Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех

Он помолчал. Лена видела, что Форбс Ллойд борется со слезами.

– Поэтому, когда Хаммерштейн предложил нам получить всего за два с половиной миллиона очаровательного малыша, которого все к тому же будут считать нашим собственным, мы согласились. Он уверил нас, что мы – не единственная богатая пара, которая усыновила ребенка с его помощью… Так вот, Клэр была на седьмом небе от счастья, она имитировала беременность, а потом «на свет» появился наш Найджел. Мы не желали знать, откуда Хаммерштейн взял малыша, хотя подозревали, что он оказался у Магнуса далеко не самым честным путем. Но мы заплатили и не задавали вопросов.

– Сэр, – сказал, входя в кабинет, дворецкий Генри. – Состояние вашей супруги стабильное.

Миллионер, кивнув, продолжил:

– Мы были очень счастливы. О, сказать, что мы были крайне счастливы, будет неправильно, мы были самым счастливыми родителями в мире! Найджел рос очаровательным ребенком, умным, талантливым и добрым…

Лена подумала, что эта характеристика несколько не совпадает с личностью того безумца, которого остановил только выстрел дворецкого Генри.

– Так прошло пятнадцать лет. Мы строили планы, определяли будущее сына, он должен был стать студентом одного из самых элитных университетов. Он бы мог затем занять важный пост в крупной компании или делать карьеру в политике.

Форбс Ллойд говорил, глядя в стену, как будто ныряя в воды прошлого.

– Все изменилось в тот момент, когда со мной связался Хаммерштейн и попросил… Да нет же, потребовал, чтобы я оказал влияние на брата моей жены. Брат Клэр является председателем правления косметического концерна, который составляет конкуренцию Магнусу. Хаммерштейн хотел приобрести фирму, за право обладания которой одновременно боролся и концерн моего шурина. Магнус желал, чтобы я отговорил брата Клэр от покупки. Я ответил ему, что не буду делать этого и не имею влияния на стратегические решения чужих концернов. Он пригрозил рассказать всем, что мы усыновили ребенка, я же заявил, что в таком случае ему самому несдобровать и я положу жизнь на то, чтобы он оказался на скамье подсудимых.

– И что же случилось потом? – рискнул задать вопрос Кирилл.

Миллионер встрепенулся и сказал:

– Потом начался кошмар. Хаммерштейн заявил, что я поплачусь за свое нежелание помочь его бизнесу. Что произошло, я не могу точно сказать. Знаю только, что из милого ребенка Найджел вдруг превратился в сумасшедшего маньяка, который желал только одного – убивать. Его словно подменили, как будто кто-то вынул из него душу! Именно этот новый Найджел попытался убить мою жену, которую он всегда считал своей матерью. Клэр удалось спасти, однако она впала в кому. Я был так потрясен случившимся, что моей единственной мыслью было утаить все. Мне удалось замять попытку убийства, мы переехали во Францию, я купил эту виллу, мы уединились ото всех, оборвали все семейные и дружеские контакты. Нас сочли за эксцентриков и снобов, но я пытался скрыть, что Клэр находится без сознания и живет только при помощи чудодейственных аппаратов, а Найджел… А Найджел стал монстром. Я поместил его в бокс, держал изолированным от остального мира. Мне в этом помогал Генри, который стал членом моей семьи. Семьи, от которой теперь никого не осталось…

Найджел Ллойд Форбс замолчал. Адам рискнул спросить:

– Вы вели речь о богатых парах, на которых ссылался Хаммерштейн, склоняя вас к усыновлению. Кто они? Магнус называл конкретные имена?

– Только одно – Александр Лоридан-Буйе, – ответил миллионер. – А теперь я прошу вас уйти. Мне надо подумать, как жить дальше. И умоляю: не сообщайте никому о том, свидетелями чего стали на моей вилле.

Когда Лена, Адам и Кирилл покинули замок Форбса Ллойда, наступал вечер. Кирилл Терц пробормотал:

– Александр и Марселина Лоридан-Буйе – эта чета мне известна. У них, кажется, два ребенка. Девочка и мальчик. В данный момент Александр и Марселина пребывают в Вашингтоне. Ведь он – посол Франции в Соединенных Штатах Америки.

– Это значит, – сказал Адам, – что я должен навестить их как можно скорее. Ты, Лена, останешься в Европе, на попечении Кирилла. Я же сегодня вылетаю в Вашингтон. Уверен, что мы вскоре прижмем Хаммерштейна к стене!

Кирилл произнес:

– Боюсь, что это фатальная ошибка. Мы уже убедились: он не чурается любого злодеяния, чтобы отомстить за унижение. И каким образом ему удалось сделать из нормального ребенка зомби-убийцу?

Лена же, смотря на виллу, в которой остался печальный миллионер, его недвижимая жена и преданный дворецкий, пыталась понять, что ожидает ее в будущем.

После проникновения в замок Грегуары в Бельгии Нико, просматривая бумаги из сейфа супруги Магнуса Хаммерштейна, наткнулась на имя, которое ранее осталось без внимания.

Она бы задала пару вопросов Адаму, но тот вместе с Кириллом и Леной куда-то исчез.

Вольфганг Дюрстер! Николетта была уверена, что это имя ей уже встречалось раньше. Так и есть, этот самый Дюрстер работал в течение пятнадцати лет на концерн «Хаммерштейн». Ученый с мировым именем, химик, генетик, биолог. Не так давно он ушел на покой, покинул концерн, получив солидные отступные, и преподает в нескольких крупных вузах.

Что ей еще известно про Дюрстера? У нее имелось досье на каждого человека, который имел то или иное отношение к концерну. Итак, Вольфганг Дюрстер, пятидесяти восьми лет, по национальности австриец. Вместе со своим младшим братом Себастьяном совершил массу магистральных открытий в генетике, в «Хаммерштейне» занимал пост ведущего специалиста. Не женат, детей нет. Его единственный брат погиб более двадцати лет назад при восхождении на Килиманджаро: и Вольфганг, и Себастьян были известными альпинистами.

Николетта поняла, что ей нужно во что бы то ни стало нанести визит герру Дюрстеру. Судя по информации в Интернете, два дня назад он приехал в родную Вену, чтобы выступить с докладом в Академии наук.

Привыкшая доверять своей интуиции, Нико отправилась в столицу Австрии. Ее не занимали красоты старинного города, целью визита был профессор Вольфганг Дюрстер.

Она отыскала его в Академии наук, где доклад ученого был удостоен самой высокой оценки, а коллеги стоя аплодировали профессору. Дюрстер привык к славе, признанию и почестям. Вот и он сам, высокий, крепкий, без единого намека на живот, правда, седой. Загорелый, в отличном костюме, он выглядел много моложе своих почти шестидесяти. Вокруг Дюрстера роились почитатели, студенты, журналисты.

Дождавшись, пока Дюрстер отправится восвояси, Нико последовала за ним. Какие у него слабые стороны? Никаких. Ей ничего не известно о его личной жизни. Точнее, только то, что Вольфганг время от времени меняет подруг, в основном молодых дам-ученых, собственных учениц. В свободное время покоряет горные вершины. И работал на Магнуса Хаммерштейна.