели типичного обитателя внутренней тюрьмы, в ботинках без шнурков, без брючного ремня и галстука. Даже эти несколько часов точно разграничили удачливого мошенника Володю Гомельского и подследственного Владимира Шустера.