Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик

— Что-то не приходилось мне слышать о таких самоотверженных мужчинах. По-моему, он тебя просто кадрил. Кофе, говоришь, приглашал выпить, телефончик спрашивал…

— Это — само собой, — скромно отозвалась я. — Женщина я, как ты знаешь, молодая, из себя видная, мужики просто штабелями у ног укладываются. Вот и этот не устоял. А цыганка… цыганка меня испугала, если честно. Потому я и стала тебе дурацкие вопросы задавать: надоела — не надоела. Она же пророчила, что ты к другой женщине уйдешь.

— Цыганка, конечно, источник надежный, — хмыкнул Андрей. — Будешь так реагировать на всякие глупости — точно уйду, причем не обязательно к женщине. Тем более, она тебе велела брюнета искать для счастья. А брюнет тут как тут спасает тебя от беды.

— Масик, между прочим, тоже брюнет, — задумчиво протянула я. — Но сомневаюсь, чтобы в нем заключалось мое счастье. Кстати, я ему сказала, что вышла замуж. Надеюсь, ты не против?

— Надеюсь — за меня?

— Какая разница?

— То есть как — какая?

— А так. На него это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Отметил только, что обручального кольца нет, следовательно — и говорить не о чем. И тут же назначил свидание на завтра, хотя, видит Бог, я трижды повторила ему, что положение переменилось. Окончание разговора ты сам слышал.

— Слушай, а с психикой у него все в порядке? — с неподдельным интересом спросил Андрей.

— С головой мы не дружим, — вздохнула я, — тут и к гадалке не ходи. Но я, если честно, не думала, что до такой степени. Ладно, разберемся. Ты мне лучше скажи, когда у Павла свадьба. А то доведем до последнего, потом будем бегать в поисках подарка.

— Завтра, наверное, скажет, — пожал плечами Андрей. — Да и зачем им свадьба, если они в общем-то уже вместе живут?

— А затем, радость моя, — назидательно отозвалась я, — что Людмила — еще молодая женщина и наверняка хочет иметь детей. Тут гражданский брак не проходит, сам понимаешь.

К женщинам вообще Павел относился весьма скептически, хотя по дому умел делать абсолютно все, не считал, что если баба, так обязательно дура, никогда не забывал подарить цветы, ну и так далее. К тому же был на редкость немногословен и оживлялся лишь тогда, когда дело касалось его работы.

Словом — ярчайший представитель того типа мужчин, который заставляет женщин тихо вздыхать и утолять эмоциональный голод чтением дамских романов о любви. Павел же связывать себя брачными узами отнюдь не собирался, причем этого даже не скрывал, так что его женщины обманывали сами себя, вынашивая матримониальные планы.

Народная мудрость гласит: на каждого волка в лесу по ловушке. И точно: случайно Павел познакомился с Людмилой — и пропал. Как там все происходило на самом деле, сказать не берусь, но, вспоминая бессмертного Мастера и его Маргариту, примерный ход событий можно восстановить. Любовь поразила Павла, как убийца, выскочивший из-за угла, и наказала пассивного женоненавистника по полной программе. Разговорчивее он, правда, не стал, но все свободное время проводил со своей дамой сердца, а точнее — у нее. Вместо драгоценностей покупал, простите за прозу, сантехнику и краски-лаки, вместо цветов приносил полные сумки деликатесов, а вместо того, чтобы делать комплименты и распевать серенады под балконом, приводил в чувство домашнюю технику, чтобы его любимая не отвлекалась на пустяки и не портила себе нервы.

Когда Павел нас познакомил, мне довольно быстро стало ясно, что Людмила не просто сдалась на милость победителя за неимением лучших претендентов, а потому, что за Павлом находилась как за каменной стеной. Ответной страстью она не воспылала, но относилась к своему молчаливому поклоннику с большой теплотой и неподдельной заботой. Возможно, именно такие отношения и должны лежать в основе прочного и долгосрочного союза. Возможно. Тем не менее я долго ломала голову, пытаясь понять, что именно могло вызвать такую африканскую страсть у Павла. Красавицей Людмилу не назовешь, хотя и не откажешь ей в редком обаянии. С точки зрения модных журналов и женщин — белобрысое пустое место. С точки зрения наблюдательного человека — воплощенная женственность.

Сказать, что мы с Людмилой стали закадычными подругами, я бы поостереглась: слишком уж мы были разными. Но возможно, по той же самой причине нас ничто друг от друга не отталкивало. Хотя могло бы. Людмила, Мила, Милочка Женщина с большой буквы, для которой альфа и омега существования — единство формы и содержания. Начать день непричесанной и в халате для нее так же неприемлемо, как для большинства из нас — выйти из дому в одном исподнем. Встречаются, конечно, оригиналы, но редко. Людмила никогда и ничего не забывала, все делала вовремя или даже с опережением. Я же принципиально умываюсь только после завтрака, а персонажей своих произведений (хоть переводных, хоть оригинальных) воспринимаю как вполне реальных людей. В ущерб как раз реальным людям, с которыми у меня из-за этого сплошь и рядом возникают всевозможные недоразумения. Ну и так далее.

Защитив диссертацию на звание кандидата исторических наук, Людмила как-то исхитрилась стать и остаться идеальной хозяйкой — ситуация лично мне недоступная. А вот почему при стольких достоинствах она до встречи с Павлом никак не могла наладить личную жизнь, было ясно как Божий день. Не любят мужчины незаурядных женщин — и все тут.

Тем не менее Павел оказался приятным исключением из правил и влюбился в умную женщину. Более того, собирался на ней жениться. Справедливости ради стоит сказать, что Людмила не раздражала окружающих демонстрацией своего интеллекта, а уж с Павлом тем более старалась умных разговоров избегать. Тем эффектнее была ее победа: когда мне приходилось видеть их вместе с Павлом, на ум невольно приходила песенка из какой-то постановки: «Голубок и горлица никогда не ссорятся». Чего стоила манера Павла брать Милочку за руку при каждом удобном случае! Как трогательно терлась Милочка своей белокурой головкой о сильное плечо своего рыцаря! А уж если они думали, что их никто не видит, и целовались — это вообще было что-то запредельное. Пастораль.

Что ж, возможно, они действительно составили идеальную пару: молчаливый, не склонный к эмоциям подполковник (теперь уже бывший) ФСБ и романтичная, несколько даже экзальтированная кандидат наук, автор изящных исторических миниатюр, любительница декламировать стихи Цветаевой и Ахматовой. Но уж слишком серьезно Павел относился к своей Милочке, вот в чем беда. Юмор там и не ночевал, а без юмора любая связь обречена на бесславный конец или тоскливое прозябание. Романтика — это сахар жизни, а юмор — ее соль, без которой любое блюдо будет пресным. Правда, это моя сугубо личная точка зрения, а о моих гастрономических пристрастиях уже говорилось.