Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса

Директор спустился в холл, где его ждал Карл Новак. Вместе с ним был неприметный мужчина в сером костюме.

– Сеньор Луардес, сожалею, что вынужден беспокоить вас в столь поздний час, но у меня плохие новости, – произнес Новак.

Директор испуганно спросил:

– Сеньор, что случилось?

– В моем распоряжении находится информация, согласно которой на музей сегодня ночью будет совершено нападение, – проговорил Новак.

Сеньор Луардес подпрыгнул и ответил:

– Это невозможно!

– Уверяю вас, что возможно, – ответил Новак озабоченным тоном. – Меня прислала к вам княгиня Луиза-Аврора, которая просила убедиться в том, что с драгоценностями все в порядке.

– С ними все в полном порядке! – заявил сеньор Луардес. – Можете сами убедиться!

Он проводил Новака в комнату, где около мониторов сидели двое охранников. Камеры показывали, что в зале, где выставлялись драгоценности, никого нет.

– Вот видите, сокровища на месте, вам не стоило будоражить ее светлость, – снисходительно произнес директор.

Новак покачал головой и ответил:

– То, что вы видите на экранах, не более чем запись. Кто-то отключил камеры и поставил кассету, на которой заснят зал с целыми витринами. На самом же деле, уверяю вас, грабители выносят драгоценности.

Сеньор Луардес поежился и сказал:

– Но как они оказались в музее? Наши сенсоры ничего не зарегистрировали. И откуда вам известно про ограбление?

– Какая разница, – ответил Новак. – Сеньор директор, я настоятельно прошу вас проверить систему сигнализации. Или вы хотите, чтобы я связался со страховой компанией?

Сеньор Луардес не мог допустить подобного – еще бы, если узнают, что он не поверил Новаку, а бандиты обчистили витрины, это станет концом его карьеры. Он, директор музея, несет за выставленные в нем экспонаты ответственность!

– Индикаторы показывают, что сигнализация включена, – доложил один из охранников.

Новак авторитетно заявил:

– Не более чем уловка грабителей. У них имеется сообщник из числа сотрудников музея.

– Я доверяю всем своим людям! – запальчиво произнес сеньор Луардес, не совсем уверенный в том, что говорит. Карл Новак не производил на него впечатление паникера.

– Отключите систему, а затем снова включите ее, – приказал сеньор Луардес.

Пожав плечами, охранник повиновался. Произведя необходимые манипуляции, он произнес:

– Введите код, сеньор.

Директор, не задумываясь, сделал это. Красная лампочка погасла, сеньор Луардес сказал:

– Сигнализация отключена, но если вы уверены, что бандиты морочат нам голову...

– Более чем, – произнес Новак и, достав из спрятанной под пиджаком кобуры пистолет, выстрелил в директора. Последовавших за первым двух выстрелов хватило, чтобы лишить жизни охранников.

Дверь распахнулась, на пороге возник сообщник Новака, доложивший:

– Трое остальных ликвидированы. Нам больше никто не помешает.

– Приступаем, – натягивая перчатки, произнес Карл Новак. Он вышел в коридор – там его ждали четверо подручных.

– Фургон припаркован с обратной стороны здания музея, – заявил один из бандитов. Новак поднялся по лестнице и рванул на себя дверь демонстрационного зала.

– Кретин Луардес поверил моим сказкам, – произнес он со смешком. – За работу!

Его сообщники принялись опустошать витрины, складывая драгоценности в мешки. Им хватило семнадцати минут, чтобы изъять все сокровища. Новак спустился вниз, один из бандитов протянул ему видеокассету. Новак схватил ее и сказал:

– Нет кассеты – нет и доказательств.

Они покинули музей и, сложив мешки с добычей в фургон, неспешно поехали прочь. Карл Новак позвонил княгине Луизе-Авроре. Та, занимавшая апартаменты в бертранском посольстве, не спала, дожидаясь исхода операции.

– Все прошло как нельзя лучше, – произнес Новак.

Часы показывали без пяти двенадцать. Софье Ноготкофф-Оболенской оставалось жить всего несколько минут.

Сеньор Калаварес занял свой пост за пять минут до начала нового дня. В его обязанности входило надзирать за ночной жизнью отеля «Эксцельсиор». Многие из гостей отправлялись в рестораны или ночные бары отеля, кто-то выезжал в город в поисках острых ощущений, другие попросту шли спать. От сеньора Калавареса требовалось угождать желаниям любого из постояльцев. Ночь, как он знал, была самым напряженным временем суток.

Он с недовольством отметил, что к нему бежит один из ночных портье. Если что-то и случилось, внушал он много раз персоналу, то следовало довести это до его сведения так, чтобы гости ничего не заметили и, не дай бог, не запаниковали. Несколько раз в номерах находили трупы – это были самоубийцы, накачавшиеся наркотиками представители «золотой» молодежи, а один раз – жертва ограбления. Газетам вовсе необязательно знать о подобных происшествиях! Они подрывают репутацию отеля и вызывают гнев владельцев «Эксцельсиора», а одним из них был мэр Эльпараисо.

– Что такое, Мигель? – спросил в раздражении сеньор Калаварес, вталкивая ночного портье к себе в кабинет. Там они могли спокойно поговорить, не опасаясь, что чьи-то любопытные уши уловят информацию, которая им вовсе не предназначается.

Ночной портье, худощавый черноусый мужчина лет сорока по имени Мигель, зашептал:

– Сеньор, это он, клянусь Богородицей! Я сразу его узнал, как только увидел!

– Кто – он? – произнес в некотором беспокойстве ночной администратор. Он тряхнул Мигеля за плечи и заявил: – Рассказывай все по порядку!

Сеньор Калаварес знал, что ночью отель живет по-особому. Если Мигель стал свидетелем того, как в один из номеров поднялся кто-то из известных всей стране личностей, то в его обязанности входит позаботиться о том, чтобы личность гостя осталась инкогнито. Для сеньора Калавареса не было секретом, что кое-кто из правящей элиты, меняющейся чуть ли не раз в год, в зависимости от того, кто кого свергнет во время очередного переворота или дворцовой революции, любит поразвлечься на стороне. Министры, члены Национального собрания, судьи и высшие чины полиции наведывались в «Эксцельсиор», где к их услугам были роскошные номера, в которых те могли без проблем насладиться разнообразными плотскими удовольствиями. И никто не должен знать, что председатель комитета по иностранным делам, имеющий семерых детей, заказывает в номер трех шлюх, или что министр горной промышленности, истовый католик, развлекается с подростками, или что известная телеведущая, лицо правительственного канала, злоупотребляет наркотиками. Сеньор Калаварес стоял на страже пороков гостей отеля.

Портье Мигель, судорожно сглотнув, произнес:

– Мой кузен, сеньор, когда-то зарабатывал тем, что работал на мафию. Но, клянусь, он с этим завязал, сейчас он честный гражданин!