Эмиль Габорио - Рабы Парижа

— Занят, — невнятно проговорил один из набитых ртов.

Явно пренебрежительное отношение служащих взбесило Гастона.

— Что вы сказали? — надменно осведомился он у того клерка, который снизошел до ответа. — Немедленно передайте господину Вермине мою визитную карточку!

И он швырнул клерку картонку, украшенную гербом и надписью "маркиз Гастон де Ганделю".

— Черт возьми! — продолжал он. — Как бы ни был занят ваш директор, он не заставит меня ждать!

Служащий, ни слова не говоря, вскочил с места и быстро понес карточку в кабинет начальника.

Чавканье стало гораздо тише.

Гордый своей победой, Гастон бросил торжествующий взгляд на Андре.

Клерк прибежал обратно и, сгибаясь перед маркизом де Ганделю в три погибели, почтительно доложил:

— Господин Вермине принимает очень важного клиента и просит вас извинить его. Как только директор освободится, он сразу же явится сюда.

— Кого же он принимает? — непринужденно поинтересовался молодой человек.

— Маркиза де Круазеноа.

Андре едва сдержался, чтобы не выдать себя восклицанием или жестом.

Спасибо юному Ганделю за то, что попросил его прийти сюда! Сам бы он ни за что не догадался искать своего врага в этой берлоге!…

— Ах, это маркиз Генрих! — воскликнул Гастон. — Прекрасно. Он, как всегда, будет очень рад пожать мне руку!

"Интересно на него посмотреть, — думал в это время скульптор, который никогда еще не видел противника в лицо. — Посижу-ка я тихонько на скамейке, да поработаю глазами и ушами, не нарушая моего инкогнито. Неужели он не назовет каких-нибудь имен, адресов, примет, которые помогли бы мне проникнуть в его тайны? Бог этого не допустит!"

По приглашению угодливого клерка Ганделю-младший удобно развалился в принесенном для него кресле. Он закинул ногу за ногу, сунул руку в вырез жилета и непрерывно вертел головой, упиваясь тем благоговением, с которым смотрели теперь на него служащие господина Вермине.

Вдоволь насладившись произведенным эффектом, Гастон потянул своего спутника за рукав сюртука и спросил:

— Вы, конечно, знакомы с маркизом?

Андре издал глухое рычание, которое было принято юношей за отрицательный ответ.

— Неужели? Помилуйте, да на каком же свете вы живете? Его знают все! Генрих де Круазеноа — один из моих лучших друзей… Он, кстати, должен мне пятьдесят луидоров, мой карточный выигрыш.

Скульптор не слушал болтовню Гастона.

Ему уже было достаточно ясно, что представляет собой Вермине.

Связь Генриха с этой темной личностью косвенно подтверждала подозрение, что маркиз шантажирует де Мюсиданов.

Теперь оставалось только наблюдать и делать выводы.

Андре нашел конец нити, которая должна привести его через лабиринт подлостей к тайне, отнимающей у него Сабину.

Вдруг до его сознания дошла фраза, произнесенная Ганделю несколько минут тому назад.

— Так вы говорите, — спросил сыщик поневоле, — что Генрих де Круазеноа — ваш друг?

— Еще бы! Спросите хоть у виконта Адольфа! Да вы скоро убедитесь в этом собственными глазами. Я в очень близких отношениях с одной дамой, которая обходится ему весьма дорого, между тем как мне… Впрочем, что я говорю? Ведь это же тайна, глубокая тайна, как сказал Леоне…

Гастон умолк на полуслове, потому что дверь кабинета открылась и из нее вышли двое.

Это были господин Вермине и маркиз де Круазеноа.

Генрих был одет в изящный костюм, в точности соответствующий обстановке делового визита и времени дня, чего, не погрешив против истины, нельзя было бы сказать о Гастоне.

Маркиз курил отличную сигару и небрежно похлопывал себя по ноге дорогой тросточкой.

Острым взглядом художника Андре в один миг охватил лицо и фигуру де Круазеноа с такими подробностями, что мог бы написать по памяти его портрет.

Больше всего поражали глаза Генриха, тревожно бегавшие по сторонам, как у преступника, ежеминутно ожидающего ареста.

"Он не похож на честного человека", — подумал скульптор.

Маркиз продолжал тем временем разговор с директором, вернее, подводил его итоги, как это нередко делается при расставании.

— Итак, я могу полностью на вас положиться?

— Будьте спокойны.

— Помните: точность — прежде всего. Малейшее промедление, ничтожная ошибка могут все испортить.

Господин Вермине наклонился к уху де Круазеноа и что-то тихо сказал.

Оба засмеялись.

Андре, как ни старался, не расслышал шепота Вермине.

По крайней мере, ясно, что у них есть общие секреты.

Гастон непрерывно покашливал, стараясь привлечь к себе внимание, но это ни к чему не приводило.

В конце концов он не выдержал, вскочил с кресла и, согнув спину, подобострастно протягивая руку, приблизился к Генриху.

— Господин маркиз, я, признаться, совершенно не ожидал, что встречу вас здесь. Почему вас так давно нигде не видно? Как поживает Сара? Играют ли у нее по-прежнему в карты?

Похоже было, что де Круазеноа не особенно рад был видеть маркиза де Ганделю.

Генрих даже слегка нахмурился.

Однако он, не снимая перчатки, все же пожал кончиками пальцев руку Гастона и не слишком любезно произнес:

— Очень рад вас видеть.

После этого Генрих повернулся к сыну подрядчика спиной и продолжал разговор с господином Вермине:

— Теперь дорога каждая минута. Сегодня же сходите к Мартен-Ригалу и Маскаро.

Мартен-Ригал и Маскаро, — повторил про себя Андре, чтобы лучше запомнить. — Это, по-видимому, их сообщники. Да тут целая шайка!"

— Я буду у Маскаро в четыре часа. Папаша Тантен заходил сегодня утром. Он уже встречался с Ван-Клопеном и говорил ему о той даме. — ответил Вермине.

"Папаша Тантен, Ван-Клопен. Да сколько же их? И кто эта неизвестная дама?"

Маркиз пожал плечами и захохотал.

— Черт побери! — воскликнул он. — А я и забыл о ней! Сейчас праздники… Ей, конечно, нужны платья, кружева, ленты… Скажите об этом Ван-Клопену, но не будьте слишком щедры. Сара для меня теперь значит ровно столько…

И он выразительно щелкнул пальцами.

"Даму зовут Сара и она, очевидно, любовница этого негодяя. Щелчок пальцами означает, что он уверен в своей женитьбе на бедной моей Сабине. С Сарой знаком Гастон и притом ближе, чем этого хотелось бы его Розе. Ван-Клопену сорванец Ганделю заказывал для Розы платья: он — модельер. Имеет ли он отношение к этой компании или просто шьет платья их дамам?"

— Прекрасно вас понимаю, — отозвался господин Вермине, — но будьте осторожны. Не торопитесь…

"Он не уверен, удастся ли настолько запугать графов де Мюсидан, чтобы они отдали Сабину. Это уже несколько обнадеживает", — думал Андре.

— Нам нечего опасаться, — усмехнулся де Круазеноа.

Он пожал руку директору Общества взаимного дисконта и ушел, слегка кивнув головой Гастону и не обратив ни малейшего внимания на Андре.