Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса

На лифте грабители спустились на подземный уровень. Еще одна дверь, еще один код, и Карл Новак вместе с сообщниками вступил в хранилище. Грабители принялись за привычную работу – вынимали картины из рам, разбивали витрины, извлекая монеты и драгоценности. Новак взглянул на часы: вся процедура заняла двенадцать минут.

– Шеф, мы все взяли, – произнес его помощник.

Домашний музей был пуст.

Новак подошел к лифту и нажал кнопку. Но двери не раскрывались.

– Что за черт? – удивленно пробормотал он. – Разве я сейчас должен набрать еще один код?

– Вообще-то нет, – ответил тоже озадаченный помощник. – Лифт можно заблокировать сверху, но ведь в особняке, кроме нас, никого!

Карлу Новаку сделалось страшно. Ему почудилось, что он слышит стук крысиных лапок. Нет-нет, кошмары остались в далеком прошлом!

– Как же нам выбраться отсюда? – спросил он.

Помощник потерянно пробормотал:

– Шеф, путь только один – на лифте.

– Так приведи его в движение, черт побери! – заорал Новак.

Ему сделалось душно, в ушах звенело. Быстрее выбраться на поверхность! Старые страхи вернулись к нему!

Внезапно лифт заурчал. Карл Новак отступил назад. Ему подумалось, что дверцы раскроются, и он увидит отца или бабку, обгорелых и мертвых. Они вернулись из ада, чтобы забрать его к себе!

Кабина распахнулась, помощник воскликнул:

– На полу что-то лежит, шеф! Какая-то бумажка. Нам прислали ее сверху. Там написано...

Новак вырвал у него лист и прочитал: «Новак, твое время истекло!»

– Находящиеся в подземном музее, доводим до вашего сведения, что особняк окружен полицией! – прогремел металлический голос.

Новак подпрыгнул и обернулся.

– Можешь не реагировать так бурно, Новак, – добавил голос. – С тобой говорит агент Интерпола Айзингер, мы виделись несколько часов назад. Каким же ты оказался шустрым, Карл: решил драть когти, а до этого обчистить виллу последнего клиента! Но не так уж сложно было предугадать твои панические действия, Новак. Ты попался, как крыса! Мы знаем, что вы вооружены, поэтому по одному заходите в лифт и поднимайтесь наверх. Оружие держать над головой! Если кто-то сделает подозрительное движение, мои люди будут стрелять. Или вы предпочтете остаться сидеть в ловушке? Учтите, у нас имеется слезоточивый газ, который в случае надобности запустим по вентиляции.

– Шеф, – прошептал помощник, – мы попались! Сопротивляться бесполезно, наверняка там не меньше сотни полицейских, они нас перестреляют!

– Первым я хочу видеть тебя, Новак! – продолжал агент Айзингер. – Ну, шевелись! И подними руки! Я должен видеть пистолет!

Карл Новак, неловко вытянув руки, вступил в лифт. Те несколько секунд, в течение которых он поднимался наверх, показались ему нескончаемо долгими. Двери раскрылись, в лицо ему ударил яркий слепящий свет.

– Карл Новак, ты арестован! – прогремело у него в ушах. – Ты пойман с поличным при попытке ограбления одного из клиентов! И тебе придется понести за это суровое наказание. А также за убийство шестерых человек в Эльпараисо. Спешу обрадовать тебя, Новак: Эстелла фон Лаутербах, Себастьян Хоуп и Луиза-Аврора Гримбург – все трое! – дают показания. Ну, выходи из лифта!

Карл сделал неловкий шаг, и его тотчас скрутили полицейские.

Софья знала: настала пора вернуться в Бертран. Настал черед Ады – она должна ответить за смерть бабушки. Но как? Сестрица была готова на все ради денег – ради денег и своего друга по имени Эдуард. Софья видела фотографии, сделанные Максом: Ада в компании с загорелым смазливым молодчиком – карточным шулером. Они удивительно быстро спустили бабушкины миллионы, и Эдуард снова залез в долги.

Приближается час расплаты...

Ада Ноготкофф-Оболенская произнесла:

– Эдуард, милый, старуха ждет нас.

– Я знаю, – лениво отозвался темноволосый смазливый мужчина, развалившийся на софе. – Ничего с ней не произойдет, если подождет лишние полчасика.

Ада нахмурилась.

– Ты же знаешь, что сегодняшний вечер очень важен! Он принесет нам миллионы!

Эдуард, поднявшись с софы, зевнул и ответил:

– Так и быть, крошка, только ради тебя! Старуха мне до ужаса надоела, и я жду не дождусь, когда от нее можно будет избавиться.

Ада с любовью посмотрела на Эдуарда. Она познакомилась с ним больше семи лет назад – в те времена все было по-другому. Он оказался карточным шулером, но для Ады это не имело значения: она влюбилась в него до безумия. Девушка хорошо понимала: бабушка никогда не одобрила бы ее выбора. Она всегда была на стороне Софьи! О, с каким удовольствием Ада убедила бабушку в том, что Софья виновна в организации ограбления... А трюк с двумя завещаниями был просто гениальным.

Сестра умерла в тюрьме. Ада ни разу не навестила ее и не испытывала по этому поводу угрызений совести. Такова судьба слабых и неразумных. Все наследство получила Ада, но деньги не принесли ей счастья. Вместе с Эдуардом они вели расточительный образ жизни, останавливались в самых дорогих отелях, посещали самые изысканные бутики. А потом – несколько сомнительных финансовых операций, обещания из двух миллионов сделать двадцать, акции несуществующих компаний и хоровод лживых друзей, скользких адвокатов и красноречивых консультантов... Полгода назад Ада поняла, что от бабушкиного наследства остались крохи. Прихлебатели, лизоблюды и льстецы, вившиеся вокруг нее и Эдуарда, исчезли в тот момент, когда стало ясно: денег у Ады почти не осталось.

А тут еще ограбление виллы в Бертране, туманные намеки в газетах на то, что Софья Ноготкофф-Оболенская, возможно, не была причастна к похищению великокняжеских драгоценностей. Один за другим в руки полиции различных стран попали Эстелла фон Лаутербах, Себастьян Хоуп, Луиза-Аврора Гримбург и Карл Новак. Не хватало еще, чтобы Софью признали невиновной!

Впрочем, сестрица мертва, и никто не сможет ей помочь.

Ада с беспокойством наблюдала за происходящим. Она не имеет ко всему этому ни малейшего отношения! Полиция не заявится к ней, ее не поволокут на допрос и не засыплют опасными вопросами. Если кто-то и подставил Софью, то она об этом ничего не знает. А что до смерти бабушки... Нотариус, осуществивший «операцию», сидел в марсельской тюрьме, старушка умерла от тяжкой болезни, никто не знает, что Ада немного ускорила этот процесс.

Еще около месяца назад Ада находилась в состоянии, близком к отчаянию. Ей придется продавать бабушкин особняк – то немногое, что осталось от казавшегося некогда огромным наследства. Вилла, конечно, кое-что принесет, но вырученного за нее, учитывая привычки самой Ады и тягу Эдуарда к игре, хватит ненадолго, на полгода или год. А потом...

Нищета? Забвение? Самоубийство? В те дни Ада впервые подумала о смерти бабушки с сожалением – старушка твердила ей, что младшая внучка должна заботиться о будущем и не уповать на внезапное богатство. Ада не прислушивалась к ее советам, будучи уверенной, что работать – не ее удел. Она обожала роскошные приемы, эксклюзивные вечеринки и приятное ничегонеделанье. И вот приятная жизнь грозила перейти в разряд воспоминаний!