Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик

— Ну и что ты кипятишься? Даже если мужик просто наврал, желая перед тобой покрасоваться и себе цену набить, особого криминала в этом нет. Медициной, как говорится, не возбраняется.

— Ты когда-нибудь видела хоть одну телепрограмму про архитекторов? Он меня просто идиоткой посчитал! Строителей обязательно и в газете назовут, и с экрана покажут, у главврача этого самого Центра вчера, по-моему, чуть ли не десять интервью взяли, а про Тарасова — забыли. И не только про него, а и про то, что он нашел команду молодых художников и эти ребята практически бесплатно расписали все игровые комнаты, да так, что получилась просто сказка. Нет, этого как бы и не было. А мне можно лапшу на уши вешать. Тарасов на нас издали смотрит, усмехается, а чтобы подойти освободить меня от этого телевизионщика нетушки. А я уже не знаю, куда деваться, потому что этот тип меня просто раздевает глазами. И как бы нечаянно то к плечу прикоснется, то к руке. И все говорит, говорит, причем я половины не понимаю, а вторую половину — не воспринимаю. Ты когда-нибудь слышала, что встретить умную и красивую женщину все равно что найти розу в сугробе?

Я поперхнулась сигаретным дымом:

— Слышала. Вчера по телефону. Бархатный такой, медоточивый голос. Правда красивый. Я ведь люблю низкие голоса, ты знаешь.

— Вот я и говорю, что этот тип тебе понравился бы. Бархатный, низкий голос, а обороты речи — как у провинциального трагика прошлого века! Ты же знаешь, я не переношу пошлости. А этот тип мне все подливает шампанское, конфеты подсовывает, а потом говорит: «А не продолжить ли нам этот приятный вечер где-нибудь еще? Вы какой ресторан предпочитаете?» У меня просто челюсть отвисла от такой наглости, я же ему никакого повода не давала, а он соловьем разливается: «Я бы мог пригласить вас в «Арагви»…

— «…Но это банально», — машинально закончила я знакомую фразу. — Как зовут твоего красавца?

— То ли Алексей, то ли Александр, он пробормотал что-то, я не вникала. А тебе какая разница?

— Никакой. Проверяю кое-какие догадки. Ну и чем же дело кончилось?

— А тем, что я не выдержала и выдала ему все, что о нем думаю. И о таких, как он, вообще. Видела бы ты его реакцию! Похоже, не привык, чтобы с ним так разговаривали, привык одерживать мгновенные победы. Тут он от меня, естественно, отстал, а я подошла к Тарасову и сказала, чтобы он немедленно вез меня домой. Дорогой я, естественно, молчала, а уж дома-то выдала своему благоверному, что называется, на полную катушку за его дурацкое поведение. Видит, что ко мне какой-то хмырь клеится, и пальцем не пошевелил, чтобы меня выручить. И знаешь, что он мне ответил?

Галка сделала паузу и закурила очередную сигарету. Я молча ждала, хотя в принципе представляла себе, что мог ей сказать любимый муж. И Галка моих ожиданий не обманула.

— Сказал, что я сама виновата — видишь ли, дала повод. Ни к кому этот тип не клеился, а ко мне приклеился. Уж после этих слов меня так понесло… Спать легли в разных комнатах. А утром все началось сначала, потом Тарасов взял и ушел. Вот и все. И тут ты позвонила. Неужели из-за какого-то придурка жизнь сломается? Наташка, а если он не вернется?

Я не успела ответить, что обязательно вернется, хотя бы за личными вещами, как хлопнула входная дверь, и на пороге возник Тарасов собственной персоной.

— Привет, Натуля. Как жизнь? Сто лет тебя не видел.

Он уселся в кресло и стал спокойно набивать душистым табаком свою любимую, до черноты обкуренную трубку.

— В некотором роде, — осторожно ответила я, — более или менее. Только не пойму, что вы-то двое вытворяете. Ты, Галка, на самом деле должна радоваться, что на тебя единственную какой-то плейбой глаз положил. Значит, классно выглядишь и вообще молодец. А ты, Боря, должен гордиться тем, что у тебя такая жена, а не устраивать ей дурацкие сцены с хлопаньем дверьми.

Тарасов недоуменно воззрился на меня:

— А что? Я и горжусь, какие проблемы-то? Вот в Союз сходил, путевку купил.

— В какой Союз? — изумилась я. — Советских Социалистических, что ли?

— Не смешно, — отмахнулся Тарасов. — В наш Союз архитекторов. На неделю поедем с Галкой в Прагу, пивка попить, отдохнуть — заслужили. Ну а в Союзе ребят знакомых встретил, давно не виделись, посидели немного. А что?

На этот вопрос он ответа не получил. Галка смолчала, я — тем более.

— Гал, у нас пирогом пахнет. Может, чайку поставить? — предложил Тарасов, принципиально не замечая наших смущенных лиц.

— Поставь, — мгновенно отозвалась Галка. Говорила моя подруга таким кротким голосом, что я поняла: самое худшее позади, впереди — по-прежнему безоблачное небо. Галка поуютнее расположилась в кресле и стала с подробностями рассказывать о вчерашнем открытии и о тех людях, которые там были, не упоминая уже о противном Алексее-Александре. Минут через десять из кухни вернулся Тарасов и принес поднос с чаем и пирогом.

— Пирог неудачный — осел, — жалобным голоском посетовала моя подруга. Когда у меня плохое настроение, мне на кухню лучше не заходить, а то я только продукты порчу. Все получается невкусно.

— Неправда, — отозвалась я с набитым ртом, — невкусно у тебя никогда не получается. Возможно, внешне пирог не такой красивый, как всегда, а на вкус… м-м-м!

— Да кокетничает она, — подал голос Тарасов.

— Тарасик, — голос Галки стал совсем уж медовым, — ты нас ликерчиком из своих погребов не угостишь?

Ну, Галка, молодец! Наверняка сама же этот ликерчик и купила, а теперь как бы показывает, кто в доме хозяин.

— Как же, как же, — отозвался страшно довольный всем хозяин и достал из домашнего бара какую-то замысловатую бутылку, вытащил маленькие рюмочки и разлил по ним тягучую изумрудную жидкость.

— Давай, Натуля, выпьем за тебя, — предложил он тост. — За нашего ангела-хранителя.

Я покосилась на Галку: та умиротворенно улыбалась. Слава Богу, эта реликтовая семья осталась целой и невредимой. Правда, особой моей заслуги в этом не было: они и сами бы неплохо разобрались в своих проблемах. Хотя, возможно, Галка без меня действительно успела бы наклюкаться водки, благо ей много и не надо, чтобы окосеть. Кстати, а где бутылка? Исчезла, причем я даже не заметила когда. Похоже, моя подруга действительно обрела привычную почву под ногами и все будет хорошо.

— Совершенно верно. Так что обсуждать это не будем, ладно? А вот про тетю Таню… Андрей поехал сегодня утром в Белые Столбы и что-то там раскопал, но Павел говорит — это не телефонный разговор. Вечером все узнаю и…

— И позвонишь, — безапелляционно закончила за меня Галка. — В любое время. Когда бы ты ни вернулась из этого своего клуба.

Я кивнула. Разумеется, позвоню, тут и обсуждать нечего. Взглянула на часы и поняла, что, если хочу успеть в клуб вовремя, мне надо поторапливаться. От «Курской», где жила Галка, до Рождественки, где находилось здание клуба, добираться довольно сложно, хотя географически они не так уж и далеки друг от друга. Простейший вариант — три остановки на метро до «Площади Революции», а потом — пешком минут двадцать вверх по Моховой мимо «Метрополя», через «Детский мир» и по Пушечной улице. На все про все минут сорок, могу уложиться, если уйду в ближайшие десять минут.