Энн Грэнджер - Как холодно в земле

— Кто это они? — не подумав, спросила Мередит.

В этот момент в дверях появилась миссис Кармоди. Она толкала перед собой старый дубовый столик на колесах, на нем стояли три чашки, два чайника и блюдо с фруктовым кексом.

Маркби опять яростно взмахнул каминной вилкой.

— Те, кто похоронил заживо нашего мертвеца, его убийцы!

— Это там, — сказал Маркби.

Мередит прикрыла ладонью глаза, чтобы не слепило солнце, и посмотрела в указанном направлении. Она увидела недостроенные стены и груды кирпичей, выделявшиеся на поле ярко-оранжевыми пятнами.

— Место преступления! — заметила она.

— Да уж, иначе и не скажешь! — проворчал он. — Это же надо — испохабить хорошую землю, на которой можно и коров пасти, и сеять все, что хочешь, канавами, кирпичами и цементным раствором! — Заметив, что она собирается ему возразить, он раздраженно продолжил: — И не говори мне, что людям нужно где-то жить! Я это уже слышал!

— На самом деле я собиралась процитировать пословицу про «лишь бы не у меня во дворе», — мягко сказала Мередит.

— Это я тоже слышал. Ну да, я сейчас так возмущаюсь, потому что строители убивают поля, в которых прошло мое детство. Но не надо думать, что я такой эгоист. Это варварство происходит не только здесь, а повсюду. Где сегодняшние дети будут бегать, играть, узнавать, какие ягоды можно есть, а какие — нет, делать чашки и блюдца из речного ила?

Улыбнувшись этим ностальгическим воспоминаниям, Мередит пожала плечами:

— Не знаю. Но думаю, в наши более чем опасные времена родители не позволяют детям носиться весь день неизвестно где, как это делали мы. Я помню, мама давала нам с собой пакет с сандвичами «Спэм», и мы с подружкой укатывали куда-нибудь на велосипедах, остановившись только для того, чтобы купить в магазинчике на углу бутылку газировки.

— «Драконья кровь»! — вспомнил Маркби. — «Одуванчик и лопух»!

— Ты старше, чем я! Я таких названий не помню. Но мы пропадали где-нибудь по целым дням, и родители за нас не беспокоились. Разве сейчас такое возможно? Да и современным детям сандвичей «Спэм» будет явно мало. Им подавай гамбургеры, картошку фри и всякие сласти в ярких упаковках.

Возникла пауза.

— Все теперь не так, как раньше, — грустно сказал Маркби.

— Все и не должно быть так, как раньше. Времена меняются, и люди меняются вместе с ними.

Он покосился на нее.

— Мне говорил то же самое Стив. Слово в слово. Но почему я должен отказываться от своих убеждений только для того, чтобы сделать кому-то приятное?

— Ну конечно ты не должен этого делать! — раздраженно сказала Мередит. — Мы с тобой храним в памяти счастливые детские воспоминания, но это не дает нам права желать, чтобы у других они были в точности такими же. У современных детей свои воспоминания. Они не похожи на наши, но кто сказал, что они становятся от этого хуже?

Они вернулись к созерцанию расстилавшегося перед ними пейзажа.

— Это и на самом деле место преступления, верно? — спросила Мередит. — Ведь это здесь тот бедняга экскаваторщик обнаружил труп?

— Да, строительный участок, где его захоронили, находится на этом поле, — ответил Маркби. — Мы не знаем, где именно на него напали и ударили по голове, однако, строго говоря, умер он именно здесь.

Они замолчали, вспомнив, какой страшной смертью умер этот человек, и в который раз успокоили себя мыслью, что, будучи без сознания, он вряд ли что-либо почувствовал, уходя в небытие.

Стояло воскресное утро — яркое, солнечное, прекрасное во всех отношениях, несмотря на холодный ветер, вынудивший Алана и Мередит одеться потеплее. Чтобы его порывы не разметывали волосы, Мередит повязала голову шарфом — красно-синим с рисунком в виде желтых подковок. На ногах у нее были резиновые сапоги, которые она предусмотрительно положила в багажник, когда уезжала из Лондона. Алан Маркби, тоже в резиновых сапогах, двинулся дальше по узкой ухабистой тропе, вьющейся через луг к видневшемуся в отдалении строительному участку.

Засунув руки в карманы, чтобы сохранить тепло, Мередит шагала позади Маркби и думала о том, что, хоть эти места и приобрели мрачную славу в свете зловещего убийства, жить здесь все равно лучше, чем каждый день умирать в час пик в лондонском метро. Но с другой стороны, она подозревала, что, если пробудет за городом чуть больше, чем необходимо для передышки, ей надоест тишина и покой и захочется шума и толкотни. Приходится признать, что человек никогда не бывает полностью доволен своей жизнью. Однако напрасно люди говорят, что в сельской местности никогда ничего не происходит. Еще как происходит, не меньше, чем в любом другом месте. Кое-какие события, которые здесь случаются, даже нельзя назвать обыденными. Мередит представила, как «серые люди», выстроившись парами, бесшумно, словно тени, идут через эти поля к своему молитвенному дому. Если верить Долли, где-то здесь они хоронили своих мертвецов. И в холод, и в дождь, и под палящим солнцем они стояли здесь, совершая свои погребальные обряды. «Серые люди» перестали быть для Мередит просто предлогом для того, чтобы попасть на строительный участок и ферму Уинтропов. Она искренне хотела узнать о них как можно больше. В ней проснулся интерес к этим странным, давно исчезнувшим религиозным фанатикам.

Когда они приблизились к строительному участку, она спросила:

— Строители уже возобновили работы?

— Да, несколько дней назад. Но не на самом месте захоронения — не потому, что мы им запрещаем, а потому, что застройщики все никак не могут решить, что им теперь там строить, а рабочие и близко к нему подходить отказываются. Если они будут придерживаться оригинального плана и построят там дом на две семьи, его могут просто не купить. Труп под фундаментом — вряд ли привлекательное дополнение к основному предложению.

— Человеческая память коротка.

— Только не когда дело касается жестокого убийства. О таких делах помнят много лет. Англичане испытывают слабость к жутким и таинственным убийствам, хотя это вряд ли означает, что они согласны жить на том месте, где эти убийства произошли. Последнее, что я слышал по этому поводу, — что здесь собираются разбить небольшой сквер. Другими словами, посеют газон и воткнут в землю некоторое количество деревьев и кустов, чтобы людям было где выгуливать собак.

— По-моему, так будет лучше. По крайней мере, более уважительно по отношению к убитому человеку.

Они дошли до первой груды кирпичей, и Маркби остановился.

— Видишь тот вагончик? Это контора по продаже земельных участков. Вон там, за проволочным забором, на ночь и на выходные оставляют технику и инструмент. В той стороне — офис, где заключаются договоры на покупку домов. Те домики — логово подрядчика и старшего менеджера на участке. Чуть дальше находится дом-образец, куда водят потенциальных покупателей. Он открыт все выходные с рассвета до заката. Люди туда ходят в основном в сопровождении менеджера.