Дарья Истомина - Леди-бомж (Леди-бомж - 1)

По-моему, это полное вранье, будто бывает так, что женщина, оставшись наедине с мужиком, не думает о самом сокровенном. Я не столько осмысленно перебирала свои грехи и промашки, сколько просто чувствовала, что во мне что-то заводится само по себе, помимо моей воли, стыдливости и, в общем, нетронутости. Как бы мы там ни вопили о равноправиях и эмансипациях, время каждой нормальной женщины измеряется ее мужиками.

И если быть абсолютно честной, то, несмотря на мои насмешки над Иркой Гороховой с ее бесконечными историями, где-то там, подспудно, почти скрытно от самой себя, я всегда завидовала ее отчаянному бесстрашию, когда она, совершенно не задумываясь, что может подцепить какую-нибудь дрянь, заводила и укладывала с собой любого из почти незнакомых мужчин, не задумывалась над тем, что может быть и что будет, и так же легко расставалась или просто отшвыривала очередного бой-френда, дав ему точную оценку: "Слабак!" Ей было известно что-то такое, что оставалось совершенно закрытым для меня. И разве не случалось так, что самые симпатичные парни, настороженно и с робостью покружив вокруг меня, вдруг яростно бросались к Ирке, с ее тупостью, кривоногостью, и она не требовала от них ни долгих ухаживаний, ни походов в кино, ни стихов, ни даже цветочка, а просто говорила: "Пойдем?"

А что было у меня? Что там, за спиной? Я все прикидывала и передумывала в странной полудремоте, и оказывалось так, что это не Горохова с ее отчаянными попытками выйти замуж, с нажитым Гришкой, с какими-то браконьерами, спутниками по челночным путешествиям, ментами и водилами-дальнобойщиками - обездоленная. Это мне, считающей себя, в общем, пригожей и даже интеллектуально приподнятой над уровнем обычной телки особой (хотя что там интеллигентного в провинциальной девочке, черпавшей из мудрости затюканных заботами почти сельских учителей?), не повезло...

Что у меня случилось? Насмерть перепуганный, неумелый и робкий, как и я сама, Петька? Витька Козин, который трахал сотрудниц не столько по персональной симпатии, сколько для поддержания духа коллективизма и семейственности в своей турфирме? И который разложил меня в обеденный перерыв на канцелярском столе, между двумя телефонными разговорами? И тут же забыл об этом? Впрочем, как и я сама...

Или пара совершенно бессмысленных историй на вечеринках или шашлычных выездах в Подмосковье, где трахались почти ритуально. Так что самым памятным событием у меня оказывался замполит Бубенцов с его гуманитарной помощью.

Конечно, еще были сны. В которых случалось все с кем-то неведомым, мощным и ласково-твердым. И была отчаянная, злобная самоласка, только чтобы избавиться от тяжести и зуда, после которой приходилось втихую застирывать пятна.

Но что-то во мне знало: должно быть и будет совсем по-другому. И это другое могло наступить вот сейчас, немедленно..

Потому что этот горячий и мощный тип был совершенно в моей власти, спал уже успокоившись, дыша ровно и сильно, и я могла бы взять его в любой миг, тем более что меня влекло к этому громадному волосатому телу, тащило и подталкивало совершенно дикое, отчаянное желание. Которого никогда не случалось ни по отношению к худенькому, миниатюрному Петьке, ни к наглому Козину, ни, тем более, к помянутому замполиту.

И в общем, мне было совершенно наплевать, кто он там, в своих делах, и сколько у него валюты, и что там со мной будет после. К горлу подкатывал ком и душил меня, не давая дышать, набухали и нестерпимо горели соски, чья-то твердая крепкая ладонь гладила и трогала меня за бедра, касалась жадных губ, я слышала как бы со стороны свой задавленный стон, но так и не решилась, не смогла. Как будто должно было случиться еще что-то, самое важное. Без чего все остальное - дым на ветру, просто видимость...

Когда я открыла глаза, было утро. Оказывается, я отключилась прямо у стола в кресле, поджав голые ноги и укрывшись пикейной казенкой.

В постели Туманского не было, в туалете шумел душ и слышалась невнятная хриплая ругань.

Вчерашние белые лилии стали как тряпочки и покрылись темными пятнами.

Туманский вылез в номер мокрый после душа, на лысине блестели капли, растительность тоже была в капельках, как трава в росе. Он был босой, обернулся по бедрам полотенцем.

Вертел в руках свои стеклышки, одна из линз, оказывается, вывалилась.

Лицо у него было бледным, глаза запухли, и он совершенно не знал, как себя вести.

- Прошу прощения... - покашлял он, озираясь. - Я не очень вас напугал? Как меня сюда занесло? Совершенно ничего не помню... Вы уж меня простите...

Я поднялась, выгнулась, зевая, так, чтобы покрывало соскользнуло с телес, трусики и лифчик я сняла еще ночью и повесила на спинку кровати, на виду.

Я шагнула к нему, чмокнула в щеку, одобрительно потрепала по спине и сказала благодушно:

- С чего это ты мне "выкаешь"? Это шутка, что ли? Дай-ка!

Я отобрала у него полотенце и ушла в душ.

Встала под струи и запела громко, чтобы он понял, значит, какая я счастливая.

Когда я вернулась, он сидел у стола, уже в брюках, хотя и босой, цедил из стакана опохмелочку и болезненно морщился.

- Прости... - Он косился на мои голые грудки, на темный мысок на лобке, я же растиралась нарочито долго, будто и не собиралась одеваться. Внутри у меня все трепетало и вздрагивало, но я точно знала, как себя вести, и отступать не собиралась.

- М-да... Скажи, пожалуйста... у нас с тобой... что-то... было?

- Ну, в таких случаях даже гусарские офицеры... как мужчины и джентльмены вели девушку под венец! - усмехнувшись снисходительно, сказала я и потрепала его нагло по щеке. - Это было незабываемо!

- Конечно... Конечно... - смятенно соглашался он. - Ну да!

- Не боись! - сказала я, вгрызаясь в сочную грушу. - Я свое место знаю. И под венец - вовсе не обязательно. В общем-то, даже неприлично. Пока. А теперь надо есть!

- У меня кусок в глотку не полезет.

- Надо!

Я налила нам немного вина и соорудила какие-то сандвичи, французский батон еще был совсем свежим.

- Я ведь все понимаю... - сочувственно сказала я. - Это же все не всерьез. Это же для надежности, да?

- Вы... Ты о чем? - Ну, тебе же надо, чтобы я не протрепалась об этой... операции? Верно? Тут ведь два выхода: или по черепу, или в койку! И в том и в другом случае девушка будет молчать, как рыба об лед! Правильно?

- Послушай... Что ты несешь?! Он наливался нехорошей бледностью, тер виски. Я пожала плечами и продолжала жевать.

- Кажется, я... обещал что-то? - угрюмо и настороженно спросил он. Ну да, конечно. Речь шла о каком-то доме? Я готов! Сколько он стоит0 Как его выкупить?

- А вот это уже серьезно! - Я перестала валять дурака. Но, главное, до меня дошло: я не Горохова, я врать не сумею и ловить вот этак, на трепе, человека, который мне действительно нравится, не смогу. Хотя он, кажется, и впрямь поверил, что у нас с ним все состоялось.