Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса

Прошло чуть больше двух лет. Однажды в утренней газете Софья не обнаружила двух листов. Подстегиваемая любопытством, она купила в табачном магазине такой же экземпляр и увидела в нем интервью с Эстеллой фон Лаутербах.

Фотография бывшей начальницы, как всегда, одетой в дорогой костюм, врезалась ей в память, как и слова, посвященные ей, Софье Ноготкофф-Оболенской. Эстелла, покинувшая Бертран по причине получения крупного наследства от дальней заокеанской родственницы и возглавившая после небольшого перерыва частный музей Поля Вильтифорда в Лос-Анджелесе, презентовала публике свой очередной громкий успех – покупку на аукционе «Кристи» (за пятьдесят семь миллионов долларов!) полотна кисти гения кубизма Леона Кречета «Солнечный день в Провансе». Речь в интервью зашла и об ограблении историко-искусствоведческого музея в Эльпараисо, имевшее место несколько лет назад.

«Я убедилась в том, что человеческая натура никогда не остановится ни перед чем, желая добиться гнусных целей, – заявила Эстелла. – Моя верная помощница княжна Ноготкофф-Оболенская, которой я, не ведая подвоха, поручила курировать выставку, связалась с международной шайкой бандитов и помогла им осуществить «ограбление века». К счастью, преступница была изобличена и осуждена. В тюрьме она пыталась поднять мятеж, однако ей не удалось привести в исполнение свой коварный замысел, и она была убита при штурме. Такова трагическая судьба бесталанной особы, возомнившей, что ей дозволено все...»

Вчитываясь в обидные и лживые строчки интервью с Эстеллой фон Лаутербах, Софья почувствовала, что давняя, затаенная обида клокочет у нее в душе.

Роза, узнав, что Софья все-таки прочла интервью, повинилась:

– Я не хотела, чтобы ты огорчалась из-за слов этой твари. Она же отправила тебя в тюрьму!

– Не только она одна, – добавил Макс. – Не сомневаюсь, что к этому причастен и Карл Новак, тогдашний глава великокняжеской охраны. И еще полковник Рауль Бартарьега...

– Полковник, между прочим, стал маршалом! – рассмеялась Роза. – И превратился из министра в президента. Благодаря его умелым действиям чрезвычайное положение, объявленное на прилегающих к тюрьме территориях, было распространено на половину Коста-Бьянки. Бартарьега потребовал для себя особых полномочий, и тогдашний глава республики оказался вынужден пойти на это – среди простого люда демагог полковник был чрезвычайно популярен, он умеет перетянуть на свою сторону массы и завоевать симпатии обычных граждан. Семь месяцев назад произошло то, чего и следовало ожидать: Бартарьега под покровом ночи оцепил верными ему дивизиями столицу, взял штурмом президентский дворец и низложил своего старого друга и покровителя, который, по официальной версии, скончался от сердечного приступа несколькими часами позже, назначив своим преемником именно бравого полковника. А по неофициальной, более приближенной к реальности версии, от президента, ставшего обузой, просто-напросто избавились, прибив его, как назойливую муху. На волне всеобщей к себе любви Бартарьега провел выборы, победителем на которых и стал: за него проголосовало что-то около восьмидесяти девяти процентов населения. И после этого полковник стал маршалом.

– Ты когда-то рассуждала о возмездии и с уверенностью заявляла о том, что если зло нельзя покарать посредством закона, необходимо прибегнуть к другим средствам... – задумчиво произнесла Софья.

– Я и сейчас так думаю, – ответила Роза. – Зло порождает зло, а сила – силу, но зачастую отсутствие силы становится причиной зла. Бартарьега, мелкий карьерист и солдафон, стал президентом Коста-Бьянки, Эстелла фон Лаутербах, засадившая тебя в тюрьму, превратилась в директрису одного из самых богатых и влиятельных частных музеев в мире. А ты, его родители и сестра, – Роза указала на Макса, – так и оказались неотомщенными. Я веду речь не о мести, а о справедливом возмездии. Преступников не остановили, и они наверняка продолжают свои деяния.

Макс, посмотрев на жену, спросил:

– У моих родителей не было шансов спастись. Не было их и у тебя, и у других людей, стоявших на пути алчных людей, подобных Эстелле и полковнику... теперь уже маршалу Бартарьеге, и мешавших осуществлению честолюбивых и кровавых их замыслов.

– Однажды я пыталась покарать предателя, который обрек на смерть моего любимого. Но попытка эта провалилась. И все из-за того, что я действовала спонтанно, не выработав четкий план, – заявила Роза.

Софья, очнувшись от размышлений, вдруг твердо сказала:

– Я хочу... хочу, чтобы каждый из тех, кто причастен к смерти твоих родителей и сестренки, Макс, каждый из тех, кто имеет отношение к ограблению музея и убийству охранников и сеньора Луардеса, понес наказание. Они должны признаться в совершении преступления. Я не жажду мести, а требую возмездия!

– Но как это сделать? – вздохнула Роза. – Ты же не заставишь Эстеллу подписать признание, приставив ей к виску пистолет?

– Я и не собираюсь угрожать их жизни, – ответила Софья. – Тот, кто совершил преступление единожды, готов повторить его снова и снова. А это дает ложную уверенность в собственной исключительности и избранности. Макс, Роза, вы поможете мне воздать каждому по заслугам?

– Да! – в один голос ответили Максимилиан и Роза.

Уголовная тюрьма в Марселе располагалась недалеко от порта. До нее долетали шум и крики, доносившиеся с причалов. Софья прибыла во Францию двадцать второго мая. С момента ее памятного разговора с мужем и подругой прошло семь месяцев. Приятели Розы помогли ей с документами – она путешествовала как гражданка Венесуэлы Софья Гарсиа. Пограничники в аэропорту Шарля де Голля в Париже не проявили к ней ни малейшего интереса.

Миновав пограничный контроль, Софья получила свой немногочисленный багаж (два чемодана) и отправилась в кафе, где, наблюдая за тем, как самолеты поднимаются в воздух и приземляются, собралась с мыслями. Она пожаловала в Европу, чтобы узнать правду. С тех пор, как было принято решение вывести на чистую воду тех, кто организовал похищение великокняжеских драгоценностей, прошло полгода. По различным каналам, не привлекая внимания и всегда оставаясь анонимными, Софья и ее друзья собрали информацию о причастных к этому преступлению людях.

Она знала, что настанет момент, когда ей снова придется посетить Бертран. Софья не забыла, как повела себя ее сестра Ада: обвинив в смерти бабушки, она бросила ее на произвол судьбы. И Ада унаследовала все состояние. Софья знала, что бабушка завещала ей половину, однако незадолго до смерти подписала новый документ, согласно которому Ада получила все.

Сестрица вела светский образ жизни, редко появляясь в Бертране. Она с большим удовольствием тратила бабушкины миллионы, не заботясь о будущем и не вспоминая о своей несчастной сестре Софье, для которой она наняла адвоката – вовсе не опытного и известного, а одного из самых незначительных. Однако Ада пыталась убедить сестру, что заботится о ней, и если суд и приговорит ее к тюремному заключению, то это – вина Софьи.