Энн Грэнджер - Как холодно в земле

— Понятно, — пробормотал Маркби. — Я тебя ни в чем не обвиняю. Наоборот, мы обнаружили его только благодаря тому, что ты настоял на углублении траншеи. Если бы не это, мы бы его вообще никогда не нашли.

— Это уж точно. Тот, кто его здесь похоронил, был уверен, что придумал стопроцентно надежный способ избавиться от тела. И ему это почти удалось!

— У тебя в машине есть телефон?

«Два трупа за шесть дней», — мрачно подумал Маркби. Вот уж правда: беда не приходит одна. Однако он от души надеялся, что ему не придется убеждаться в истинности другой пословицы: что бог троицу любит. Ей-богу, двух вполне достаточно. По крайней мере, нет сомнений относительно того, как коронер квалифицирует смерть последнего. Умерших от естественных причин не раздевают догола и не хоронят тайно под фундаментом строящегося здания. На этот раз у них на руках убийство, и никакое юридическое крючкотворство не докажет обратного.

Патч, крутившийся на соседнем сиденье, подпрыгнул и попытался лизнуть его в лицо.

— Уйди! — строго сказал Маркби. Он осторожно отодвинул его в сторону, связался с диспетчером и вызвал на место происшествия группу по расследованию убийств.

— Здравствуйте, Алан! — жизнерадостно приветствовал Маркби доктор Фуллер. — Не много же времени прошло с нашей последней встречи. И где вы только их находите? Нам с вами следует пообщаться не в рабочей обстановке — просто чтобы восстановить равновесие. Приходите к нам как-нибудь, а? Эллен будет очень рада. У нас опять намечается небольшой званый вечер, на этот раз в компании с Иоганном Себастьяном Бахом.

Маркби что-то промычал и втянул носом воздух. Как всегда, пахло в прозекторской просто ужасно: какой-то тошнотворно-сладкой химией типа формальдегида. Маркби ненавидел это место. Он ненавидел отмытый до блеска кафель, нестерпимо яркие белые лампы и аккуратно расставленные по металлическим полкам сверкающие стеклянные емкости.

— Вы нашли интересный труп, — сказал Фуллер, славившийся спокойным, беспристрастным и даже в какой-то мере положительным подходом к своей работе. — И в интересном месте. Я всегда подозревал, что работа на стройке очень увлекательна.

Фуллер не позволял работе вмешиваться в свою жизнь. У него была семья. Он не приходил после работы в пустой дом. Маркби поджал губы. Патологоанатом сел за стол, раскрыл папку и стал листать ее своими отмытыми до хруста, привыкшими к точным движениям пальцами. При этом он тихо насвистывал. Маркби узнал отрывок из Вивальди. Фуллер был восторженным поклонником классической музыки и играл на скрипке. Его жена играла на фортепиано. Каждый из его одаренных, невыносимо самоуверенных детей на чем-либо играл. Они устраивали музыкальные вечера, на которые приглашали всех знакомых. Маркби, страдавший почти полным отсутствием музыкального слуха, как-то высидел один такой вечер и теперь ни за какие миллионы не согласился бы повторить эксперимент.

— По правде говоря, — продолжил Фуллер, — когда я приехал на место происшествия, то подумал, что его принесли в жертву.

— Что? — ошеломленно воскликнул Маркби. С юмором у Фуллера временами творились странные вещи. От патологоанатома можно ждать склонности к могильным шуткам, но сказать такое — чересчур даже для Фуллера.

— Это распространенный древний магический ритуал — принести человека в жертву и зарыть его под фундаментом нового дома. В Англии даже в эпоху Тюдоров считалось нормой закопать под порогом кошку или собаку. Кстати, вы еще не выяснили, кто этот парень?

— Нет еще. А что вы мне можете сообщить? — сказал Маркби. Ему не терпелось поскорее убраться из прозекторской. Жертвоприношения… этого еще не хватало! Он бы прекрасно обошелся и без такого рода шуток.

— Белый мужчина. От тридцати до тридцати пяти лет. Только начал лысеть. Вес в норме. Находился в хорошей физической форме.

— В такой форме, какую можно ожидать от профессионального спортсмена? Или от человека, который, к примеру, регулярно играет в сквош?

— Дружище, всякого рода измышления — это не по моей части. Как он поддерживал форму, для меня загадка. Я просто констатирую факт. Так, идем дальше. Старый шрам от вырезанного аппендикса. Зубы плохие — многие запломбированы, на нескольких золотые коронки. Не похоже, что занимался физическим трудом — ладони без мозолей, ногти ухоженны.

— Что значит — ухоженны? У него маникюр или они просто аккуратно подстрижены?

— Понятия не имею, Алан. Откуда мне знать? Вы что думаете, мне в свободное от работы время делать нечего, кроме как ходить по салонам красоты? Посмотрите сами и составьте собственное мнение.

— Ладно. Когда и как он был убит?

— Он был обнаружен в понедельник утром. Я бы предположил, что смерть наступила в пятницу вечером. Процесс окоченения протекает всегда по-разному. Обычно окоченение начинается часа через два с момента смерти и проявляется в первую очередь на челюстных мышцах и веках. Именно поэтому, когда человек умирает, ему сразу закрывают рот и глаза. В том случае, если он боролся со своими убийцами, окоченение могло начаться несколько быстрее. Для того чтобы окоченение охватило все тело, обыкновенно требуется около двенадцати часов. Оно длится примерно столько же и полностью проходит еще через двенадцать часов. Оно может продолжаться несколько дольше, если труп лежит в очень холодной почве. Но оно полностью прошло к тому времени, когда экскаватор откопал его. У него на спине я обнаружил ясно видимые фиолетовые пятна, похожие на синяки. Они образуются оттого, что кровь в мертвом теле под воздействием гравитации собирается в самых нижних сосудах тела. Отсюда мы делаем вывод, что он был похоронен лицом вверх. Кстати, бывает, что такие пятна принимают за синяки, полученные в результате удара. Настоящих синяков у него нет. Однако тело еще совершенно не начало разлагаться. Поэтому я бы сказал, что смерть наступила не позже раннего утра субботы и не раньше, скажем, восьми-девяти часов вечера пятницы.

— Значит, его похоронили в ночь с пятницы на субботу. — Размышляя, Маркби подошел к окну и стал смотреть на припаркованные снаружи машины. — Вероятнее всего, его похоронили перед рассветом, в сумерках. Позже — слишком рискованно. В выходные рабочих на стройке не бывает, но многие люди сейчас гуляют в тех местах. Используют последнюю возможность — скоро там все исчезнет под асфальтом. Я и сам так поступил — и вот что из этого вышло. — Он вздохнул.

Фуллер тоже вздохнул, не переставая насвистывать.

— Нашли его одежду? Нет еще? Окоченевший труп довольно трудно раздеть.

— Я это понимаю. Его раздели — наверное, чтобы избавиться от улик на тот случай, если что-то пойдет не так и его все-таки обнаружат, — и довезли до места захоронения прежде, чем наступило окоченение. Принимая во внимание, что на это у них было примерно четырнадцать часов, они могли приехать издалека. Итак, пока мы не имеем ни малейшего понятия, где его убили. Что насчет причины смерти?