Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик

Как две русалки, они резвились, расплескивая вокруг фонтаны брызг и весело хохоча. Наконец, дамы вышли из воды, накинули на себя роскошные купальные халаты, и Императрица повела Марианну в спальню.

Подойдя к кровати, она сбросила на пол халат, улеглась обнаженная прямо на шелковое покрывало, подперев голову рукой, и стала в упор молча смотреть на Марианну. Та тоже молчала, стояла спокойно, не отводила взгляда, как будто ждала дальнейших указаний.

Наконец, Императрица громко зевнула, встала, прошла в гардеробную и возвратилась уже в ночной рубашке. Правда, рубашкой это можно было назвать условно, скорее казалось, что тело молодой женщины местами прикрывали совершенно прозрачные кусочки ткани. В руках она несла постельное белье, теплый плед и ночную сорочку.

— Держи, оденься и иди спать в гостиную. Утром, если проснешься раньше, не вздумай меня будить, твой туалет и ванная по коридору направо, если приспичит. Когда проснусь, позову, позавтракаем, потом шофер отвезет тебя.

Марианна постелила себе на одном из диванов и провалилась в сон без сновидений в тот же миг, как только коснулась головой подушки.

Утром, а точнее сказать, уже днем, она проснулась от голоса Императрицы, звавшей ее. Вошла в спальню и остановилась в дверях.

— Ну и дрыхнешь же ты. Никак тебя не докричусь, — ворчливо сказала Императрица. — Залезай сюда, сейчас завтракать будем.

Она нажала на кнопку у кровати, через минуту открылась дверь и заглянула горничная.

— Завтрак. На двоих, — отрывисто скомандовала Императрица, и та мгновенно скрылась.

Марианна села на кровати, поджав под себя ноги и облокотившись на подушки, поодаль от хозяйки, благо размеры ложа вполне это позволяли, и постаралась незаметно сквозь ресницы рассмотреть женщину, с которой так неожиданно ее столкнула жизнь.

Теперь, при дневном свете, после бурно проведенной ночи, было видно, что она, как минимум, лет на десять — пятнадцать старше, чем ей можно дать на первый взгляд, и что при наличии самых лучших массажисток и косметичек буйная и отнюдь не праведная жизнь оставила на ее лице отпечаток. И все-таки она до сих пор была очень красива, это бесспорно.

Вошла горничная, катя перед собой столик с едой, комната сразу наполнилась ароматом прекрасного кофе и свежевыпеченного хлеба. Горничная привычным движением поставила поднос на кровать между женщинами, на него водрузила чашки, кофейник, корзиночку с рогаликами, вазочки с джемом и маслом и быстро вышла. За все время в комнате не было произнесено ни слова, а лицо горничной оставалось бесстрастным — как маска.

— Налей, — скомандовала Императрица. Марианна налила в чашечку дымящийся ароматный кофе и подала.

— На меня не смотри, ешь. — Руки у Императрицы заметно дрожали, и она жадно, не отрываясь, стала пить. Поставила пустую чашку рядом с собой прямо на простыню и взяла сигарету из вычурного ларчика возле кровати. Щелкнула изысканной и явно безумно дорогой зажигалкой, жадно затянулась и закрыла глаза.

Марианна не торопясь налила себе кофе, взяла рогалик, разрезала его пополам, густо намазала маслом и джемом, снова сложила половинки и стала с аппетитом есть.

Императрица открыла глаза, некоторое время с любопытством смотрела на нее, потом вдруг неожиданно хрипло засмеялась и смяла сигарету в пепельнице.

— Глядя на тебя и сама есть захочешь, сделай мне так же и налей еще кофе. Ты, я смотрю, девочка без комплексов, это хорошо, это я люблю, сама такая, потому, может, и живу сейчас вот так. — И она широко повела рукой, словно приглашая полюбоваться спальней.

Полюбоваться действительно было чем. Огромная комната была выдержана в перламутровых тонах, на темном лакированном полу лежал пушистый розовато-лиловый ковер, роскошно контрастирующий с шелковыми шторами на окнах и таким же балдахином над поистине царской постелью. Всюду стояли карликовые японские деревья, а одна из стен представляла собой огромное — от пола до потолка — зеркало, где отражалась комната и красивый вид за окном.

— Нравится? — лениво спросила Императрица. — Три раза переделывали, пока меня все устроило… более или менее. Камин вот только нужен новый, антикварный. Этот новодел только для торгашек с рынка годится.

Марианна взглянула на камин, находившийся в ногах постели: белый мрамор, затейливая решетка перед очагом, многочисленные загадочные предметы… На ее взгляд, невероятно красиво, лучшего и желать не приходится. Но может быть, она ничего не понимает в искусстве обставлять комнаты?

— Что дома скажешь, где была? — вывел ее из оцепенения хрипловатый голос новой подруги.

— Ничего не скажу, — пожала плечами Марианна. — Никогда ничего не объясняю. Никому.

— А как же муж?

— Бесится, а мне плевать. И на его мать тоже, пусть хоть вся злостью изойдет.

— Ну ты совсем молодец. Могу тебе только позавидовать. За все это, — тут она снова повела рукой, — платить надо, в том числе и полным отчетом.

— Мне платить не надо. Да и не за что. Вся квартира — в два раза меньше этой комнаты, а нас там пятеро. Что же мне, в ножки им кланяться за это убожество?

— Ну и прекрасно. Понравилось у меня?

— Очень.

— Ну что ж. Кажется, мы с тобой подружимся. Ты мне подходишь. Оставь свой телефон, позвоню, заеду за тобой.

В машине по дороге домой Марианна сидела с закрытыми глазами и вспоминала сине-зеленую ванную комнату, представляя себя в ней хозяйкой. А рядом — ее единственный любимый человек. Когда машина остановилась возле подъезда ее дома и пришлось расстаться с мечтами и окунуться в реальность, Марианна чуть не застонала в голос от разочарования и неудовлетворенности. Она прошла в свою комнату, не удостоив мужа и свекровь даже взгляда, плюхнулась на диван, надела наушники и отгородилась любимой музыкой от окружающего мира.

Императрица позвонила ей через пару дней, подъехала к дому и, когда Марианна села к ней в машину, критически осмотрела ее с ног до головы и скомандовала шоферу:

— К Манежу. Сейчас зайдем к «Армани», приоденем тебя немножко, а то с тобой в приличном месте и показаться стыдно будет.

Марианна сначала чуть-чуть обиделась: на ней, было ее любимое и очень красивое серо-стальное платье, под цвет глаз, в котором она неизменно привлекала к себе общее внимание. Почему же с ней будет стыдно показаться? Но в следующую секунду у нее уже сладко заныло сердце: начинается сказка про Золушку, она вступает в другой мир, в мир, где ее лучшие наряды годятся только для того, чтобы вытирать ими пыль или мыть полы.

Марианна даже не представляла себе, что продавщицы в магазине могут быть так любезны, а сам процесс покупки — длиться несколько часов, причем ни капельки не наскучить. Развалившись в удобном глубоком кресле перед примерочной и потягивая из высокого стакана какой-то прозрачный напиток со льдом, Императрица привычно командовала: